Леди и некромант. Тени прошлого (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 37

Прикасаться к змеям было не то, чтобы противно, скорее страшно. Все же трогать живых змей - не самая лучшая идея.

Но укусить его не укусили.

А кожа виперы на ощупь была теплой и слегка шершавой.

- Они боялись.

- Я тоже боялась. Раньше. Давно. Я была слабой и пряталась. Теперь я сильная.

- Верю.

Странный разговор. И еще более странно, что Ричард в состоянии его продолжать.

- Что ты ищешь? - спросила випера и по губам ее скользнул раздвоенный язычок.

- Вот это, - Ричард извлек монеты. - Или то, что на них похоже...

...она говорит на старом языке и... и быть может, это ничего не значит. А может, випера стара, старше любого живого существа, с которым Ричарду приходилось иметь дело.

Ее змеи вытянулись.

Опутали запястье Ричарда.

Лизнули пальцы.

Коснулись золотых монет. И заключенное в них заклятье дрогнуло, отзываясь на чужую просьбу. Випера смежила веки.

...чешуя на щеках.

И на шее... на шее крупнее, а на лице мелкая и плотная, чешуйки смыкаются так, что кажутся гладкою поверхностью...

- Оно плохое, - наконец, произнесла випера. - Я знаю, где оно лежит... это было раньше... я только перестала прятаться ото всех... я свила гнездо... а он пришел и сказал, что не станет убивать меня. Он мог.

Змеи раздраженно зашипели.

Если хоть одна вопьется, то...

- Ты боишься? - випера вперилась в Ричарда взглядом.

- Боюсь, конечно.

- Но ты не бежишь?

- Куда мне бежать.

- И не пытаешься меня убить.

- Говорю же, вряд ли выйдет...

- Ты не такой... тот... он был злым... он убил моих сестер... я старшей была, да... и трижды сменила шкуру... но он мог бы убить меня... он, не ты... он всех... и мою мать... а она давно жила... очень давно... он сказал, что сделал за меня мою работу... и бросил мне корзину дохлой рыбы... я не ем дохлую... - пожаловалась випера. - А потом ушел... оставил свою вещь и ушел. Я тоже хотела. Но оказалось, он сделал так, что я не могу оставить ту нору.

Змеи взвились над ее головой, а складки хитона заволновались.

- Если ты заберешь ее, будет хорошо... там слишком сухо стало. И мои кладки не выживают.

- Мне жаль.

- Скажи, - прозвучал в голове голос Альера, - что ты не настолько обезумел, чтобы соваться в логово этой твари?

А у Ричарда есть выбор? С чего он решил, что монета будет в храме? Местный храм, в отличие от предыдущих, был хорошенько разграблен, там если что и осталось, то не золотое...

- Заберу, - пообещал Ричард и уточнил. - Если ты не станешь меня убивать.

- Не стану.

Как-то вот... неубедительно прозвучало, право слово.

***

Альвийское дружелюбие - высокая кухня... все церемонно, изящно и не слишком-то съедобно. Как-то вот довелось мне побывать в одном сверхмодном ресторане и ощущения были сходные.

Дом со сводчатым потолком.

Белоснежные стены.

Белые же узоры.

Белые ковры и серебро.

Белые светящиеся камни на подставках из белого же камня, правда, не светящегося. Белые кресла, правда, больше похожие на переплетение стальных труб. И женщина в белых же одеяниях, которая так и не соизволила представиться.

Рядом с ней я чувствовала себя безродной замарашкой. Еще и вспотевшей.

- Присядь, дитя, - широким жестом альвийка указала на кресло. - Меня зовут Нинадриэль Прекраснейшая...

Она замолчала, давая мне несколько мгновений на то, чтобы оценить имя, и я вежливо кивнула. Мне ли спорить? Прекраснейшая так прекраснейшая...

- Твое имя мне известно, - тонкая рука поднялась, и белопенные одежды скатились до локтя. - И речь ныне пойдет не о нем...

Тихон молча устроился на полу.

В не слишком-то чистых штанах, в куртке, наброшенной на голое тело, он составлял удивительный контраст и с матерью своей и с самим этим местом. Он скрестил ноги и руки положил на колени, а в пальцах появилась серая гайка.

- ...и не о сыне моем, который позабыл о сыновнем долге и отринул свое предопределение ради пустого...

Тихон и ухом не повел.

- Речь ныне пойдет о Равновесии мира, которое должно быть восстановлено, - дева сложила руки на коленях.

А пальцы-то когтистые.

И вон в оскале дружелюбия клыки мелькнули.

- Когда я получила письмо от сына своего, который уже десять солнцеворотов не подавал весточки, сердце мое преисполнилось печали...

- Мама...

- И мою душу греет лишь понимание, что он, позабыв обо всем, чему учила я его...

...на месте Тихона я бы тоже сбежала. С этакою мозгоклюйкой жить еще то удовольствие извращенного плана.

- А могу я узнать, зачем я здесь...

...и одна. Гуле в альвийском посольстве оказались не рады.

- Люди... вы спешите... боги отмерили вам малый срок жизни, и это было весьма мудро с их стороны, но вы... вы плодитесь, расползаетесь заразой по миру, уродуя облик его руками и магией, своею безумной фантазией...

Тихон вновь вздохнул.

- ...вы даже лучших из нас меняете... - альвийка поджала губы, и жест этот, совершенно человеческий рассмашил. Я наклонилась, скрывая улыбку. - Но вы правы...

Нам подали воду.

Прислуга, к слову, в посольстве была вполне себе человеческой.

Но вышколенной, невидимой и неслышимой.

- ...чем меньше времени займет наше общение, тем легче будет нам обеим... мужчины, к сожалению, слишком толстокожи, чтобы осознать, насколько мучительны иные встречи...

Я вновь кивнула.

И вправду мучительны.

Стул вот гладкий и твердый, со странно скошенной спинкой, на которую и опереться-то страшно... и эта окружающая белизна давит.

- Вы знаете, какой вы крови, - лицо альвийки исказилось, а глаза потемнели. Коготки постучали по подлокотникам кресла. Премерзкий такой звук... не гвоздем по стеклу, но близко, очень близко...

- В этом, безусловно, нет вашей вины... лишь Боги определяют, кому и кем родиться...

Ложь.

Точнее, вины-то моей нет, но она об этом явно сожалеет. И потому вся эта патетическая речь мнится мне фальшивой.

- Милостью их ты появилась в этом мире именно тогда, когда нужда стала велика...

Она поднялась.

И прошлась вдоль окон, которые здесь были огромны, в пол. И пронизанная солнцем фигура ее казалось засияла, засветилась.

- Альвов осталось мало... слишком мало. Священная роща вымирает... ее посадили на новом месте согласно слову Императора... знаком покорности и... и когда его свергли, мы обратились к людям с просьбой позволить нам вернуться. Но знаете, что нам ответил этот наглец, провозгласивший себя Императором?

- Понятия не имею, - совершенно искренне ответила я.

- ...что мы должны быть рады тому, что имеем... нас избавили от дани и довольно... а мы были слишком слабы, чтобы остановить их, позабывших, чем нам обязаны...

...интересно, чем?

С другой стороны, кажется, я догадываюсь...

...Тихон гениальный мастер, но, мнится, не один он такой... и как знать, не альвы ли нашли способ управиться с Регалиями... или создать иной артефакт, способный противостоять им?

- ...и мы вынуждены были остаться на тех бесплодных землях. Многие из моих сестер отдали жизнь, помогая деревьям ар-рани войти в силу, но и этого оказалось недостаточно...

Пальцы на стекле.

И ощущение, что она вот-вот станет вовсе прозрачной, исчезнет, растворившись в солнечном свете.

- Мне жаль, - сказала я.

Что еще можно было сказать?

- Жаль... твоя жалость ничего не стоит.

- Если так, то зачем я здесь?

- Твоя кровь стоит многого... - она не повернулась ко мне и, возможно, поэтому слова ее прозвучали как-то особенно жутко.

- Моя кровь мне самой нужна.

Не слишком вежливо, однако... как есть. Не собираюсь я жизнь отдавать, искупая грехи предков, которых я никогда не видела.

- И хватит играть, - я поднялась. - Может, у вас впереди и вечность, которую вы готовы потратить на пустую болтовню, но у меня время ограничено...