Троянская война (СИ) - Бунтовский Сергей Юрьевич - Страница 39

— Лишь тогда прекращу я избиение троянцев, когда ворвусь в Илион! — ответил герой и продолжил резню.

Оскорбился Ксанф и, подняв свои воды, обрушил их на Пелида. Одна за другой били яростные волны, и под их напором бросился прочь Ахилл. Скамандр же вышел из берегов и стал стремительно заливать берег, гонясь за героем. Отбежал герой на расстояние броска копья от берега и думал, что не достанет его тут поток, но речной бог всерьез разозлился и продолжил преследовать обидчика даже на суше. Пришлось Пелиду спасаться бегством, а водные бичи с силой хлестали его по спине и плечам. Наконец бог сбил с ног Ахилла и рухнул тот, подняв сноп брызг.

Поняв, что эту схватку он проиграл, взмолился Ахилл к олимпийцам, прося спасти его.

— Если неугоден вам я, то дайте мне принять смерть от руки Гектора! Это будет лучше, чем захлебнуться грязью!

Откликнулись Посейдон и Афина, укрепили мышцы героя, и смог он встать и продолжить свой бег. Высоко поднимая колени, прыгал он среди бурлящей воды и продолжал убегать.

Ксанф же, призвав на помощь воды из всех своих притоков, продолжал заливать равнину, желая утопить героя. Видя это, Гера послала своего сына Гефеста, чтобы огненной стихией встретил он воду.

По воле небесного кузнеца встала между Ахиллом и рекой стена огня, от жара которого высохла равнина, вспыхнули прибрежные заросли и стал закипать Скамандр. Лишь тогда отступил речной бог и признал свое поражение.

Однако это столкновение богов стало примером, которому последовали другие небожители. Атаковал Арес Афину, стремясь поразить копьем свою нелюбимую сестру. Однако та могучим ударом повергла его на землю так, что больше не мог он сражаться, и стала Афродита уводить его с поля боя.

Гера обратила внимание падчерицы на это, и Афина мгновенно подскочив к богине любви, ударила ее в грудь так, что Афродита с Аресом вместе упали на землю.

Посейдон обратился к Аполлону с предложением начать схватку:

— Другие уже бьются. Пора бы и нам начать бой, а то вернуться на Олимп, так и не сразившись, будет позорно. Бей первым, а то я и родился раньше, и опытен больше.

Однако лишь улыбнулся Аполлон, возразив дядьке:

— Стоит ли нам вести бой из-за жалких смертных, которые подобны листьям на деревнях? Сегодня они цветут, а завтра уже исчезают. Так что давай не сами скрестим оружие, а лучше предоставим сражаться людям.

Хитрый Гермес поступил по примеру брата и отказался биться с Лето, публично согласившись признать ее победительницей без схватки. Тем самым хитрый бог приобрел себе дружбу этой бывшей возлюбленной Зевса.

Гера, же воспользовавшись такой возможностью, обезоружила и избила Артемиду, так что той пришлось с плачем убегать домой.

Натешившись, и остальные боги вернулись на Олимп, чтобы оттуда наблюдать за сражением. Один лишь Аполлон отправился в Трою, чтобы защитить ее от Ахилла, который уже оправился после бегства от реки и теперь вел греков в атаку на город.

Приам с башни смотрел за разворачивавшейся на равнине бойней и понимая, что троянская армия разбита, приказал открыть городские ворота, чтобы воины могли укрыться за крепостными стенами.

— Когда все войдут, сразу же закрывайте, чтобы не ворвался к нам Ахилл.

Со крипом разошлись высокие створки ворот, и людская река стала вливаться на улицы города. Запыленные, многие раненные и тяжело дышащие бойцы троянского войска спешили укрыться от ярости Ахилла. Женщины подносили вернувшимся защитникам воду и вино в кувшинах, чтобы они могли освежиться, а командиры сорванными голосами пытались собрать свои отряды и занять места на стенах.

Лишь высокий золотоволосый юноша с луком в руках шел против течения человеческой реки и хотел покинуть город. Казалось, что его просто собьют с ног и затопчут, но почему-то ни один из беглецов даже не коснулся его. Словно невидимый ледокол двигался впереди, заставляя всех огибать лучника.

Выйдя на равнину золотоволосый огляделся и явно остался недоволен увиденным. Взбешенный Ахилл явно успевал отрезать добрую половину троянцев от крепостной стены. Так что Приаму следовало или закрывать ворота, обрекая оставшихся на равнине воинов на смерть, или рисковать впустить кровожадного Пелида на улицы города.

Лучник перешел на бег и, не останавливаясь, запрыгнул на приближавшуюся к воротам колесницу Агенора, сына Антенора, перехватил вожжи и заявил хозяину:

— Если не остановить Лигерона, город падет! Ты сильнейший из находящихся здесь троянцев, так что именно тебе предстоит задержать Ахилла.

Хоть никто не мог бы назвать Агенора трусом, но услышав предложение лучника, воин вздрогнул. Однако он понял, что выбора у него действительно не было. Даже если сейчас уйти за стену, то это не спасет его, ведь ворвавшись в Трою, ахейцы убьют всех. Так что бегство не способно спасти его жизнь.

— А на мгновение отсрочить встречу с Аидом ценой бегства? — шепнул внутренний голос. — Нельзя, и жизнь не спасу, и потомки запомнят меня трусом! — ответил сам себе Агенор.

Поэтому он развернулся и двинулся навстречу Ахиллу. Криком обратил внимание этого неутомимого убийцы на себя и вызвал его на бой, отвлекая от истребления беглецов.

Когда сошлись они, метнул Агенор копье. Хорошим был он воином и сейчас не промазал. Прошло его копье между краем щита и землей и ударило в голень Пелиду. Однако выкованные Гефестом поножи даже не погнулись от удара, и остался невредимым ахеец.

Разозленный этим, бросился Ахилл на противника, стремясь скорее зарубить, но золотоволосый лучник, о котором все забыли, сделал почти незаметное движение рукой, и между противниками заклубился густой туман. Еще одно движение — и Агенора подхватила невидимая рука и унесла прочь. Лучник тряхнул головой и внезапно превратился в полную копию пропавшего троянца. Улыбнувшись, дунул он, и туман развеялся.

Лишь мгновение заняло все это, и Ахилл не заметил подмену. Все также видел он наглеца, посмевшего на него напасть, и мчался, чтобы его убить. Лже-Агенор изобразил на лице испуг и бросился бежать. Пелид не раздумывая кинулся следом. Не напрасно называли его быстроногим, так что не сомневался он, что быстро догонит троянца. И действительно, все сокращалось расстояние между бегущими, но как ни ускорялся Пелид, его жертва все равно оставалась в нескольких шагах впереди.

Далеко отбежали они, и благополучно зашли в город простые троянцы, о которых забыл Ахилл. Убедившись, что больше его помощь не нужна, лже-Агенор развернулся и вернул свой истинный образ.

— Аполлон! — сказал, словно сплюнул, Пелид.

— Наконец-то узнал! — бог улыбнулся, — а то все бежишь и бежишь. Если со стороны посмотреть, то забавно выходит: смертный гонит олимпийца. Кстати, ты так увлекся, что, похоже, совсем забыл о троянцах, а они уже скрылись в городе.

Одураченный Ахилл от еле сдерживаемого гнева стал покрываться красными пятнами, и казалось, что сейчас кинется он на бога. Однако благоразумие все же победило, и он, опустив копье, лишь огрызнулся:

— Ты самый вредный среди богов! Если б ты не одурачил меня, много бы еще троянцев осталось лежать в пыли. Лишил ты меня славы! Благо нет нужды тебе опасаться мести за такой поступок!

Развернувшись, быстро побежал Ахилл к Скейским воротам Трои, надеясь, что еще хоть кто-то остался за городской чертой.

И действительно, один человек остался за воротами, словно колеблясь, спасаться или принять бой. Знакомый до боли и узнаваемый даже с такого расстояния доспех, надетый на троянце, заставил Ахилла по-звериному зарычать от злости и броситься вперед. Ведь там стоял Гектор, убийца его сердечного друга!

Со стены заметили приближающегося полубога и стали кричать Гектору, зовя его внутрь. Сам Приам, вскочив с трона, звал сына, но тот уже принял решение.

Молча ждал он приближающегося Ахилла, чтобы решить их многолетний спор. Чувствовал он себя в ответе за погибших сегодня сограждан, ведь не послушал он Пулидаманта, который оказался прав. Никто бы не упрекнул Гектора в поражении, но сам он себя в своих мыслях уж обвинил, и поэтому хотел загладить свою вину, сразившись с Ахиллом.