Играя с Судьбой том 1 (СИ) - "Герда" - Страница 68

— Сожалею, но второго камня у меня нет! – Я поставил бокал на стол.

— Второго сына, как я понимаю – тоже.

Тон голоса Анамгиамара ничуть не изменился, но от смысла сказанного повеяло арктическим холодом. Эльяна поднялся на ноги, подойдя к окну, протяжно вздохнул.

— Арвид, я предлагаю вам решить проблему по-хорошему. Вашу проблему. Я готов считать, что камень мы совместно пустили в дело. В качестве компенсации получите десять миллионов аслари. А от вас мне нужна информация. Все, что вы знаете касательно организации обеспечения безопасности Ирдала. То, что узнали, пребывая в плену.

— Рокше верните.

— Да вернут вам мальчишку, - вспылил Эльяна. – Но сначала он расскажет Энкеле Корхиде где именно перехватили вашу яхту, какова была численность патруля и собственно сам механизм задержания. Потом вы добавите, что заметили сами.

Сердце заныло. Корхида допрашивает рыжего. Это – конец. Теперь даже оноа не поможет. Но упрямство было сильнее понимания провала и страха, заставив меня повторить:

— Я ничего не видел. Я ничего не знаю.

Анамгимар неожиданно сорвался с места, подскочил ко мне, уперся руками в столешницу, нависая надо мной, при этом столкнув на пол бокалы. Жалобно звякнуло стекло. Два ярких пятна расплылись на персиковом шелке дорогого ковра.

— Верните Рокше, - повторил я упрямо. – Пока я не увижу его, не пойму, что он в порядке, ничего я вам не скажу. Молчать я умею, Катаки, наверное, рассказал.

Раздался тихий, издевательский смех.

— Умеешь?

Анамгимар оттолкнулся ладонями от стола, распрямился, позвал блондина. От окрика у меня зазвенело в ушах. Сердце подпрыгнуло в груди. Подумалось: «доигрался». Нахлынула тоска, мягкое кресло показалось ледяным и скользким. И только упрямство заставляло держать лицо. Когда распахнулась дверь, я уже был готов ко всему, даже к тому, что жить мне оставалось минуты.

— Глупо, господин Эльяна, - произнес я, поднимаясь на ноги.

Анамгимар не ответил. Обернувшись к нарисовавшемуся на пороге Катаки, ровным голосом проговорил:

— Скажите генералу, Эль-Эмрана артачится.

Пол пошел мелкой дрожью, словно начиналось землетрясение. Падение… обратно не выбраться. Я не был готов к тому, что сегодня, сейчас увижу Корхиду; понимал что как бы ни хотел соврать, сделать этого не смогу. Скрыть от высокородного правду не дано ни одному человеку. Рокше, должно быть, нас уже сдал. Мои слова станут лишь подтверждением.

Моя растерянность заставила Анамгимара улыбнуться, черные глаза заблестели –дорвался кот до сметаны: он злорадствовал, ничуть не скрывая этого.

Ярость ударила в голову, не контролируя себя, я сделал, шаг, замахнулся – безумно хотелось впечатать кулак в улыбающиеся пухлые губы. Не дали. Я не видел, откуда взялась охрана, не успел даже как следует замахнуться, а меня уже скрутили, не позволяя шевельнуться.

— Нервы, нервы, - рассмеялся Эльяна.

А нервы и в самом деле ни к черту. Мне только и оставалось, ожидая, с тоскою мечтать незамедлительно сдохнуть от острого сердечного приступа.

Приближение высокородного я почувствовал раньше, чем услышал шаги: сердце трепыхнулось, пропустило удар и забилось в такт чужой поступи. Я чувствовал его присутствие, и волосы топорщились, словно притягиваясь к наэлектризованному предмету. Незримая тяжесть легла на плечи. Из меня как из наполненного стакана выпили все надежды, желания и стремления - досуха. Клонило к земле, сил едва хватало, чтобы держать прямо голову.

Я не заметил, когда охрана меня отпустила, только Анамгимар по-прежнему находился рядом, но чтобы вцепиться ему в горло мне сейчас уже не хватило бы сил. Я на ногах стоял едва – колени подламывались. Да и Эльяна поблек, и склонил голову. Генерала я не видел – стоило лишь попытаться посмотреть в сторону, из которой исходила ломавшая волю сила, как пульсация крови в ушах становилась громче, накатывалась полуобморочная дурнота, и боль десятком рыболовных крючков впивалась в виски.

Я увидел лишь начищенные до блеска сапоги и опустился на колени. Поднять на высокородного взгляд, тем более посмотреть в лицо, мне не позволили.

Холеной рукой Эльяна протянул бокал форэтминского, кисловатая нотка в запахе которого предупреждала, что пить вино мне бы не стоило.

— Пей! - ласково прошелестел голос. — За здоровье Императрицы и Императора.

Сглотнув выросший в горле ком, я покорно взял бокал в руки. Отказаться было невозможно.

Вино ударило в голову как ледяная вода, как сильный поток, вышибающий дыхание, сбивающий с ног и несущий с ревом, кидая о камни. Куда? Очевидно. К обрыву.

Где-то внутри себя я сопротивлялся из последних сил: пытался ухватиться за скользкие камни скрюченными от холода пальцами, балансировал на грани беспамятства и бездны. А потом пальцы разжались, и я полетел вниз.

Ветер свистел в ушах. Мир сузился до крохотной ослепительной точки, которая стремительно удалялась. Ну что же ты наделал, безумец? Перед властителем, если он взялся за тебя всерьез, никому не устоять. И кому это знать, как не мне. Слезы обжигали глаза.

Мир погрузился во тьму, и это было хорошо. В темноте боль утихла, перестала быть режущей, острой. Беспокоил только ровный, монотонный гул – то ли шум прибоя, то ли пульсация крови.

— Почему ты приказал навигатору взять курс на Ирдал?

— Я не приказывал, - губы едва шевелились. Мой голос звучал издалека и как через стену, я едва разобрал слова.

Нет, я не приказывал… так уж вышло. Когда Рокше стартовал, я валялся в отключке. Но об этом меня не спрашивали.

— Кто же ему приказал, если не ты?

— Я не знаю…

— Что же ты знаешь?

Это был не вопрос, просто реплика в сторону. Не было нужды отвечать. По крайней мере, сейчас…

Приоткрыв глаза, я смотрел на начищенные до блеска сапоги, оказавшиеся на одном уровне с моим лицом. Генерал мерил комнату широким шагом. Потом остановился. Близко. Очень близко. Подсунул, воняющий средством для чистки нос сапога к лицу, к самым губам. Собраться бы с силами, харкнуть ему на обувь – пусть бы взбесился, пусть бы убил, но во рту пересохло.

Мне не скрыть бешенства, но и сопротивляться – никак. Словно в тисках. Игрушка. Марионетка, а кукловод дергает ниточки. И я кривлюсь, давлюсь гневом, ненависть к генералу оборачивается презрением к самому себе – но я целую этот сапог. И вновь обжигает стыд, потом охватывает ознобом, встает сердце… видела бы меня сейчас мадам Арима…

Я целую сапог генерала и шепчу, быстро, взволнованно, сбивчиво:

— Я не знаю, чем меня тогда накачали. Я потерял сознание еще в медблоке Лидари. Очнулся в плену. В какой-то больничке. Да, лечили, но не спускали глаз, а стоило пойти на поправку – больничную палату сменила тюремная камера.

— Как ты сбежал?

И кружится мир, и снова меня уносит….

Бетонные стены, встреча в присутствии надзирателя. Она дотрагивается до моей напряженной, судорожно вцепившийся в прутья решетки, руки. Мышцы сводит от боли. Ее бледное лицо почти светится в полумраке, шаль сползла с одного плеча – Фориэ знобит, несмотря на духоту тропической ночи.

Надзиратель не уходит, вышагивает по коридору. Когда он удаляется в самый конец, я слышу шепот. Он звучит словно музыка: «Арвид, у нас есть шанс убежать. Всем троим. Мне удалось сохранить камень. Я знаю, кому его предложить. Камень можно обменять на корабль и свободу. Но устроит ли тебя эта цена? Плата мне останется прежней – просто помоги добраться до Рэны».

Я рассказываю все, ничего не тая. Даже то, что, придурок, успел в эту лигийку влюбиться. Что меня разрывает между нежностью и злостью на ее равнодушие, на ее дружеское отношение, на то, что она не желает ни даров, ни денег. Ничего не желает. От меня.

Эмоциями тело рвет на куски, трясет как в лихорадке. Я вываливаю подробности… я тону в грезах. В альтернативной реальности, которая прорастает внутри меня. Я открываю эрмийцу воспоминания о том, чего не было… измучившие меня воспоминания, с каждой секундой все более уверяясь: мое нахождение в госпитале, волнение за Фориэ, переговоры с Шефом, и то, как я едва не потерял рыжего – горячечный бред. Наваждение, что сошло на меня, когда обессиленный и измученный пытками, я метался в бреду.