Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга - Страница 79

Рассказывала долго, запивая самые тяжелые моменты, о самой неудачной "романтике", самыми большими глотками. А когда истории закончились, испуганно замолкла. Кого больше испугала — его или себя?

Томительная тишина, повисшая, когда пропали даже отзвуки моей последней фразы, не настраивала на бодрость и не вселяла никаких надежд.

Кир долго не произносил ни слова, лишь тихо поглаживал мои волосы, пропуская пряди между пальцев, наматывал их, отпускал… Ощущала спиной, что сердце его билось все так же ровно, и дыхание нисколько не изменилось — все так же согревало висок, все в том же темпе, бесшумно.

Мне надоело бояться и ждать реакции. Решила расслабиться и наслаждаться мгновениями. Возможно, в последний раз такое происходило… Нужно было хорошенько впитать красоту и нежность момента, чтобы в старости было что вспомнить…

А Кир, почему-то, как раз тогда же решил заговорить:

— Дураки тебе какие-то, Лиз, попадались. Но оно, возможно, и к лучшему…

Переварила услышанное. С трудом, если честно, смогла понять, о чем он… Только вот, не согласилась ни разу:

— А что тут хорошего? Валяюсь тут, на полу, пьяная, полуголая, и жалуюсь тебе на свою никчемную личную жизнь… Оно тебе надо? Мне вот, совершенно ни к чему. — Попыталась вырваться из его объятий. Ага. Вырваться. От Кира еще никто без потерь не вырывался, если только он сам не хотел отпустить. А он не хотел сейчас, почему-то.

— А мне все нравится. Если бы не эти дураки, ты бы здесь сейчас не лежала со мной на полу, слегка нетрезвая и очень соблазнительная. — Его руки, будто случайно, скользнули под все слои окутавшей меня ткани, легко прошлись по груди, огладили, тронули соски, взбудораженные нежданной лаской.

Я забыла, о чем сейчас только что говорили.

— Ты маньяк, похоже, Кирилл Владимирович…

— Ага. С одной такой конкретной манией. Лизой зовут. Знаешь такую? — Его губы блуждали по моей шее и плечу, а я даже моргать перестала. Это что-то невероятное: потемневшее небо, отраженное в нем море (или наоборот, неважно), первые прогдядывающие иголочки звезд, и Кир, такой нежный и такой внимательный… И ему, похоже, абсолютно пофигу на мои душещипательные рассказы…

— Я ведь предлагала уже обратиться к психиатру, нам обоим? Или только думала об этом, а сказать забыла? — Почувствовала кожей спрятанную улыбку, там где губы сейчас его оказались…

— А оно нам надо? Лично меня такая болезнь устраивает.

— Сумасшествие? Оно ведь заразное, говорят…

— Лиз. У тебя одна только зараза, но её лечить невозможно… — Меня уже осторожно укладывали, пристраивая под голову диванный валик… Плед разматывался, руки все смелее разгоняли по телу мурашки…

— Это какая же?

— Говоришь слишком много. Вечно приходится затыкать. — Подтвердил слова действием. А поцелуй после этого вина ну просто безумно вкусный. Невозможно оторваться…

Проснулась я уже в постели. Спать на жестком полу в огромной неотапливаемой гостиной совсем не так приятно, как заниматься… любовью? Назвать произошедшее сексом язык не поворачивался. Чересчур много эмоций было в этих простых и банальных движениях, слишком остро я отзывалась на его прикосновения, до безумия внимательно Кир вглядывался в мое лицо, улавливая самую легкую дрожь, самую незаметную реакцию… Так внимательно, что становилось не по себе, хотелось зажмуриться, спрятаться, но он требовал смотреть… и я не могла отказывать…

Как уносил наверх, не помню, вырубилась моментом, стоило лишь взорваться от острейшего удовольствия… Странно. Раньше не думала, что можно за один день пережить столько раз, и каждый из них — не меньший по силе ощущений, чем предыдущие…

В теле наутро — истома и нега, в голове — пустота и легкий звон, и солнце в окно заглядывает… Счастье, что ли, так выглядит? Потянулась всем телом, прислушалась к ощущениям… Да. Наверное, счастье… Сравнивать не с чем. Так я себя еще никогда не чувствовала…

Мои вялые, тягучие, не очень активные движения не остались без внимания: горячие руки появились откуда-то слева и нагло меня сграбастали, прижали к большому крепкому телу, обвили понадежнее… В ухе раздалось негромкое сопение… Прекрасно! Я-то уже выспалась и готова была к новым свершениям на пользу миру, а Кир рассудил иначе. Еще и ногу сверху закинул, чтобы слишком сильно не ёрзала. А к ягодицам прижималось нечто, совершенно не спящее…

Что за натура такая у мужчин? Даже во сне лишать женщину прав на свободу, еще и возбуждаться, параллельно…

Все же, постаралась вывернуться… Потому как жарко, тяжело и неудобно так лежать, со всех сторон зажатой. Мне было позволено слегка выпрямиться из позы эмбриона — и все. Хорошо, конечно, да только неподвижность перестала нравиться.

— Лиз, давай, поваляемся еще… — Вот и вся реакция на трепыхания.

— Вообще-то, нам сегодня еще на работу нужно успеть, господин директор. Странно, что я об этом напоминаю. Понедельник, Кир, и мы, наверняка, опаздываем.

— Не-а… Никуда нам не нужно… — Наконец-то, убрал от меня конечности, перевернулся на спину и с хрустом потянулся. — Мы в отпуске с сегодняшнего дня…

— Что?! В каком отпуске? — Подскочила на кровати. Так удобнее возмущаться и удивляться, когда смотришь вниз и сверху.

— В ежегодном оплачиваемом. Ты. А я — в самовольном, потому что на ежегодный не заработал еще…

— Кир! Какой отпуск, нафиг? Я никуда не собиралась. И заявление не писала, между прочим…

— По графику. Подписанному лично тобой. В декабре еще, прошлого года. Мне тут кадровики жаловались, что ты ничего не отгуливаешь, долги накапливаются… Вот я, грешным делом, и подписал приказ. Только сказать не успел тебе, когда Ирка нарисовалась. А потом уже не до этого стало.

— Кир!!! — У меня уже все булькало от возмущения. Крышка на котелке постукивала от вырывавшегося пара. Слов не было, чтобы выразить все, что думала на эту тему.

— Что? — Этого наглого котяру возмущением нисколько не зацепило. Лениво поднял бровь, продолжая улыбаться. Да еще и руки ко мне потянул. Пришлось даже шлепнуть по ним, чтобы так сильно не распускались. Знает же, сволочь, как меня правильно отвлечь, и тут же пользуется методом, в минуты опасности.

— Нельзя все решать за меня! Я — человек, между прочим, и имею право сама выбирать, что хочу! Как ты мог так сделать?!

— Как обычно, Лиз. Ты ж сама настаивала, что наши отношения на работе не должны отражаться. — Усталый вздох такой, замученный… — Я и отнесся, как к простому работнику. Пора в отпуск по графику — значит, должна идти.

— Не верю. Ты же не всех подряд отправляешь, как меня? Да у нас весь коммерческий отдел в этом году еще ни разу не ходил!

— Вот потому вы и нервные все такие, что устали. А ты, как начальник отдела, всем тон задаешь…

— Что?! Я — нервная?! Ты на что, вообще, намекаешь? — Все. Крышка слетела. Пар вырвался. Понеслась душа в рай.

— Я думаю, что ты снова ищешь повод для ссоры. — Даже на чуточку не разволновался. Выбесила эта невозмутимость еще больше. — Разве не так, Лиз? Вот зачем ты сейчас заводишься? Отдыху не рада? Хорошо. Поехали на работу. Отпуск твой отзовем. Вообще, не проблема…

— Нет уж! Я что, похожа на идиотку, чтобы от отпуска отказываться? Да я его вымолить никогда не могла. — Это уже не из чувства противоречия. Это я реально не хотела отказываться.

— И о чем тогда спорим, скажи, пожалуйста? — Он, все-таки, смог подгрести меня к себе и обнять, заглядывая в глаза.

— Тебе нравится выставлять меня дурой, да? Чувствовать себя крутым, продвинутым мэном на фоне психованной истерички?

— А когда я так делал? Ну-ка, напомни…

Неинтересно, конечно, признавать, что сама себя дурой и делаю. Просто из желания поспорить. Пришлось уткнуться носом в его плечо и очень громко и возмущенно сопеть. Чтобы не думал, что все так просто и легко с рук сошло…

Не знаю, смог ли Кирилл осознать всю тяжесть своей вины и глубину ошибки. Он об этом не рассказал. Просто выжидал, когда я устану изображать оскорбленную невинность, мягко поглаживая по спине, перебирая пальцами позвонки… В общем, изображал, как мог, что ничего страшного не случилось.