Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга - Страница 75

— Кир, моя сумка в багажнике? — Он кивнул, глядя куда-то мимо. — У меня там вода была…

— В бардачке есть бутылка минералки. Не должна была нагреться…

Потянула крышку на себя. На колени посыпались какие-то рекламные проспекты, ключи, документы, бутылка с водой, еще какая-то мелочь, взгляд зацепился за альбом. На автомате, не спрашивая, начала перелистывать. Фотографии, чертежи, наброски, исписанные рукой Кирилла, варианты дизайна…

— Кир, это и есть твой дом? — Показала ему изображение фасада.

Он бросил короткий взгляд. Потом опять отвернулся. Последняя затяжка, и окурок летит на асфальт…

— Да. Был.

— Красивый должен получиться… — Я ведь даже и рассмотреть его не успела толком…

— Ага. И загаженный. — Желваки очень резко обозначились на скулах.

А мне, вдруг, стало жалко. И проекта этого, так и не родившегося, глупо оборванного. И Кира, который так долго о нем мечтал, видно же было, что все планировалось и подбиралось не просто в угоду моде и капризам дизайнеров, а с интересом, с желанием создавать своё…

— Ты же сам убеждал меня, что ничего плохого не случилось. — Боже. Я что? Оправдывать его начала? Перед собой? Лиза, куда ты катишься…

— Должен же я был как-то оправдаться. Как умел…

Я промолчала. Действительно, очень в своей манере он тогда поступки объяснял.

— Лиз, я был зол. Очень. Женишок этот твой, недоделанный, потом — намеки на Андерса… Хотелось всех убить и выбить из твоей головы эти мысли. Выбивал, как умел. Глупо и некрасиво. Мне стыдно.

— Угу. Сродни извинению, конечно. — Открутила, наконец, пробку на бутылке. С наслаждением сделала глоток. Протянула Киру — он отказался, помотав головой. — Только извинения не так звучат.

— Прости меня, Лиз, за эту идиотскую ошибку.

— Ошибки не прощают, Кир, просто так… — Хотелось процитировать фразу из фильма, про то, что их смывают, кровью… Но удержалась: фиг его знает, что удумает, в таком настроении.

— Ну, кто бы сомневался. — Зло выдернул еще одну сигарету из пачки.

— Дай мне договорить.

— Хорошо. Я слушаю.

— Их исправляют. Хотя бы, пытаются…

— Скажи мне, как?! — И злость, и надежда в голосе.

— Ну… Не знаю… — Неосторожный шаг. На грань, из-за которой не возвращаются. Но такая манящая грань… И полная уверенность в том, что я — безнадежная дура.

Он ждал продолжения фразы. Напрягся всем телом, я видела, но не перебивал.

— Может быть, стоит показать свой проект, как положено? Не нужно сразу продавать, отказываться…

Даже не дослушав до конца, повернул ключ зажигания, вывернул на трассу.

— Я понял. Спасибо, Лиза. Я очень постараюсь.

Снова взял трубку, кого-то набрал.

— Андрюх, отбой… Нет, насовсем… Можешь не говорить, я все твои ругательства наизусть знаю… — Хмыкнул, кажется, не очень вслушиваясь. — Сделай, пожалуйста, так, чтобы через полчаса там никого не было. Совсем…. Мне без разницы. Хоть травлей тараканов объясни, хоть набегом УФМС, это лучше всего подействует… Потом расскажешь, чем смогу рассчитаться… Андрюх, отвали ты уже! Любопытство тебя погубит! Все. Отбой.

А потом — сумасшедшая гонка. В сторону, едва отличавшуюся от той, с которой приехали. Только немного севернее свернули. И молчание, снова. Только теперь уже другое: напряженное, пропитанное тревожным ожиданием. Возможно, за Кира я зря додумывала, но сама-то нервничала. Бесконечно.

— Расслабься немного, Лиз. Пожалуйста. — Он уловил, похоже, мое состояние. — Иначе, подумаю, что это дурная затея, и поверну обратно.

— Постараюсь. Не нужно поворачивать. — Зачем-то захотелось поделиться. — Я просто очень запуталась. И не понимаю, где выход из ловушки…

— Ты не одна такая. Поверь мне. Так же думаю, что неясно, кто из нас кого поймал и мучает.

Фраза повисла в воздухе. Надолго.

— Я так чувствую, что выбраться из нее нет шансов?

— Абсолютно. Никаких.

Дорога и в прошлый раз показалась долгой, но теперь… Оголенные нервы, казалось, цеплялись за столбы с километровыми отметками, взгляд отмечал каждый поворот и выбоинку на покрытии, тут же отбрасывая информацию, за ненадобностью. Переживала, и еще как…

До того, что готова была выпрыгнуть из салона, лишь впереди замаячили ворота…

Кир заметил, что я начала отстегивать ремень, поймал руку, придержал.

— Подожди. Внутрь заедем. — Нажал на брелок, створки разошлись, пуская нас во двор.

И там не было позволено выйти самостоятельно: в Янкевиче проснулись, неожиданно, задатки джентльмена. Открыл дверь, подал руку, помог спрыгнуть с подножки.

Я замерла, разглядывая то, что уже видела на картинке.

— Здорово. — Сочетание стекла, белого камня и черных деревянных балок — строго, изящно, завораживающе, великолепно…

— Только не обманывай, пожалуйста. Хорошо? Если не нравится — скажи. Еще есть возможность переделать…

— Иди ты нафиг, Кир. Разве я умею врать?

— Ну, вдруг, ты захочешь польстить… — Хм. Смутился, что ли? Забавное зрелище.

— Если б не понравилось — просто промолчала бы, чтобы не обижать. Веди уже, хочу видеть, как это — изнутри? Классно же должно быть…

И я ни на каплю не кривила душой. Снаружи он, действительно, потрясающий…

Кир церемонно распахнул передо мной входную дверь. Пропустил вперед.

— Прошу. Добро пожаловать.

Если от фасада замирало дыхание, то гостиная просто вышибла дух. Она была… в ней хотелось… слова забылись, остались одни эмоции. Просторная, уходящая в высоту куда-то под крышу, комната имела одну стену, полностью сделанную из стекла. С видом. Нет, это нельзя было назвать банальным словом "вид". Казалось, что залив плескался прямо за стеклом. Странно, что с улицы этого не было видно…

Забыв осмотреться по другим сторонам, я двинулась прямо к этому огромному окну, да там и застыла, практически уткнувшись в него лицом. Блистающий на солнце простор серебряный, с бирюзовым отливом — то, что мне снилось когда-то по ночам. Вода, много воды и воздуха — мое определение счастливой жизни. Но об этом никто не мог знать. Никому же не говорила…

Кир, мягко ступая, подошел сзади. Не произнося ни слова, остановился, почти прикасаясь.

— Потрясающе, Кир… А почему…

— В тот раз они еще были затянуты тканью и пленкой, монтаж был не завершен. — Ответил на вопрос, даже не дослушав до конца, но ответил правильно.

— Она же на закат выходит? Я не путаю?

— Ага. — Такое сочное удовлетворение в голосе, что рукой пощупать можно было…

Я мечтательно вздохнула.

— Здорово… Это ж красота какая, наверное, по вечерам…

Он придвинулся еще ближе.

— Вечером увидишь… — Пауза. А потом — с сомнением и вопросом в голосе. — Если останешься… Не хуже, чем на той базе…

— А ночью же, наверное, и звёзды видны? Правда? — Ощущала себя ребенком, неожиданно попавшим в сказку. Повернулась лицом к Кириллу, заглядывая ему в глаза. Знала, что ответит, конечно же, но хотелось видеть подтверждение, а не только слышать.

Он лишь успел отшатнуться, чтобы я носом в него не врезалась, поймал за плечи. И лишь потом утвердительно кивнул.

На удивление неразговорчивым он был все это время…

— Можешь любоваться, когда захочется. И даже…

— Сегодня. Я поняла. Но, может быть, не нужно спешить? — Он лишь пожал плечами. Неоднозначно, весьма, но последнее слово за мной оставил…

Чтобы хоть немного ослабить возникшее напряжение, а оно ощущалось, почти физически, решила пройтись по периметру гостиной. Но окна меня не отпускали.

Опять повернулась к Кириллу, пройдя всего пару шагов, и он опять оказался почти в миллиметрах от меня, снова чуть не врезалась.

— Слушай… Здесь же ветра, холодно, практически всегда… Обогревать не устанешь? Да и шторма… Эту красоту не вышибет, нечаянно?

— Нет. Система ставней, металлических. Сверху спускаются, часть поднимается снизу, почти как жалюзи. Можно задраить наглухо, без просветов, а можно — секторами.

— Круто. Получится, как коробочка, закрытая изнутри?