Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга - Страница 34

— Предположим…

— Ну, вот. Ты её поставил. Я же призналась, что очень тебя хотела. Выпендривалась, чтобы подогреть интерес. Подогрела, пожалела об этом. Дура, конечно же. А ты — мачо. Все.

— И что? Пойдешь к своему Виктору? С ним лучше?

— Нет. К нему я тоже не пойду.

— А к кому тогда?

— Одна буду. Так привычнее и удобнее. Удовлетворен ответом?

— Вполне. Тебя сейчас домой отвезти, или выспишься, а потом поедем? — Он был спокоен, как сытый удав. Холодная отстраненность. Ну, подумаешь, лежим в одной постели нагишом. Так же он мог спрашивать кондуктора в автобусе о следующей остановке… Хотя, где автобус — и где Кир…

Неожиданный результат переговоров. Вроде бы, должен удовлетворить… А в подкорке засело какое-то недовольство…

Лиза, угомонись! Мало тебе экспериментов? Успокоился мужик, и слава богу…

— Нет уж, лучше в родной постели.

— Хорошо. Я пойду кофе сделаю, а ты собирайся пока…

И свалил, кое-как натянув джинсы. Футболку с собой забрал. А как мне, интересно, сейчас собираться, если понятия не имею, где искать ванную с остатками платья и белья?

Посидела немного, в надежде, что этот упырь опомнится и хотя бы намекнет, в какую сторону мне брести в поисках одежды. Мечтать о том, что их Величество шмотки мне принесет, даже не пробовала. А догонять и сообщать о своем топографическом кретинизме — гордость не позволила бы. Хотя, не такой уж и кретинизм: как я могла запомнить дорогу, если меня несли вперед спиной, да еще и в темноте?

В общем, замоталась в простыню, вспомнила детство — получилась неплохая такая тога, повертелась перед зеркалом. Испугалась, само собой. Порадовалась, что Кир, наверное, тоже испугался: лицо бледное, кудри смоляные нечесаные по сторонам торчат, губы потрескались, глаза шальные нездорово… нет, не блестят… Эх, где моя молодость, расческа и косметичка…

Я брела по коридору, дергая за все двери подряд, надеясь, что на голову не свалится какой-нибудь незакрепленный стройхлам. Для полноты ощущений мне не хватало лишь каски. Была бы полная и завершенная красота… Ну, ладно, не совсем и полная, а скорее — недокормленная, в чем свято убеждена Нинель…

— Ого! Что это за нимфы у нас гуляют? — Вот что за нафиг-то? Зачем здесь появился Андерс? И как он мог появиться сзади? Там же нет дверей… Или?

— А ты, друг, случаем, с нами не спал? Может, я не заметила, как ты в ногах примостился?

— Лиза, вы потрясающе выглядите! Вам очень идет белый цвет!

— Ну, точно. Еще один извращенец. Что вы употребляете, вместе с шефом, чтобы по утрам так светиться?

— Так. Я понял. Не договорились, да? Извиняюсь, убегаю, держите, Лиза. — Всунул в руки какой-то пакет.

— Стой. Что это? — Он послушно притормозил. Хотя, готов был рвануть с низкого старта.

— Вещи. Подруга ваша передала.

— Мать твою! — Я откровенно застонала. — На кой хрен вы впутали в это дело Нинку? Что ей сказали? Как нашли её, даже не спрошу, бессмысленно…

— Лиза, мы вчера за вас несколько переживали, когда вы пропали больше, чем на час. И телефон был выключен. Контакты, признаюсь, из Витька вытрясли…

— О, чёрт…

— Не пугайтесь, это я образно. Прекрасная мадам Нина тоже начала нервничать, попросила держать её в курсе…

— Я надеюсь, при муже ей никаких комплиментов не отвешивал, Андерс? Я к нему трепетно отношусь, не хотелось бы, чтобы сел за убийство…

— Ну, что вы, Елизавета. Я же все понимаю. Ни за что не стал бы компрометировать замужнюю женщину…

— А меня, значит, можно, раз я незамужняя? — Что имела в виду, не знаю. Но очень хотелось на него наехать.

От нелогичности претензии блондин стушевался, чего и следовало ожидать. Способ, неоднократно проверенный.

— Ладно, забудь. Каким методом вещи из неё вытряхнули?

— Она предложила сама. Когда я ответил на сотый звонок от неё и сказал, что вы с Киром уехали за город. Вот, позаботилась…

— Понятно. Уверена, что там есть шапка, валенки и шарф. Так, на всякий пожарный…

— Ну, вообще-то, я не говорил, что вы уехали на Север… просто за город… — С удивленного и ошарашенного верзилы можно было бы писать портрет. Жаль, фотика нет под рукой… А кстати… где телефон-то? Я, что-то, совсем расслабилась, про время забыла… А день рабочий, наверное, в полном разгаре.

— Сколько времени, Андерс?

— А? — Ну, что за тугодум попался?!

— На часы, говорю, посмотри. И скажи, что стрелки показывают.

— Лизочка, я не успеваю за вашим полетом мысли…

— Энди… Твоему шефу ничего не обломилось. — Скептический взгляд на простынку заставил поправиться. — В том смысле, что никаких отношений у нас не предвидится. Поэтому, не стоит лебезить. Хочешь нафиг послать — посылай. Предпочитаю откровенное хамство притворной любезности.

— Обижаете, Лиза. Я привык вежливо общаться с девушками. Ваши отношения с Кириллом никак на это не влияют. — Боже мой… сама оскорбленная невинность! Даже неудобно стало. Вроде, обиделся…

— Ну, как знаешь… Я бы, на твоем месте, обложила наглую тетку трехэтажным матом, чтобы не зазнавалась.

— Ни за что не поверю, что вы умеете ругаться матом…

— Как-нибудь продемонстрирую. Не боись.

— Половина седьмого.

— Что? А, спасибо… Слушай, а у вас нормально вскакивать и ходить бодрыми в такую рань? Ты же откуда-то приехал, значит, встал, вообще, черт знает когда?

— Ну, зачем же… Я здесь ночевал…

Ох, провалиться бы мне сейчас сквозь доски пола…

— Тебя же Кир куда-то отправлял?

— Ну, я вещи привез и вернулся.

— Ладно. Не хочу больше знать никаких тонкостей. Где тут ванная? Покажешь?

— Пройдемте вперед, Лиза.

Пара шагов — и желанная комната оказалась передо мной. Все-таки, с топографией у меня проблемы. Как я могла её пропустить?

Дверь за мною Андерс деликатно прикрыл. Мои тряпочки болтались на вешалке, аккуратно собранные в кучку. Платьишку любимому, льняному, полная хана. После стирки и пара, возможно, еще и одену. Только не сейчас. Проще так и ходить в простынке, чем тряпку половую нацепить.

Нинка, умница моя, конечно, удружила: бриджи, топ, балетки, ветровка легкая… Все — свободное и легко тянущееся, плюс-минус два размера в любую сторону, кроме, конечно, обуви…

А еще — спрей от комаров, похоже… Нет. Газовый баллончик. Какая забота! Если бы я еще умела им пользоваться… Но, пусть будет. Если что — хоть перед носом чьим-нибудь потрясти…

А вот с нижним бельем — незадача, конечно. Нежное кружево на атласе превратилось в какую-то хрень на бретельках. В общем, одни бретельки и остались, не вынесло оно такого потрясения, как неадекватный Кир. Жаль, моя психика оказалась крепче. Нет бы: ходить с идиотской улыбочкой, помыкивая что-то несуразное… Да только, с этого гада станется малахольную просто на улицу выставить…

Кухню нашла по запахам и голосам, доносившимся с первого этажа. Мужчины опять о чем-то спорили. Знать бы, о чем..

А впрочем, это уже меня не касалось. После чашки кофе и поездки домой наши пути не должны были пересекаться надолго.

— Кир, начни уже думать головой, а не… — Блондин оборвал свою речь на самом интересном месте, зря я так рано появилась у порога.

— Да брось ты, Энди! Говори как есть, не стесняйся! Все уже почти родные… — Я уселась за стол, в ожидании, что хоть крошка чего-нибудь перепадет. Накануне без ужина осталась, и желудок, притихший в изумлении от происходящего, вдруг решил о себе напомнить.

Кир, до этого сосредоточенно следивший за кофеваркой (что там следить? она же умная, самостоятельная, сразу на две чашки…), поднял недоуменный взгляд:

— С каких это пор вы стали родными, спрашивается? Я что-то пропустил?

— С тех самых, когда твой друг и коллега прослушал все варианты звуков. Сначала — под дверью кабинета. Затем — в этом здании. Звукоизоляция так себе, хромает…

Вообще-то, била наугад… Попала. Светлокожие люди очень забавно и мучительно краснеют. Андерс просто наливался пунцом.