Честь Белого Волка - Белянин Андрей Олегович - Страница 8

Простым людям без разницы, кто дерёт с них налоги, церковь за отдельную плату охотно подтвердит мои права на любой титул в моих же землях, и всё, носи корону набекрень! Кому какое дело? Тем более что территории наши немножко расширились за счёт наследия покойного барона Роскабельски, но суть не в этом.

У нас действительно каж­дый год, по первому снегу, проходит большая ярмарка, когда крестьяне продают излишки своего добра, а замки стараются подешевле затариться у них продуктами на зиму. В своё время именно там я купил (придерживаемся этой версии!) чёрного жеребёнка, из которого впоследствии вырос мой боевой конь Центурион.

Поскольку в столице продают практически всё, включая рабов, то шанс найти нового слугу довольно велик. Или низок, не важно. Я всё равно туда поеду, потому что...

— Как раз заодно преклонишь колени перед новым королём и засвидетельствуешь Метью свою вассальную преданность!

— Не дождёшься.

— Но он твой король! — хмыкнул Эд.

— Не колышет.

— Ха, ты всё равно обязан, теперь это твой феодальный долг. Спешиться, подойти, опуститься на одно колено, обнажить голову, поцеловать ему руку, принеся высокую клятву верности трону и его величеству Метью Первому!

Я попытался отвесить ему подзатыльник, однако дядя моей дочери ловко увернулся. Ладно, можно попробовать дать пенделя ногой, но нас прервали:

— Сир, мне принести топор или вы желаете непременно задушить сэра Эда голыми руками?

— О, Седрик, старина, хоть вы встречаете нас в этом негостеприимном замке. — Кудрявый бог распахнул объятия. — Расскажите же: что творилось в наше отсутствие?

Бывший крестоносец бросил вопросительный взгляд в мою сторону. Я кивнул — можешь рассказывать. В конце концов, от Эда-то что скрывать? Пока он наслаждался длинным монологом Седрика, то есть загадкой речи для филолога, состоящей из одних вопросительных предложений, я, на два шага впереди, направился в свою комнату.

Светло, тепло... и относительно свежая одежда разложена на кровати. Разумеется, всё неглаженое, но чистое, выстиранное и заштопанное. Мы не очень богаты, но тем не менее на дорогие средневековые шмотки деньги тратить всё равно приходится, как-никак это статус...

— Седрик, когда открывается Снежная ярмарка?

— Вы шутите, сир, я хоть раз там был?!

— Тогда выясни, срочно собери отряд, мы едем!

Он не спрашивал зачем, почему, с какого перепугу, просто кратко кивнул и пошёл готовить обоз.

— Ты давно не звал сюда Хельгу, — вдруг вспомнил Эд.

— Она сама не хочет.

— Я поговорю с ней.

— Ты уже говорил три или четыре раза.

— Хм, не помню.

— Вот именно. Ты напивался здесь в хлам, возвращался со мной в квартиру и начинал доставать мою дочь пьяными разговорами сумасшедшего бога из психушки.

— Представляю, что я ей наговорил...

— О нет! Ты не представляешь. — Я оглянулся в поиске чего-нибудь тяжёлого.

Пока снимал со стены меч, Эд, не будь дураком, воспользовался заминкой и сбежал так, что только сквозняком потянуло. Я тупо опустился на кровать, растирая виски.

Что происходит, нервы просто ни к черту, меня всё бесит, мне всё время хочется (потому что очень надо!) хоть кого-нибудь убить. А вот некого! В прошлый раз в лесу попались разбойники, ну хоть что-то, как говорится. И то я сам никого даже не пнул!

А где, скажите на милость, страшные огнедышащие драконы?

Или нападения инеистых великанов из-за Граней? Их давно нет. Куда делись дикие орды готов, скачущих на плечах взнузданных пленников? Где свежие вампиры, оборотни, викинги на летающих кораблях? Даже самые обычные мертвяки нас нагло игнорируют!

Никто не хочет с нами воевать, и чтоб ты сдох, лорд Белхорст Белый Волк, от скуки и лютой депрессии. Если так будет продолжаться, мне не останется ничего, кроме как самому спровоцировать пьяную драку со стражниками в каком-нибудь грязном кабаке столицы...

— Сир? — осторожно раздалось из-за двери.

— Да, Седрик, все в порядке, я выхожу.

— Вы плачете? — шагнул в мою комнату бывший крестоносец. — Хотите порыдать на моем плече?

— Ты настоящий друг, но пока воздержусь. — Я крепко хлопнул себя ладонями по коленям, поморщился от боли и встал. — Мы с Эдом поедем вдвоём, четвёрка мечников проводит нас до границы и подождёт где-нибудь в деревне.

— Значит, я опять не с вами?

— Седрик, не рви мне душу, ты ведь прекрасно понимаешь, что на кого-то, кроме тебя, я не могу здесь ничего оставить. Не обижайся, старина...

— Как будто у меня есть выбор?

— Я привезу тебе бутылку красного магометанского вина.

— Можно две бутылки, сир? — угрюмо поторговался он, но это уже чисто для проформы, чтобы лишний раз подчеркнуть свою значимость и статус в замке Кость.

Вообще, с нашими воротами и стенами можно было бы хоть на неделю всем гарнизоном в Таиланд улететь за неприличными интимными приключениями, и никто даже не попытается нас захватить. Иногда просто время года решает если не все, то очень и очень многие вопросы безопасности. Пешее войско по одной узкой дороге сюда не пройдёт, лошади увязнут в снегу, а боевые отряды лучников, летающих на метле, ещё не придуманы. По факту никто не поднимет и впавших в спячку драконов, никто не уговорит напасть на нас каких-нибудь колдунов. Всем холодно.

В замке зимой тоже, кстати, особо делать нечего: дни короткие, ночи длинные, наши люди практически бездельничают до весны. Едят, пьют, спят, хорошо ещё старый крестоносец гоняет их по плацу во внутреннем дворе с оружием и врукопашную, а то совсем бы разжирели и расслабились. Не служба, а малина...

Я не вижу смысла в обстоятельном перечислении всех деталей обхода замка, проверке и раздаче необходимых указаний. Само повествование, конечно, станет на пару страниц длиннее, но динамика провиснет. В общем, за ворота мы выехали верхами, без саней, через час-полтора в сопровождении четвёрки наших ребят, вооруженных мечами, копьями и арбалетами.

У меня был кошелёк с золотом, не слишком много, но для ярмарки довольно. К тому же Эд изредка любит поиграть в кости, чаще всего выигрывая. Поэтому слишком много средств брать не стоило, бывший бог иногда теряет голову.

Кони несли нас хорошей рысью, галопировать по холодному воздуху, в минус двадцать — двадцать пять опасно, и если Центурион сам с Севера, то Ребекка из тёплых краёв и, как андалузка, простужается на раз-два. Лошади выносливые, но всё равно очень ранимые существа, а тем более те, что обладают умом и характером.

Нет, не так, это мягко сказано, я имею в виду, что, несмотря на мои уговоры, Ребекка уже заметно подхрапывала, но всё равно продолжала на скаку выяснять отношения с Центурионом. Чисто по-дамски собачиться, проще говоря.

Но мы, как опытные наездники, не вмешивались в их разговор, у нас была своя тема.

— Какого размера след?

— Чуть меньше круглого щита викинга.

— Так не бывает, ты или выпил, или...

— Это видел я, Седрик и Центурион. Будешь драться с нами по очереди?

— Ой, да кто вас боится, смертные?

— Таки мне вдруг послышалось, шо кто-то тут кого-то строит из себя бессмертного? — на секунду отвлеклась Ребекка.

— Всё в порядке, милая. — Эд несколько нервно похлопал белую кобылу по шее и сдвинул брови в мою сторону. — Обязательно было жаловаться, да? Она же меня сбросит.

— Я всего лишь уточнил.

— Ставр, ты сволочь!

— А почему трагическим шёпотом?

Бывший бог надулся и целых полчаса обиженно молчал себе в тряпочку. Проезжая мимо озера русалок, он лишь на миг поднял взгляд, озирая белую гладь и два занесённых снегом валуна. Они спят. Но, как и говорилось выше, тревожить камни я бы не советовал никому — разбуженные тролли страшны в неуправляемом гневе.

Мы прибыли к границам бывших владений Роскабельски, а ныне края моих земель уже почти на закате. И кстати, хорошо, что не пришлось нигде останавливаться ради ночлега. Земли у нас маленькие, лоскутные, но всё равно каж­дый мелкопомест­ный барон по соседству мнит себя как минимум главой Священной Римской империи!