Миссия для чужеземца (СИ) - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 59

- Банги самый скрытный народ из всех элбанов, - покачал головой Лукус. - Я бы ничему не верил из того, что они говорят о себе сами, как и тому, что говорят о них другие. В любом случае, сейчас не время для разговоров, нужно открывать проход. Никто не знает, сколько это чудовище будет ждать.

- Все очень просто, - сказал Хейграст. - Нужно возложить на каждый алтарь что-то конкретное, что заставит дверь открыться.

- Что? - спросил Лукус, рассматривая алтари.

- Вот, - показал Хейграст. - Смотри, на алтаре Унгра изображен подземный огонь, вырывающийся из скалы. Значит, на нем надо возжечь огонь. Вот и копоть на стене над алтарем видна. А на алтарь Бренга необходимо налить кровь человека. Видишь темные подтеки на камне? А вот и желоб, по которому кровь уходит внутрь стены. Я слышал, что Бренг построил черный престол, чтобы приносить в жертву элбанов, предпочтительно людей.

- Я бы не стал приписывать Бренгу все ужасы, которые рассказывают хвастливые элбаны, возомнившие себя свидетелями прошлого, - усмехнулся Лукус. - Но без крови на престоле не обошлось, это подтверждает и Леганд. Хотя это был престол Аса и кровь ингу.

- Почему? - хрипло спросил Дан. - Почему предпочтительно людей?

- Понимаешь, - поскреб затылок Хейграст, - что бы мы ни говорили об этом, но век человека короток. Человек редко переваливает рубеж в сто пятьдесят лет. Но даже если он доживает до этого срока, то почти всегда становится дряхлым стариком. Нари и шаи живут по двести лет. Белу триста. Ари и банги способны дожить до четырехсот. Особенно, если занимаются магией. Но рано или поздно всех ждет дорога в Эл-Лоон.

- Или обиталище Унгра, - добавил Лукус.

- Возможно, - кивнул Хейграст. - Нам это неведомо. Изначальная сила, как говорит Леганд, во всех элбанах одинакова. Но человек живет недолго, его сила не размазывается на длинную жизнь. Поэтому человек более эмоционален, порывист, непредсказуем. Поэтому просторы Эл-Айрана захватывают люди. Это сила в их крови.

- Я бы не был столь категоричен, - усомнился Лукус. - Ты, нари, не уступишь в эмоциональности ни одному человеку. Да и я не чувствую, что моя сила размазана тонким слоем.

- Ладно, - махнул рукой Хейграст. - Надо начинать. Нам нужно пламя и несколько капель крови Дана. Ты разрешишь поранить руку?

Дан молча протянул Хейграсту ладонь.

- Подожди, - остановил его Лукус.

И в это мгновение каменный истукан сделал шаг вперед и вновь замер.

- У нас мало времени, - вскричал Хейграст. - Смотри! На каменной плите вырезаны следы ног. Еще два таких шага - и он встанет на них! И если мы не откроем проход...

- Подожди, - спокойно повторил Лукус. - Во-первых, подземный огонь значительно горячей обычного огня. Было бы слишком просто вот так сунуть на алтарь факел и пролить несколько капель крови. Чтобы наполнить углубление на алтаре Бренга и чтобы кровь побежала по желобу потребуется не несколько капель, а половина крови Дана. Наконец, на самой двери изображен символ Эла - думаю, мы должны произнести какие-то слова.

- Мы не священники храма, чтобы знать все молитвы во славу Эла! - буркнул Хейграст.

- Боюсь, нам придется ими стать! - отрезал белу.

- На алтаре Бренга тоже какие-то слова, - прошептал Дан. - Их плохо видно под следами... крови.

- Сейчас! - Хейграст метнулся к алтарю и стал соскабливать темные полосы. - Хвала Элу! Написано на ари!

- «И тогда Илла открыл северные ворота, Рахус открыл западные ворота, и Бренг сказал перед сияющими войсками: «Идите и возьмите то, что никто не должен отнимать у вас. Пролейте их кровь, словно это вода. И пейте воду из их рек, словно это кровь вашего врага», - и пошли войска и миры смешались»! - хрипло прочитал Дан.

С громким стуком чудовище сделало предпоследний шаг.

- Быстро! - закричал Лукус. - Дан! Воду! Поднеси бутыль к алтарю и жди команды. Хейграст! Отжигающий порошок можешь сделать?

- Нет, - покачал головой Хейграст. - Нужно время и особые минералы.

- Нет, - подтвердил Дан. - Не получится.

- Тогда порошок Вика, хоть немного! - взмолился Лукус.

Хейграст пожал плечами и достал кожаный мешочек.

- Вот, едва ли ты вытрясешь отсюда наперсток порошка. И как заставить его гореть? Может, мне сбегать за трупом кошки или стукса?

- Не стоит, - бросил Лукус. - Все делаем быстро. Вот ухо падальщика. Я отрезал его на холме. Вик просил принести частицу тела неупокоенного. Хейграст, высыпай остатки порошка на алтарь и, когда истукан сделает шаг, положишь на алтарь ухо. Но не раньше. Дан, приготовься. Вместе с шагом истукана начинаешь лить воду в углубление. Вода побежит по желобу. Постарайся, чтобы вода в лунке была вровень с ее краями.

- А ты? - спросил Хейграст.

- А я буду молиться Элу, - ответил Лукус.

Несколько томительных мгновений прошли, пока Хейграст вытряхивал остатки порошка из уголков и швов мешка. Дан откупорил кожаную бутыль и застыл с нею над вторым алтарем. Наконец чудовище вновь шевельнулось и встало на каменную плиту.

- Быстро! - сказал Лукус.

Зажурчала вода, засияло нестерпимым жаром и пламенем брошенное Хейграстом на порошок ухо падальщика. И тогда Лукус громко и торжественно произнес что-то на валли. Каменная плита дрогнула и стала отъезжать в сторону.

- Быстро! - заорал Хейграст. - Дан! Заводи лошадей! Лукус!

Дан вслед за друзьями, в ужасе хватая лошадей за поводья, потащил их в открывшуюся темень, успев только бросить взгляд на чудовище, застывшее с поднятыми для удара каменными руками. Плита закрыла проход, едва не прищемив хвост Митеру. Хейграст поднял факел и осмотрелся. Каменный тоннель с гладко обработанными стенами уходил вверх. Следы от тысяч проехавших повозок с рудой отпечатались на полу разбитой колеей.

- А заклинание было исполнено не очень хорошо, - заметил нари. - Ворота закрылись слишком быстро.

- Ухо сгорело слишком быстро, - с усмешкой объяснил Лукус, проверяя упряжь лошадей.

- И все-таки! - не унимался Хейграст. - Что ты произнес?

- Ты плохо слушал Леганда, когда он рассказывал об обычаях древних ари, - вздохнул белу. - Мудрецы, которые жили в Ари-Гарде и экспериментировали с силами Алателя, Эл-Лиа, воды, земли, огня и воздуха, каждый опыт начинали одной и той же фразой. На ари она прозвучала бы так: «Эл все видит, все знает, но ни во что не вмешивается».

- Эти мудрецы плохо кончили, - сказал Хейграст.

- Вода превратилась в кровь, - прошептал Дан. - Я видел своими глазами!

- Вы не заметили главного. - Лукус поочередно взглянул друзьям в глаза. - Хейграст, ты помнишь, как назвал Саш демона, который заставил его открыть проход?

- Неужели?! - поразился Хейграст.

- Да, - кивнул Лукус. - Тебе не кажется, что все это делает наше путешествие вдвойне важным?

- «И тогда Илла открыл северные ворота», - прошептал Хейграст.

Сашка лежал на каменном мосту и медленно приходил в себя. С каждым разом это становилось все труднее. Жизнь нехотя возвращалась в истерзанное тело. За мостом ждал противник, сумевший доказать свое превосходство не менее двух дюжин раз. И это когда Сашка почти уверовал в собственное искусство. После стрелка, над которым он взял вверх, открыв в себе способность замедления происходящего, Сашка встретил множество воинов, и каждый казался сильнее предыдущего. А те шестеро, с которыми пришлось сражаться в последнюю неделю, превосходили всех остальных на голову. Маленький банги, белу, нари, шаи и ари. И вот теперь этот воин, чем-то напоминающий Чаргоса. Противник, который раз за разом побеждал Сашку с непостижимой легкостью.

Правда, и предшествующие пять соперников не подарили Сашке быстрой победы. Некоторые из них успели отпраздновать собственный триумф, а кое-кто даже не один раз. Маленький банги не единожды отправлял противника в небытие. Выпущенные с непостижимой частотой отравленные стрелы делали свое дело. Оцепенение охватывало мышцы, и остекленевшие глаза видели только одно - удачливый стрелок бежит, размахивая кинжалом, чтобы перерезать противнику горло. В последней схватке Сашка, пытаясь закрыться от стрел, в отчаянии вытянул перед собой ладонь и, пробежав половину дистанции до маленького лучника, с удивлением понял, что стрелы падают, натыкаясь на препятствие. Удивление едва не стоило очередной гибели, сразу две стрелы преодолели барьер. Но Сашка уже добежал и, легко отмахнувшись от неумелого выпада кинжалом, раскроил сопернику голову. И содрогнулся от отвращения. Каждый раз, когда убивал, он испытывал одно и тоже. Отвращение к самому себе.