Рыцари веры (СИ) - Вудворт Франциска - Страница 57

Принятое решение позволило спокойно дождаться возвращения отца и больше не лезть к тому с вопросами. В ресторан отеля они отправились в полном молчании, каждый в своих мыслях.

Столик был на четверых и при их приближении Хан встал, освобождая место. Вацлав на него даже не посмотрел, скользнув взглядом по Ирен и уделив всё своё внимание поднявшемуся Берту. Тот представился, но руки не протянул. Правильно, её бы всё равно не пожали.

Богдан оценил, как Берт выдержал колючий, изучающий взгляд отца невесты.

– Ирен, ты отправляешься домой, – Вацлав перевёл взгляд на дочь.

Та испуганно пискнула, и Берт не стал молчать, придвинувшись к ней и положив руку на плечо:

– Конечно, мы посетим вас, но немного позже. Мои родные хотят познакомиться с моей женой. У нас столько родственников, что понадобится время, чтобы известить и собрать всех.

– Ирен, – повторил Вацлав, игнорируя сказанное.

– Я теперь замужем, папа, и слушаюсь мужа, – сестра нашла в себе силы возразить отцу, напомнив о правилах в их круге.

– Если ты не вернёшься домой – его двери закроются для тебя навсегда.

– Решения принятые сгоряча не всегда самые верные, – заметил Берт, крепче прижимая к себе Ирен.

– Я рад, что вы понимаете, насколько ошибочен ваш поспешный брак, – Вацлав бросил хищный взгляд на полицейского.

– О какой поспешности речь? – притворно удивился Берт. – Я и так достаточно долго ждал, пока девушка, давно запавшая мне в сердце, повзрослеет.

Ковальский перевёл взгляд на дочь:

– Ирен?

– Я замужем и остаюсь с мужем, – твёрдо произнесла она, но потом голос беспомощно дрогнул: – Папа…

Жалобный взгляд скользнул по Хану и Богдану в поисках поддержки, но те пока не вмешивались.

– Это твоё решение. С ним ты теряешь право на нашу фамилию и наследство. – Вацлав был суров и непоколебим.

Ирен ахнула, но её тут же успокоил Берт:

– Не переживай, у тебя теперь моя фамилия, и в деньгах мы не нуждаемся.

– Тогда следуйте за мной, чтобы подписать документы, – Вацлав отвернулся, но его остановил Берт.

– Пришлите их моим юристам, и мы всё подпишем, когда они будут готовы.

Ковальский старший оглянулся:

– Со мной уже прибыл юрист, и они готовы. Осталось только заверить.

– Если это ловушка… – Берт бросил предостерегающий взгляд на Богдана.

– Юрист действительно прилетел с отцом, – подтвердил он, гадая, что же задумал Вацлав. Ведь тот даже не пытался давить на Ирен, и вопросы задавал скорее для проформы, хотя со стороны могло показаться и иначе. Уж он-то его хорошо знает.

Все вместе они поднялись в номер, где их уже ждал Ондельсон и два человека из охраны. Документы были подготовлены и один экземпляр дали Ирен, а второй её мужу. Заинтересованный Богдан подошёл к сестре, читая поверх её плеча.

Ирен держалась, сохраняя на лице гордое выражение, но нечто её смутило.

– Почему я должна буду говорить, что в девичестве моя фамилия Ларсен?

Богдан бросил взгляд на отца, поверх головы сестры, не веря, что тот пошёл на это.

– Потому, что это фамилия твоей матери. Настоящей, – ответил Вацлав.

– Я приёмная?! – не поняла Ирен, пребывая в шоке.

– Не совсем. Ты моя дочь от любовницы. Я снизошёл до тебя, взяв в свою семью, но ты недостойна носить мою фамилию.

– Богдан? – Ирен обернулась к брату, ещё не веря услышанному, но осеклась, не увидев никакого удивления на его лице. – Ты знал?!

– Догадывался. Об этом в семье не говорили. Однажды приехав на каникулы я узнал, что у меня появилась сестра.

Ему захотелось придушить отца, когда по лицу Ирен потекли горькие слёзы. Вся её жизнь рушилась. Пробежав глазами документ, он увидел, что отец полностью вычеркивает её из своей жизни, запрещая ей хоть где-то упоминать связь с семьёй Ковальских, звонить и пытаться искать встреч.

– Больше её у меня нет, – холодно закончил он, ненавидя себя за боль в её глазах. Не выдержав, наклонился к её уху. – Подписывай. Ничто не мешает мне искать встреч с тобой, зато ты больше не обязана подчиняться ненавистным с детства правилам, – шепнул ей.

Словно в трансе Ирен взяла ручку и подписала документ.

– Оставьте нас наедине, – приказал вдруг Вацлав, когда последняя подпись была поставлена, а Ондельсон собрал документы вышел, сказав, что будет ждать в своём номере. Ирен уже не плакала, лишь глубоко вздыхала и кусала губы.

Спорить никто не стал. Когда магистр говорил таким тоном, это было бесполезно, Хан с Богданом это знали на собственном опыте, а вот Берта пришлось чуть ли не выталкивать. Несмотря на отсутствие возражения со стороны сестры, тот всё с тревогой оглядывался на Ирен.

– Расслабься, – тихо рявкнул Богдан, у которого заболела от всего этого голова, – все, никто ей уже ничего не сделает. Ее выкинули из семьи.

Берт с нескрываемой злостью глянул на нового родственничка, возмущённый его крепкой хваткой.

– Знаю, – кивнул Богдан, – мы набьем друг другу морды. Но позже. Выходи уже.

Стоило захлопнуться за ними двери, как полицейский высвободился от захвата и ударил Богдана. Ожидавший этого Ковальский с лёгкостью уклонился.

– Я сказал – позже! – веско произнёс Богдан.

– Чего застыли? Свободны! – бросил Хан вышедшим с ними охранникам.

– Считаешь, что мы ещё встретимся? – процедил Берт, глядя в спину удалявшимся громилам, которые беспрекословно послушались лишь после того, как дождались утвердительного кивка от Богдана.

– Куда ты денешься. Я собираюсь часто навещать сестру, и твоё мнение меня не интересует.

– С чего это вдруг? Ты же при всех от неё отказался, – со злостью поинтересовался Берт, у которого все близкие родственники жены в своём снобизме стали вызывать тошноту.

– Так было надо для её же безопасности. Представь себе, меня её благополучие и счастье тоже заботит, иначе твой хладный труп давно бы уже плавал в реке, – невозмутимо ответил Богдан.

– Не боишься говорить это полицейскому? – прищурился Берт.

– Так практически бывшему, – поддел Богдан, но потом совсем другим тоном сказал: – Я тебе сестру доверил, а это уже о многом говорит. Хотя… если обидишь её словом или делом – придётся поплавать.

– Сильнее, чем обидели её вы, у меня за всю жизнь не получится.

– Отец знает, что делает. Тебе некоторые вещи не понять.

– Богдан, не стоит обсуждать это в коридоре. Камеры… – с намёком произнёс Хан, который не вмешивался в их разговор. – Пожалуй, я прогуляюсь.

– Не стоит, – произнёс Берт. – Там мои люди.

Видя удивление в их глазах, хмыкнул:

– Не думали же вы, что я приведу сюда Ирен и оставлю без наблюдения ваши передвижения?

– Неужели показал значок? – вздёрнул бровь Богдан.

– Сделал звонок… тётушке. Этот отель принадлежит ей.

– А он мне нравится! – усмехнулся Хан.

– Собираешься увести его у моей сестры?

– Почему бы нет. Он же у меня её увёл.

– Хан, мне кажется, у тебя слишком ровные зубы.

– Завидуй молча! – продолжал зубоскалить тот.

Постепенно напряжённая атмосфера рассеивалась. Берт не спешил делать выводы, понимая, что не всё так однозначно. Телефонный звонок заставил его выругаться.

– Да, мам… Подъезжаете? Ждём.

Богдан с Ханом переглянулись.

– Насколько понимаю, тебя им представлять не стоит? – закончив разговор, поинтересовался Берт у Богдана.

– Мне лучше появиться на семейном ужине не в таком людном месте.

Было видно, что такой ответ его не удовлетворил, но появление притихшей Ирен отмело все вопросы.

– Как ты? – спросили они с Богданом практически в унисон.

– Жить буду.

– Долго и счастливо. Я тебе обещаю, – обнял её Берт и она прильнула к нему, ища опору.

– Богдан, мне нужно с тобой поговорить, – произнёс Хан. – Ирен, я его похищу. Надолго не прощаемся, принцесса, – подмигнул ей.

До дома Кирилла я добралась бегом. Хотела и вместо лифта по лестнице подняться, но вовремя одумалась. Открывший мне дверь Кирилл сразу понял, что со мной не всё в порядке.