Шестая сторона света (СИ) - Лагно Максим Александрович - Страница 48

Скоро я вывалился из туннеля на мокрый каменный пол Платформы на крыше Коммунального Бюро. Меж столбиков балюстрады сидели мокрые, будто опухшие птицы. При моём появлении они нехотя расправили крылья, но не взлетели, а потоптались на месте, усаживаясь поудобнее. Мокрые скульптуры изображающие Судитронов прошлых лет, таращились в серые облака мраморными очами.

Утренний туман облепил меня, смачивая осенним дождём, мелким, как подростковые проблемы. Я встал под перекрытие между колоннами, укрываясь от дождя.

Передо мной возникли задача и искушение. Задача заключалась в том, чтоб выяснить, куда делся Фрунзик: спустился ли вниз и затерялся среди дворового населения или пересёк платформу и пролез во второй туннель, чтоб продолжить путь к непонятной цели?

Одно из решений задачи манило искушением.

Можно убедить себя, что Фрунзика не догнать. Вызвать лифт, спуститься вниз, сесть в трамвай и через десять минут позвонить в дверь своей квартиры, где будет горячий чай, аспирин и тёплая постель.

Кружка с горячим чаем всё ещё заманчиво блестела в мыслях. Я вышел из укрытия, пересёк платформу и упрямо залез во второй туннель.

Прополз несколько метров. Включил лампочку и убедился, что Фрунзик был тут, и был недавно: цепочка мокрых следов уходила в темноту.

5

Снова однообразие холодной трубы.

В голове никаких мыслей, будто та, вторая часть меня, с которой обычно шёл разговор, называемый «мыслительным процессом», обиделась на обман её ожиданий: ни чая, ни конца трубы.

Я стучал ботинками по железным стенам, а эхо раскатывалось в моей пустой голове. Даже мысль о том, что в туннеле для Судитронов не менее опасно, чем в гиперзвуковом, не напугала. Изредка я останавливался, чтоб попить, съесть ещё одну древнюю карамельку и поссать. Перестал смотреть на часы — надоело тратить силы на лишние движения.

В отличие от предыдущей эта труба уходила вниз, так же закручиваясь спиралью. Некоторые её участки я катился на спине, не пытаясь затормозить. Полозья были не такие острые, как в предыдущей трубе, стёртые от частого употребления. Кое-где попадались свежие окурки, оставленные Фрунзиком и разводы его ссанья. Я привык и не морщился.

Труба, сделав последний виток вниз, выбросила меня на мягкий прорезиненный пол помещения. Я не спешил испуганно оглядываться, опасаясь Фрунзика и его пистолета. Дополз до стены и сел на корточки, прислонившись к ней спиной.

Так и сидел, глубоко дышал ртом, втягивая сопли или утираясь рукавом. Ждал, когда уляжется боль в перенапрягшихся мускулах.

Затем у меня случился приступ громкого чиха. Проклиная всё на свете, на всех его шести дерьмовых сторонах, я поднялся на ноги и осмотрелся.

Помещение освещалось лампами, под толстым пожелтевшим стеклом, прикрытым решётками. Основания ламп — квадратные металлические кожухи с подведёнными к ним толстыми кабелями.

Отверстие трубы, из которой я выпал, располагалось в середине стены. Из него полозья, направлялись к потолку, разветвляясь в сложную систему. Изредка в полозьях громко щёлкало, клацало и они меняли положение, образовывая новый узор.

Вдоль других стен шли высокие железные шкафы, похожие на те, что были в больницах, когда я был маленьким: толстое мутное стекло, гнутые чугунные ножки и металлические щеколды с гигантскими замочными скважинами. В некоторых скважинах торчали ключи, заросшие паутиной. Другие ключи висели на гвоздиках в деревянной доске. Под каждым было окошко с бумажкой с цифрами. На полках шкафов стояли металлические коробки и запчасти с шестерёнками да роторами. Тускло блестели маслом трубы шарико-винтовых передач, мотки проводов и что-то ещё, что всегда можно увидеть в мастерской. Огромные катушки, с меня ростом, с прорезиненными кабелями, были прислонены к стенам свободным от шкафов.

В противоположной стене приоткрыта толстая железная дверь со штурвалом. Из помещения за дверью доносился отчётливый скрежет, синхронизированный с щелчками полозьев на потолке. Здесь щёлкнуло — там проскрежетало с характерным шумом вагонов уходящих в туннель.

Я подкрался к двери и попробовал заглянуть. К сожалению, толщина стены не давала увидеть внутренностей второго помещения.

Немного помедлив, набираясь смелости, я проскользнул в раскрытый проём, ожидая окрика или выстрела Фрунзика.

6

Второе помещение было большим и высоким. Система полозьев здесь разветвлялась, запуская щупальца в многочисленные отверстия других туннелей. Переводной механизм этих маленьких рельс изредка скрежетал, меняя положение стрелочных переводов.

В одном из туннелей начал нарастать гул. Из него вылетала фигура Судитрона, пронеслась по рельсовой развязке и исчезла в другом тоннеле. Гул затих, чтоб уступить место новому из другого тоннеля.

В центре комнаты стоял двухэтажный домик с бревенчатыми стенками. Брёвна были старыми, со множеством трещин, в которых росли бледные белые растения с кожистыми листьями. На плоской крыше домика приделана нерабочая фигура Судитрона и металлические цифры очередной нумерации. С потолка свисали десятки толстых кабелей, прикреплённые к задней части домика.

У стены, возле двери с навесным замком, притулился Фрунзик. Поникнув, сидел на бревне, уперевшись руками в колени. В правой руке покачивался на пальце пистолет, фуражка валялась между ног, будто пьяный милиционер просил милостыню, одновременно обещая пристрелить немилосердных прохожих.

Время от времени в месте подвода кабелей вспыхивал сноп искр, обдавая милиционера. Он не обращал на это внимания.

Услышав мои шаги, встрепенулся:

— Опять ты. Не лень же было следить.

Я благоразумно спрятался за одну из колонн подпиравших потолок.

— Да ты не бойся, — махнул рукой Фрунзик и задел себя дулом по лбу. Недоумённо посмотрел на пистолет. Будто вспомнив что это такое, спрятал его в кобуру и поднялся:

— Да не бойся, говорю.

Я подошёл к нему, но держался на расстоянии.

— Патронов нет, — извиняющимся тоном пояснил он, показывая на пол усеянный гильзами. — Стрелял, стрелял, а толку никакого.

— В кого стрел?

— В него, в кого же ещё? — Фрунзик показал на полозья. — Думал, что смогу подстрелить нескольких.

— Удалось?

Фрунзик неопределённо махнул рукой:

— Удалось. Потом увидел вот это…

Проследил за его указанием: у стены была навалена груда поломанных фигур Судитронов. Некоторые из них лежали так давно, что рассыпались на мелкие кусочки, из них росли всё те же бледные растения, что из брёвен короба. Некоторые фигуры ещё сохраняли узнаваемый облик, с них облезла вся краска, а деревянные корпуса были разрублены и распилены, чтоб извлечь механическое содержимое. Другие фигуры были обуглены, будто лежали в огромном общем костре. На многих виднелись дырки от пуль.

— Ты понял? — спросил Фрунзик.

— Нет.

— Его уже много раз пытались уничтожить, распилить, разрезать или сжечь.

— И что?

— Как что? — злился Фрунзик. — Ничего не поменялось.

В ближайшем туннеле раздалось гудение приближающегося Судитрона. Я и Фрунзик переглянулись. Он инстинктивно схватился за кобуру, но сейчас же отпустил, вспомнив о патронах.

Я отступил от спускающихся на пол полозьев.

7

Из туннеля показалась деревянная фигура. Она проделала сложные манёвры в сплетении полозьев и скатилась к нам на пол. В такой близи Судитрона я не видел никогда. Он выглядел ещё более простым, ещё менее таинственным. Деревянная кукла, просьбы которой выполняет весь мир. Ну, кроме государств-изгоев, типа Северной Кореи, туда даже поезда не ходят.

Фрунзик измождённо присел на корточки, будто бы хотел упасть на колени, но одумался. Не отрываясь, глядел на человекоподобный механизм, не убирая руку с кобуры.

— Я… такая честь, — пробормотал он, позабыв о своих недавних идеях уничтожения «Глобальной Перевозки™».