Призраки прошлого (СИ) - "Daniel.90" - Страница 21

Я взял книжку и решил ее немного полистать. Несмотря на то, что я итак был в курсе всех событий, описанных в книге, и почти стал одним из участников самой экспедиции, было многое, чего бумаге, естественно, не доверили. Иначе, статус и результативность этих миссий в глазах обычных жителей, налогоплательщиков, за чьи деньги существовала вся космическая программа, во многом бы упала. Почти никто не упоминает, что запуск космических кораблей произошел на пять лет позже, чем планировался – в это время у нас с Вивьен только-только родился Томас. Запуски откладывались много раз – в основном, из-за противоречивой информации о нахождении конечных планет в так называемой зоне обитаемости. Из-за этого ученым постоянно приходилось корректировать траекторию космических кораблей, вносить новые правки, выбирать другие потенциальные планеты. Один из кораблей будущих колонистов, вращавшихся на орбите Луны, даже задел небольшой метеорит, из-за чего вся программа в очередной раз была отложена.

Когда, наконец, были объявлены окончательные даты запуска, людям, не участвовавшим напрямую в реализации программы, было уже все равно – информационный повод был давно утерян. Изменилась ситуация только когда первый корабль действительно успешно прибыл на планету Ракату Прайм.

Сигнал об этом прибыл неожиданно – с большим опозданием. Расчетная траектория оказалась не идеальна, и кораблю из-за гравитационных ям потребовалось почти на год больше времени, чтобы достичь планеты. Плотные пояса астероидов, расположившиеся в звездной системе Ракату, тоже потребовали большего времени на корректировку курса, чем предполагалось изначально. Так что сообщение об успешной посадке и начале развертывания первой базы человечества пришло в тот момент, когда миссия официально уже считалась проваленной.

Что касается двух других космических миссий – они были направлены на еще более удаленные планеты. Один из кораблей так и не достиг Венеры Прайм, по крайней мере, таково было официальное заключение исследовательского центра имени Терешковой – никакого сигнала от корабля с колонистами получить не удалось. Никто не знает, что случилось на самом деле – возможно, что корабль действительно достиг точки назначения, а сигнал мог быть просто утерян в необъятных просторах космоса. Третий корабль с успехом достиг Терра Альтерры, но колония человечества не смогла развиться там – агрессивная биологическая обстановка не позволила выжить колонистам, и спустя пять лет после прибытия корабля на планету оттуда пришло последнее сообщение – количество колонистов сократилось до нескольких сотен, и продолжало уменьшаться.

Конечно, все эти годы я следил не только за успехами космической программы. После того, как Маркуса не стало и время несколько загладило мои раны, я все пристальней изучал жизненный путь моего второго сына – Томаса, который показывал себя успешным следователем, занимающимся не самыми простыми делами, в которых нередко принимала участие поднявшая голову мафия.

Пользуясь некоторыми привилегиями биологического родителя, я получал информацию о деятельности моего сына чуть большую, чем мог бы обычный гражданин планеты. Здесь я должен сказать отдельное спасибо начальнику тюрьмы и нашему падре. Пару лет назад от них мне поступило предложение написать письмо моему сыну – начальник тюрьмы лично готов был поручиться за то, что послание дойдет до адресата. Еще месяц мне потребовался для того, чтобы собраться с мыслями и написать письмо Томасу – я предполагал какого мнения он обо мне после всего случившегося, но внутри меня тлела надежда, что сын все же отреагирует на письмо, и что, возможно, мне даже удастся увидеть его наяву.

Сумбурные мысли о том, что написать сыну, не покидали меня очень долгое время, но я остановился на простом и лаконичном письме, в котором просил прощения за то, что не могу быть рядом с ним в минуты его триумфа. И что очень хочу его увидеть.

Ответа мне пришлось ждать почти шесть месяцев, и надежда во мне уже почти умерла. Бумажная корреспонденция – единственный доступный вид связи, который стражи порядка в тюрьме могут проверить и, потому, разрешают, мне вручили в воскресенье перед Рождеством. Наверное, Бог услышал мои молитвы и сделал мне, недостойному, настоящий подарок. Ответное письмо было совсем небольшим, но очень теплым – Томас хотел бы познакомиться и поговорить с тем человеком, которым я стал по прошествии стольких лет. У нас завязалась небольшая переписка. Мой сын, моя гордость, был готов встретиться со мной вновь! А пока, ссылаясь на большую загруженность, обещал весной взять небольшой отпуск, и приехать сюда, на остров, чтобы провести со мной хотя бы немного времени.

Я пробежался невидящими глазами по очередной строке взятой книжки, захлопнул ее, и пошел к окну. Там, снаружи, по-прежнему шел снег. До весны оставалось всего ничего.

Сзади послышались шаги. Я не обратил внимания – визиты в библиотеку не были такой уж особой редкостью среди тех, кто осужден на пожизненное заключение. Кто-то прокашлялся.

- Мистер Содденберг? – услышал я мужской бас.

- Да, - ответил, поворачиваясь к говорящему.

Передо мной стоял человек в черной рясе, с белым воротничком и очень знакомым голосом. В руках он держал письмо, на конверте которого было несколько красных отметок, говорящих о срочной доставке корреспонденции.

- Падре, вы ли это? – спросил я.

- Да, сын мой. Позволишь, я присяду? – просил он, легким движением руки показывая на второй стул.

- Конечно.

Это был первый раз, когда я увидел падре вот так, лицом к лицу. Наверное, он вообще впервые оказался в нашей тюрьме за пределами своей кельи.

- Сегодня утром к нам прибыло письмо, адресованное тебе, сын мой. Как ты знаешь, вся бумажная корреспонденция просматривается по прибытии. И так получилось, что, узнав об этом письме, я решил лично посетить тебя и передать его, - падре уселся в кресло. Голос его был тихим, спокойным, и даже немного скорбным. Он почти не спускал с меня глаз. У меня в животе начал шевелиться страх. – Особые случаи требуют особых решений.

Я принял протянутое им письмо. Отправителем сообщения значилось континентальное управление правопорядка. Что ж, это может объяснить срочность и скорость доставки корреспонденции. Конверт уже был вскрыт, и мне оставалось только вытащить из него само письмо.

«Уважаемый мистер Содденберг! С прискорбием сообщаем, что ваш сын, капитан Томас Содденберг, был ликвидирован в ходе проведения военизированной операции. Приносим свои самые искренние соболезнования».

У меня сжало горло, а глаза отказывались читать это письмо вновь и вновь, чтобы понять его смысл. Паре сидел рядом и молчал.

- Как… как это произошло? – хрипло спросил я.

- Он был предан другом, товарищем, коллегой, который поддался на козни дьявола. Во время одной из операций напарник выстрелил Томасу в спину, явив свое коварство, и скрылся прочь. Управление из всех сил старается его найти, - ответил падре. – Мистер Уолтер, начальник тюрьмы, сделал расширенный запрос, и узнал эти подробности.

Я почувствовал, как глаза мои защипало.

- Падре, неужели грех мой страшен был настолько, что оба моих сына должны были ответить за него? – спросил я.

- Сыновья твои явили благость свою, и жизнями своими искупили твои прегрешения. Возрадуйся, сын мой, ибо сможешь ты воссоединиться со всей семьей своей в райских садах, - ответил падре, - а не вариться до скончания времени в адских котлах.

Я промолчал. Мне нечего было ответить. Хотелось вскочить, кричать, бросать в стены все, что попалось бы под руку. Зачем нужен Бог такой, который забирает у отца детей его? Куда смотрел Он, и почему не забрал жизнь мою взамен жизней детей моих?

- Государственные похороны Томаса пройдут через два дня, в его родном городе. Мистер Уолтер готов пойти на уступки, а я готов сопроводить тебя на погребальную службу, - сказал падре.

***

В черном костюме, который с завидной удачливостью удалось найти на острове, я стоял перед открытым гробом своего сына. Все выглядело так, будто он спит. Мой младший сын. Хвалебные речи произносили многие местные шишки, сослуживцы Томаса, его начальники, друзья. Никто из них не обращал на меня внимания, не знал даже кто я такой. Что ж, это меня вполне устраивало.