50 оттенков ксерокса (СИ) - Кармальская Елена - Страница 29

— А разве собака занимает много места? — уточняет собеседник. — У меня все знакомые девушки понакупили себе этих карманных бобиков и хвастаются теперь, у кого меньше.

— Нет, это не то! — я корчу гримаску, как будто собеседник может её разглядеть. — Мне нравятся здоровенные псы, лохматые и добрые.

Тут я всё-таки не выдерживаю и сморкаюсь в платок, с удивлением замечая, что стало заметно тише. Дождь всё ещё идёт, но раскаты грома кончились, и гроза, похоже, миновала.

— Ты не замёрзла? — интересуется собеседник. — Наверное, промокла и простудилась. Хочешь, я дам куртку?

— Да нет, простудилась я раньше, — отвечаю и тихо улыбаюсь.— Ветровка у меня есть, спасибо. Хотя, знаешь, когда парень предлагает девушке свою куртку — мне сразу старые фильмы о любви вспоминаются, такая классическая милая романтика. Сейчас её не часто встретишь, — в памяти тут же всплывает Дашкин ревнивец и на душе становится немного грустно, — время не то...

— Думаешь?

— А ты вокруг посмотри? Девушкам сейчас айфоны и брюлики нравятся больше, чем подлунные прогулки.

— Ты не права, слишком перегибаешь палку. Не все же девушки такие? — спорит он.

— Многие.

— А ты такая? — хитро интересуется собеседник, ставя меня в тупик, — или твои подруги, например?

Я молчу, задумавшись. Лично я никогда не велась на бабло и побрякушки, хотя кто в шестнадцать лет не одержим мечтой о красивой жизни? Однако не припомню ни одного случая, чтобы я встречалась ради подарков и выходов в свет. Подруги... пожалуй, роковую страсть к "богатеньким буратинам" имела только Дашка, и то, все её поиски прекрасного принца обычно заканчивались крахом. А романтика? Внутренняя свинка показывает мне язык и машет над головой плакатом, на котором изображен Хайд-ковбой, восседающий верхом на той самой злополучной лошадке, с которой меня угораздило рухнуть во время романтической лесной прогулки...

— Ну, так что? — повторяет вопрос парень, — ты тоже любишь только брюлики?

— Я не такая, — говорю решительно и бойко, но тут же добавляю, чтобы избавиться от излишнего пафоса, — наверное, мне так кажется.

— Вот видишь, — укоряет меня собеседник, — а говоришь — все.

— Ладно, ты прав, — киваю я.

— Только толку с того. Романтика и БДСМ разве как-то совмещаются?

— Ну, наверное, — хихикаю я, представляя, как забавно, должно быть, выглядит такое сочетание... Конная прогулка по лесу, только в роли лошади он, с уздечкой-шариком во рту и лошадиным хвостом, пришитым к латексным стрингам... Да уж...

— Да уж... — вздыхает он, словно прочитав мои мысли, — вот и я про то...

— А вдруг у тебя получится? — подбадриваю его я. — Я же не спец по БДСМ, мало ли, что там у них с романтикой...

Мы начинаем болтать про то, как можно завоевать девушку его мечты, и меня не оставляет ощущение, что она сама не понимает, какой замечательный парень по ней страдает.

Так, словно за слово, мы болтаем до утра. За окном начинают развеиваться сумерки, и слышно как мелко-мелко моросит упрямый дождь. С дороги доносится рёв и пыхтение.

— Автобусы пошли, значит, и маршрутки тоже, — объявляю я, и мне немного грустно расставаться.

— Ну, пока, — скрипит соседнее кресло, он встаёт, и вскоре его чёрный силуэт появляется в дверном проёме, — приятно было познакомиться.

— Пока, — говорю я вслед парню, — удачи тебе там с твоей девушкой!

— И тебе... — кивает он, исчезая за дверью, — удачи, ночная незнакомка!

Я выглядываю на улицу. Небо обещает хныкать ещё целый день, ждать бесполезно, и я выбираюсь из заброшенного дома и бреду в сторону "виллы".

Срезав большой крюк, пробираюсь прямо через один из участков на нужную улицу, я быстро добираюсь до своих. Подсунув руку под воротами, открываю дверь специальным потайным крючком.

Похоже, все спят. Даже катькин пёс не вылез из будки, чтобы меня поприветствовать.

Я заглядываю в дом, благо дверь никто не запер. Вхожу, и сразу обнаруживаю Сашку, который спит на веранде, закутавшись в выисканную где-то телогрейку. Катька с Дашкой дрыхнут там, где и было оговорено, а хитрая Янка заняла моё место. Взглянув на сиротливо лежащий в углу мешок "с трупом", я направляюсь туда и, свернувшись калачиком, засыпаю.

Эдик

Моя внутренняя богиня подпрыгивает и хлопает

в ладоши, как пятилетний ребенок.

«Ну пожалуйста, давай попробуем, иначе нас

ждет одинокая старость в компании

нескольких кошек да твоих классических романов».

Э.Л. Джеймс "50 оттенков серого"

Когда я вернулся в общагу, родителей там, слава Богу, не оказалось. Мелкого и Пашки поблизости тоже видно не было. Я выпил на кухне чаю с печеньем и залёг отсыпаться.

Заснул я не сразу. Из моей головы не шёл разговор с таинственной незнакомкой. Её простуженный осипший голос, ободряющий меня в моём безрассудном чувстве. Да, я ей немножко соврал — не работаю я с Настей, но у меня духу не хватило признаться пусть и невидимой собеседнице, что я, бедный студент, влюбился в успешную бизнес-леди. И всё же, искренняя вера незнакомой дачницы в мою способность завоевать прекрасную поклонницу БДСМ-сессий придавала мне сил. Даже последнее обстоятельство показалось мне не столь уж непреодолимым. В самом деле, с чего я взял, что она любит садо-мазо. Но жестокая память напомнила мне об изоленте, перфораторе, двух мужчинах, и роковой встрече у неё в кабинете. На столе у Насти лежал известный порнороман как раз в той самой стилистике. Я вздохнул и стал вспоминать её уютный кабинет и запах ванили, витающий в нём...

Разбудил меня настойчивый запах не ванили, а дыма... Со стороны дивана доносился звон стекла и нестройное хихиканье. Продрав глаза, я вылез из постели, твердо решив разобраться с нарушителями моего покоя.

Картина моему взору предстала удручающая. Гавана и мелкий в моё отсутствие успели, похоже, спеться и теперь радостно отмечали это дело. И ладно бы подозрительная бормотуха, залитая в ту самую, скандально известную бутыль от кубинского рома... Самое худшее, что они без спросу взяли мой кальян, который мне на одну из днюх подарили заботливые одногруппники, и раскурили его прямо в комнате. Однажды при очередной проверке этот подарок увидела коменда, и мне от неё здорово влетело за хранение, так сказать, неподобающих предметов.

— Вы не оборзели? — грубо прикрикнул я, обратившись главным образом к братцу, который после пашкиной выпивки был уже изрядно подшофе.

— Присоединяйся, Эд! — радостно махнул мне Гавана. — Твой братан — отличный парень, и я решил взять его себе в "ученики".

— Чего? — сонно буркнул я, грозно меряя взглядом Пашку.

— Уму-разуму его буду учить, — самодовольно заявил тот, — человека из него сделаю.

— Ну-ну. А вот это я у вас заберу! — хмыкнул я равнодушно и потянулся за кальяном, пока они не прожгли спьяну ковёр или кровать, но Пашка, предугадав мой жест, ухватил кальян за основание:

— Да ладно те, Калыч, чего ты как жлоб-то?

— Потому что вы уже пол-этажа задымили. Сейчас коменда прибежит, и отдуваться за вашу вечеринку мне придётся.

— Да не придёт!

— Проверить хочешь?

Я дёрнул кальян на себя, но Гавана не уступил и потянул обратно. Аппарат опасно накренился, дырявая фольга упала на пол, оранжевыми точками прыснули искры. Тлеющие кусочки угля в один миг засыпали покрывало кровати и с шипением ушли в ворс ковра на полу.

— Вот блин! — хором выкрикнули мы с Гаваной.

Пашка принялся лихорадочно лупить руками по кровати, а мелкий, молодец, не растерялся — схватил со стола пашкину "ромовую" бутылку и залил её содержимым назревающий пожар...

Пламя полыхнуло до потолка. Вспомнив про пожарный щит, я пулей вылетел в коридор и, расколотив стекло пожарного шкафчика, выхватил оттуда огнетушитель.

Из нашей комнаты уже щедро валил дым, поэтому пены я не пожалел. Когда языки пламени сошли на нет, я ещё для порядка как следует полил Гавану и мелкого, так сказать, в воспитательных целях.