Сердце бури (СИ) - "Раэлана" - Страница 41

Рей неспешно прошлась по окрестным зарослям, собирая штанинами влагу с травы и периодически срезая встречавшиеся под ногами свежие грибы, бодро повыскакивавшие на свет после дождя. На одном ее плече висела небольшая сумка, в которой лежали комлинк, складной ножик, веревка и другие вещи, без которых она, мусорщица, приученная жизнью к предусмотрительности, не рискнула бы отходить далеко от шаттла; а к поясу был пристегнут световой меч.

Она провела вне «Сабли» чуть больше часа. Отыскав небольшую полянку, она пыталась медитировать, однако какое-то волнительное предчувствие то и дело сбивало ее настрой.

По возвращении Рей увидела картину столь небывалую, что опустила руку, которой придерживала сумку — и сумка свалилась на землю, однако девушка даже не заметила этого. В невероятном смятении, с широко открытыми глазами она оглядывала пространство вокруг корабля, почти не веря тому, что видит. Все мелкие камешки, все коряги и опавшие листья — словом, весь лесной мусор, валявшийся на расстоянии порядка десяти метров от тех деревьев, за которыми притаилась «Нефритовая сабля», парил в воздухе, примерно в двух локтях над землей.

Рей не знала, что и думать. Если это означало именно то, что она предполагала… впрочем, иного значения быть и не могло. Через секунду в ее рассудке вспыхнула единственная паническая мысль: «Этого не может быть! Нет-нет, не так скоро…»

Что-то подсказывало ей с самого начала, что однажды этот момент должен наступить. Коль скоро Бен не был отрезан от Силы окончательно, продолжая чувствовать ее движение, хоть и не способный управлять ею, — логично было допустить, что Сила, все это время переходившая от нее, от Рей, к нему, когда-нибудь даст себя знать. Но все же, как бы девушка ни готовила себя к этому событию, сейчас оно застало ее врасплох.

Немного опомнившись, Рей стремглав ринулась внутрь.

В медотсеке творилось то же самое: бинты, шприцы, капсулы с лекарствами, лотки для мусора и прочий подручный хлам вперемешку с постельным бельем, подхваченные Силой, зависали между полом и потолком. Довершающим штрихом оказался Трипио, который, суетливо охая и смешно болтая ногами, неспешно проплыл мимо Рей.

Сила заполняла помещение. Волны вселенского потока — светлые, прозрачные, легкие, и в то же время непреодолимо мощные — расходились, как круги на воде; их исходной точкой был человек, сидевший на краю своей койки с выставленной вперед рукой.

Услыхав ее шаги, он вскинул голову и взглянул прямо ей в глаза; ее дыхание на миг остановилось. Его взгляд был одновременно нежным и властным. Кайло Рен и Бен Соло — тот, кого она ненавидела и тот, кого жалела — слились в одно существо; и это существо — хищно-прекрасное, источающее уверенность и силу, — смотрело на нее глазами, в которых ясно читались слова, произнесенными им когда-то: «Ты знаешь, я могу взять то, что хочу».

Бен поднял вторую руку и сделал резкий выпад. Блестяще отточенное движение, завораживающе красивое и отчаянно знакомое. Рей почувствовала, что не может двинуться с места. Все было как в тот день, когда она впервые повстречала «монстра в маске».

— Бен… — пролепетала девушка. — Что ты делаешь, Бен?..

Он не отозвался. Довольная улыбка возникла на его губах. Так улыбается ребенок, внезапно получивший игрушку, о которой грезил много месяцев.

В следующий миг он сделал еще одно движение, привлекая ее к себе. Словно щепка, подхваченная течением, Рей безвольно устремилась к нему навстречу, пока его рот не встретился с ее ртом, и его губы не впились в ее губы, жадно ловя каждый вдох, лаская и кусая. Его поцелуй был, как у подростка — одинаково трогательным и неистовым; свою неопытность Бен восполнял страстью, безоглядно ломая все условности, разбивая щиты неловкости, горделиво поднимаясь над собственной неполноценностью. Добровольно срывая цепи девственности с нее и с себя. В едином порыве он и пленял, и освобождал ее. Его больная решимость, казалось, готова и властвовать, и повиноваться.

От такого уверенного напора у Рей закружилась голова. До сих пор это она наполняла его собой, но сейчас он сам заполнил ее без остатка.

Этот полунасильственный, грубо украденный у обстоятельств поцелуй длился так долго, что трудно было представить, как у них обоих еще хватает дыхания. В какой-то момент девушка почувствовала, что ее тело больше не сковано Силой. Однако что-то по-прежнему мешало ей пошевелиться; мешало отстраниться от него, вырваться из плена объятий, кажущихся противоестественными… и вместе с этим естественными, как ничто другое. Пламя охватило ее; восторг и трепет смешались в коротком стоне. Руки задрожали, несмело обхватывая его голову.

До сих пор, думая о нем, Рей всегда говорила себе только «нет». Но сейчас в ней на короткий миг проснулось нечто, вопреки всему шептавшее «да». Его действия были насилием. Они пробуждали в ней страх, но не пробуждали отвращения.

Комментарий к Глава XI

* «Вилка» — прием в дежарике, когда одна фигура угрожает сразу двум фигурам противника.

* Согласно легенде, Гимтааш защищает представителей королевской семьи Альдераана от зла и интриг.

Подробнее о правилах игры в дежарик и об игровых фигурах можно почитать тут: http://ru.starwars.wikia.com/wiki/%D0%94%D0%B5%D0%B6%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BA

И да. Вот не говорите, что вы по возвращении к Бене Силы ожидали чего-то другого.)

========== Глава XII ==========

— Бен, отпусти меня…

Эти слова могли бы стоить хоть что-то лишь в том случае, если бы были сказаны в приказном тоне. Но Рей не приказывала, о нет! Она лишь умоляла задыхающимся, почти беззвучным шепотом. Так безвольно и глупо, что он, Бен — он, Кайло — готов был поверить, что на самом деле она вопреки себе изо всех сил просит его не отпускать ее и не останавливаться.

— Молчи… — горячо произнес он между касаниями губ.

Неужели эта девочка думала, что его так просто обмануть? Неужели она полагала, что он вечно будет позволять ей лишь жалеть себя? Неужели всерьез верила, что можно спасти жизнь монстру и остаться безнаказанной?..

Сила вернулась к нему — вернулась благодаря Рей, Бен чувствовал это. Но как бы то ни было, теперь он мог наконец полноценно распоряжаться тем, что ему дано от природы. Наконец-то он избавился от главного своего увечья — и теперь, даже по-прежнему не способный ходить, он по праву мог больше не считать себя калекой!

— Бен, пожалуйста…

Она все еще не смирилась с его властью; все еще трепыхается, словно рыбка в сети. Смешно, неистово. Бесполезно.

«Ты можешь уйти, мусорщица! — сейчас он предпочел говорить с нею именно так — телепатически, без лишнего сотрясания воздуха. Сразу в голову. — Сила больше не связывает тебя, да ты и сама могла бы освободиться, если бы хотела. Так почему безвольно бьешься, умоляя меня о милости, которой сама не желаешь?»

Нет, зря она старается… Вместе с Силой в нем воскресла и мужественность. Вместе с мужественностью в нем утвердилось желание любить, не подвластное больше никаким условностями. Он не собирается оставаться в ее глазах побитым жизнью юнцом, глупым мальчишкой, которого она спасла. Женщины могут жалеть слабых, но для того, чтобы по-настоящему завоевать женщину, необходимо быть сильнее ее. Чтобы стать достойным, надо не бояться прийти и взять то, что тебе нужно.

Больше он не нуждается в ее защите. Отныне он сам будет защищать ее. И первое, от чего он защитит ее и избавит — от страхов, от дурацких предубеждений, от всего того, что мешает ей сейчас просто довериться его и своему желанию.

— Бен…

Она дрожала. О, как очаровательно она дрожит!..

— Ты когда-нибудь замолчишь? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил он. В ином случае этот вопрос, вероятнее всего, прозвучал бы оскорбительно, но сейчас сквозь его уста казался скорее какой-то нелепой игрой.

«Я звал — ты откликнулась. Я умирал — ты спасла меня. Я был одинок и ты была одинока. Мы оба пребывали во тьме, но сейчас мы вместе — и впервые над нами вспыхнул свет. Во всей галактике только ты и я способны помочь друг другу. Жизнь жестоко ограбила нас когда-то: у тебя забрали любовь, у меня — саму душу. Ты была одинока в пустыне, а я — во мраке. Ты ждала, не зная, кого ждешь; я искал, не представляя, что ищу. Мы встретились. Твое сияние привлекло меня, как маяк посреди беспроглядной ночи. Это судьба. Я шептал твое имя в бреду, во власти мучительного сна, на пыточном столе под действием наркотиков, в замке, куда не способен прорваться даже живой поток Силы — даже там ты была со мной каждую секунду. Какие тебе еще нужны аргументы, мусорщица, чтобы прекратить наконец отрицать очевидное? Судьба и Сила уже объединили нас и обручили. Узы Силы — это обручение. Не говори, что не знаешь этого. Не говори, что ты этого не хотела…»