Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ) - "LilaVon" - Страница 32

– Остановись, Роуз, – велит он мне, аккуратно приближаясь, а я не слушая, не подпуская его ближе к себе, чем на несколько метров, сдаю назад. Поверить не могу, что он посмел бы. Не могу поверить, что он смог бы ударить меня. Не могу поверить, что я хожу по краю бездонного обрыва. Но он поднял свою руку, а значит уже ударил.

– Розали, – рычит он, заставляя переставлять ноги еще быстрее. Мое сознание твердит мне только о том, что я должна защититься. Нильс озадаченно смотрит на меня, успокаивающе расставив руки по сторонам. Делая вид, что обезврежен, показывая свои ладони, доказывая свою неопасность и безвредность. Но это не так. Я не верю ему!

– Идиотка, не трону я тебя. Видишь? – спокойно произносит он, хмуря свои брови и исследуя меня, – Стоп! – раздается оглушительный крик, с ужасом заставив меня остановиться, – Ни с места, Прайс, остановись! Еще шаг и ты окунешься с головой в воду, – объясняет он свои действия, а я оборачиваюсь. Мне остается лишь жалких пары сантиметров к обрыву бетонной дороги, где ниже находиться тихая вода, разя своей смертностью и холодом. Надо же, сделай я шаг, или же скользнув по дорожке, я бы уже погрузилась камнем в ледяную зимнюю воду. Веркоохен настороженно смотрит на меня, несколько взволнованно придерживаясь от меня на расстоянии. – Ну же, отойди от края, Роуз. Тебе нечего бояться девочка. Иди сюда, Прайс.

– Ты только что хотел ударить меня, – дрожащим голосом проговариваю я, замерев у края.

– Не прикоснусь. Обещаю, Прайс. Давай же, поедим в общежитие. Ты хотела вернуться, не так ли? Тебе лучше поехать со мной, нежели добираться попутками в такое позднее время. Идем, – его голос все еще холодный и грубый. Но я действительно удивилась тому, что он не собирается оставлять меня тут одну, подзывая к себе.

Не пытаясь думать, я отдаюсь своему сердцу, которое приказывает мне отойти от края, медленно приблизившись к парню. Он протягивает свою руку, ожидающе заглядывая в мои полны нерешительности глаза. Тело дрожало от шока и холода, но когда моя ладонь коснулась его теплой, почти горячей, я с точностью прочувствовала его касание всем телом и сердцем. Прикрывая глаза, я понимала, что опасность больше не грозит.

– Я не буду попадаться на твои глаза, Нильс. А ты, впредь, никогда не говори таких слов обо мне. Ты не знаешь меня, чтобы осуждать такими словами. Ты не знаешь, чем я жила и как выживала в этом мире.

Он кивает, но не произносит лишних слов, разрывая наши ладони. Мне кажется, он сам не ожидал такого серьезного шага от себя, и теперь, когда он был в шаге, то явно понимал, что поступил непростительно, помогая своей же пленнице.

А я… Я была несказанно счастлива, увидев его слабость, настоящую его сторону, эмоцию, которая заставила трепетать мое сердце, а мне заворожено наблюдать за его лицом. Стоило пройти лишь пары секунд, чтобы его лицо вновь закрыло безразличие и бесстрастность.

– Дальше? – спросил оживленно Зейн, завидев меня и Веркоохена, идущих порознь друг от друга. Только, на каком расстоянии мы бы не держали, точно в голове у каждого заново прокручивались последние минуты произошедшего, словно на записанной пластинке. Я же прочувствовала весь ужас и ошеломление. Веркоохен был взволнован, и сейчас он все глубже погружался в себя, осмыслив все то, что было у лавки на пристани.

– Нам следует возвращаться. У нас еще будут выходные, – спокойно говорит Нильс, и парни рассаживаются по своим местам в машину.

Рингтон моего мобильного телефона приводит меня в изумление, а я так и не коснулась ручки двери. Руки, по рефлексу, лезут по карманам, исследуя их пустоту. Но, телефон в чужом кармане. Веркоохен достает телефон со своего внутреннего кармана куртки, пока я выжидающе стою рядом, желая получить желанный гаджет в свое распоряжение, следственно забывая, что парень его не желает отдавать.

– Вы только посмотрите, сама Патерсон смогла набрать номер своей единственной родственницы и подружки, – иронично произносит он, смотря на экран мобильного телефона. Он не посмеет!. Облизывая свои губы, он бегло оглядел меня, а за тем поднес телефон у к уху. – Да, Стеффани? – ядовито выдавливает Нильс, а я раскрываю рот. Его наглость не знает границ! – Да, Роуз со мной. Отлично проводит время. Опять суешь свой любопытный нос, Патерсон?

– Веркоохен, – взываю я соседа, хватая его за рукав куртки, но он увернулся от меня, продолжая разговор и держа на расстоянии, не давая выбить гаджет.

– Роуз занята. Лучше лечись, Стеффани, ты ведь знаешь Найла, особенно когда он пьян, – рассмеялся голубоглазый настолько злорадно, что я чувствую это дрянное чувство, которое, скорее всего, испытывает и сама Стефф, – Я сам разберусь с твоей подружкой, – усмехнулся он, когда девушка начала кричать в телефон, что даже дошло до моего слуха, а парень отстраняет телефон от уха, кривясь и скидывая звонок.

Вместо тысячи слов, которые я хотела высказать о нем и его ужасном хамстве – заменили яростные выдохи. Он устало разглядывал меня, а за тем запрятал телефон себе в куртку.

– Садись в машину, Прайс, если не хочешь добираться сама, – наказал он мне, обходя меня и усаживаясь на водительское сидение. Возмущенная его грубостью, я плюхаюсь на заднее сидение около Зейна, все еще испытывая все свои эмоции, что сгруппировались в одну весомую кучу.

Веркоохен заводит машину, скоро выруливая на дорогу. От резких толчков и не малой скорости по дорогам Нью-Йорка, в кварталах которых парень так часто сворачивает, меня осенило – руль вел поддатый алкоголю водитель.

Да только сейчас меня это волновало в последнюю очередь, когда я наконец-то начала согреваться и устало откинулась на мягкое сидение, прикрывая глаза. Я чувствовала неимоверную слабость и болезненную тому.

***

Всю следующую неделю мы откровенно избегали друг друга. Не смотря на то, что Веркоохен считался хозяином блока, он часто исчезал и приходил ближе к позднему вечеру. Каждое утро мы встречались на кухне, и на мой огромный плюс я больше ничего не разбивала, а сам светловолосый кудрявый сосед не пугал, проявляя свою забаву в моей пугливости. И только я, каждый день не громко желала ему утрешнее приветствие, на что он кивал, и погружался на кухонный стул.

Часто выпивая вместе крепкий кофе, или же чай, мы никогда не говорили, и почти не переглядывались. Только я, всегда с интересом наблюдала, как он читает какой-то старый журнал, толи газету. Так же часто он пролистывал свою лекционную тетрадь перед предстоящими занятиями в колледже.

На пары мы ходили порознь. Веркоохен и вовсе стал выходить раньше, или же намеренно опаздывал, когда я попыталась выйти с ним в одно, и тоже время. Мне хотелось с ним поговорить, но никак не выходило, когда светловолосый избегал меня, почти убегая от меня, как от прокаженной.

Каждую большую перемену я встречалась с Луи, мы вместе обедали и иногда ходили в магазин. Он был учтивым и веселым, не позволяя мне скучать. Но к себе в комнату я его не приглашала, а в блок приводить – лишний раз дразнить соседа, провоцировать его ярость мне не хотелось. За неделю я привыкла к этой бешенной рутине, и каждый новый день был не таким уже и страшным, став обыденным и иногда хорошим. Только я ни разу не видела Стеффани, не имея возможности с ней связаться.

Телефон все еще был у Веркоохена. Луи любезно давал мне свой смартфон позвонить бабушке, не принуждая ее нервничать.

В пятницу, после занятий, меня вновь встретил Луи, на этот раз предложив погулять по ближайшим кварталам. И нам было хорошо вместе, весело, непринужденно, пока один из звонков не заставил парня покинуть меня посреди улицы.

– Родители просили срочно зайти к ним, вероятно, что-то случилось, – с печалью и нежеланием говорил парень, а его веселые глаза тут же потускнели.

–Иди, Луи, я дойду сама, – пожимала я плечами, отпуская его. Он, было, отошел к дороге, выставляя руку перед удачно проезжающим такси, но тут же, оборачивается ко мне. Его руки поместились мне на затылок и плечо, а губы столкнулись в легком и таком нежном поцелуе.