Джим Хокинс на острове с сокровищами (СИ) - Никатор Александр - Страница 3

Вскоре прибыли на шлюпках «бородачи», отец Джима, несколько женщин и мужчин, и общими усилиями меркантильного лоцмана и бывших пиратов — удалось полностью перебить оставшуюся команду «почтовика» и осмотреть груз.

Оказалось что там, кроме совершенно никому не интересных бумажек писем, есть ещё около четырёхсот фунтов золотом и серебром, в качестве выплат какой то банкирской конторе, два десятка ящиков рома высочайшего качества, для тамошнего графа получателя, брабантские дамские кружева и много чего подобного, по мелочи.

Груз был оценён, не считая захваченных денег — примерно в тысячу двести фунтов и вся «адмиральская команда» принялась с воодушевлением его перевозить на сушу, пока никто их не заметил и не начал расспросы что случилось.

Кроме оборотистых, траченных жизнью, пятерых бывших пиратов и отца Джима — в банде были четверо жриц любви, из соседнего небольшого городка, возле которого и располагалась таверна Хокинсов.

Женщины днём подрабатывали в порту или самом городке, а ночью, обшаривали побережье в поисках хоть какой поживы или вместе с «адмиральцами» совершали нападения на суда, что сами и заманивали на мели.

Девахи были здоровые, ширококостные и любили выпить наравне с мужчинами, после чего затянуть какую заунывную песню или же наоборот, весело похихикать, привычно флиртуя с «бородачами».

Они таскали тяжести наравне с мужчинами и дрались, вместе со всеми, если приходилось перебить команду какого корабля, что не отдали Богу душу ещё в море.

Все четверо бабищ были регулярно беременны и избавлялись от плодов, кто как мог. Они считали что драки на берегу и работы с тяжестями — это хороший способ стравить нежелательную беременность и сами просили их как следует «нагрузить», что бы ещё в процессе ограбления севшего на мель судна, избавиться от ребёнка, вечно ими нежеланного.

Была в «адмиральской команде» и постоянно рассказывающая о своих болячках старая карга, с прозвищем «Бууу!», за то что вечно пугала всех возможной виселицей и любила криком «Буу!», отпугивать дразнивших её мальчишек или лающих собак.

Отец Джима искренне дивился смелости юных сорванцов, кидавших в женщину коровьими лепёшками или собачьим калом, где возле города, лишь забавы ради — так как сам был несколько раз свидетелем того, как «Буу!», вцепилась зубами в горло одному из моряков корабля что перевозил рыбу и буквально выгрызла тому кадык, в прямом смысле слова.

Старуха неоднократно отрубала собственным коротким тесаком пальцы жертв, видя на них любые, самые жалкие, даже медные, колечки и пару раз она проделала это с ещё живыми людьми, добивая их, по совету «бородачей», перерезанием горла…

«Буу!» несколько раз отвозила на тележках расчленённые тела жертв стихии и её банды к себе в пруд, что был возле её дома: «для прикорма раков», как она сама утвержала.

Однако живший рядом с ней бывший пират «бородач», утверждал что и свиней своих, карга также кормила человечиной и совершенно без смеха рассказывал, что ранее «Буу» считалась неплохой знахаркой в их местах, но когда её на чём то подловили и судили — возненавидела всех и по этой причине умерло к ряду четыре роженицы которые к ней обратились, и ей пару раз поджигали дом, в отместку за те случаи. С тех пор она предпочитает возню на берегу и собственное хозяйство, всем прочим занятиям.

Была в группе и тройка беглых рабов негров, что давно оказались в Британии и несмотря на своё явное отличие от местных, смогли кое как здесь устроиться: вначале они были слугами при какой то знатной даме, но после скандала с рождением чёрного ребёнка ею — еле сбежали от погони прочих слуг, бывшей нанимательницы, за ними. Потом нищенствовали, прибились к бродячим артистам и исколесили весь Альбион.

Пытались даже наниматься в команды приватиров с патентом или на военный флот, но там им быстро надоедала дисциплина и они сбегали прочь, что бы вновь начать попрошайничать и ходить где им заблагорассудится.

Часто эти люди отрезали головы убитым «бородачами» людям и проводили какие то свои, как они утверждали, очень могучие, колдовские обряды.

Старший Хокинс правда так ничего особо и не заметил, и по его словам: кроме отвращения, к подобным, измазавшимся в крови и потрохах убитых матросов «грязным рабам» — он ничего никогда не испытывал.

Себя, вся данная ватага из «адмиральской команды», в шутку называла луноненавистниками: так как в лунные ночи было почти невозможно им работать и они лишались заработка.

Все они ненавидели хорошую погоду, что также была им помехой и искренне радовались тёмным ночам, в которые бывали сильные бури с молниями, что позволяли определить разбойникам где находится судно жертва, но не спастись, последнему.

Джима также заставляли помогать при переноске грузов, вместе с женщинами. Он был соглядатаем или стоял на берегу вдалеке и предупреждал об опасности. Пару раз подросток дрался с выжившими жертвами кораблекрушения, но неумело и лишь наблюдал как «бородачи» приканчивают его соперников, ловко орудуя своими тесаками.

«Адмиральская команда», довольно неожиданно появившись для местных властей в виде организованной банды, смогла за год стать головной болью большинства чиновников отвечавших за сухоходство в данной местности и вскоре, в соседних городах, начали появляться объявления о вознаграждении для тех кто сможет указать на них.

Бывшие пираты предупредили «коллег» о том, что собственноручно выпотрошат их как куропаток, если те хоть кому пискнут о своих делишках на берегу, но… Судьба! Именно так Джим описывал то, что далее произошло.

После ограбления судна почтовика и разделения прибыли от добычи, старший Хокинс посчитал что он недополучил весьма много и в пьяном виде начал требовать от «бородачей» увеличить его долю и немедленно! Его слегка прибили и стали угрожать что засолят в бочках с солониной, для поставок на флот.

Отец Джима искренне испугался данной угрозы, особенно после того как карга «Буу!» гарантировала пятёрке пиратов что сможет быстро разделать плотную тушку этого «говорливого дурака», а негры, бывшие в банде, громко расхохотавшись, потребовали себе его гениталии и уши, для проведения какого то дикого обряда и последующего пиршества, после него.

Неделю, после инцидента, владелец «Адмирала Бенбоу» ходил боясь смотреть бывшим сотоварищам по банде в глаза. Зато когда появились объявления с требованием сообщить о том кто захватывал маяк и ставил подложные сигналы для судов на берегу, когда прибыли агенты чиновника из Шотландии, которые расследовали пропажу почтового судна с деньгами для жалования всем им, когда наконец сами «бородачи», хамски объедая «Адмирал Бенбоу», с ухмылочками сообщили отцу Джима что скоро отберут у него таверну, вместе с «титькастой жонкой» — старший Хокинс не выдержал и через старых знакомых своего отца, тайно обратился к таможенным офицерам.

Через три дня, во время большой облавы, были схвачены почти что все из банды» адмиральской команды»: «бородачей» пиратов перестреляли во время облавы или повесили сразу после скорого суда. Старуха «Буу!» отделалась какими то настойками, повышающих мужское долголетие для таможенных офицеров и главы суда и его секретаря, после чего её выпустили за недоказанностью преступлений и пожилым возрастом… Девахи, портовые проститутки, втроём отправились в тюрьму. Четвёртая же, толстуха Молли, в связи с тем что была на шестом месяце беременности и умоляла всех сохранить «её деточке мамулю», хотя до этого старалась избавиться от плода как могла — получила в виде наказания штраф и отправилась на отработки в дом судьи, который ей и выносил приговор. Троих негров решено было объявить беглыми рабами и включить в партию, что везла этих самых рабов на ямайские плантации.

Отец Джима оказался свободен и избежал опасностей, но его таверна пришла в упадок: многие бывшие знакомые, узнав чем он промышлял последнее время — старались теперь обходить стороной питейное заведение и самого его владельца в упор не замечали, на улицах городов.