"Тонкая линия. Осколки судеб". - Архипова Анна Александровна - Страница 45

Мамоко налила себе немного чая в чашку и, не отвлекая мужа, присела рядом за стол. Ей нравилось просто находиться рядом с ним, наблюдать за тем, как он делает что-то совершенно обыденное – и ощущать в этой обыденности необыкновенное очарование. Они женаты уже полтора года, но она до сих пор теряла самообладание, стоило только ей уловить легкий аромат мужского одеколона, исходящий от его кожи. И это просто от того, что он сидел рядом с ней! Что же с ней творилось, когда они оказывались наедине, за закрытыми дверями спальни! Она плавилась в его объятиях, забывая, кто она, как ее зовут, забывая свое прошлое и будущее, превращаясь в жидкий огонь страсти. Ее любовь к нему была подобно урагану, который она тщательно охраняла в своем сердце – никогда она не предполагала, что смертный человек может быть так счастлив, как была счастлива она!

Телефон Акутагавы зазвонил, отрывая его от завтрака. Выслушав того, кто ему звонил, он ответил: «Скоро буду» и поднялся из-за стола. Мамоко не докучала ему вопросами о том, кто и почему звонил – если б муж посчитал, что ей нужно знать, он бы поставил ее в известность, в противном случае это не ее дело. Она позвала няню, приняла у нее с рук дочь и вместе с ней проводила Акутагава до выхода.

- Удачного рабочего дня, дорогой! - она подарила мужу целомудренный поцелуй в щеку.

Тот, в свою очередь, наградил поцелуем их дочь Хину.

- Буду скучать, - шепнул Акутагава жене на прощание, и вышел на крыльцо, где его ожидали телохранители.

Мамоко решила вернуться в столовую и более плотно позавтракать. Она всегда так делала: с раннего утра суетилась, стараясь угодить мужу с завтраком, и только после проводов уделяла время себе. Снова отдав дочь на попечение няньки, Мамоко устроилась за столом в столовой, позволив предупредительной прислуге позаботиться о завтраке.

Нравилось ли ей чувствовать себя хозяйкой в огромной вилле? Конечно, нравилось!

Не кривя душой, Мамоко признавалась себе, что ее крайне раздражала «мама Фынцзу» - так обращался к экономке Акутагава! – поскольку даже после свадьбы Мамоко и Акутагавы властная старуха вела себя так, будто это она была тут полноправной властительницей! И ее поведение Акутагава одобрял! Мамоко приходилось подстраиваться под порядки, заведенные на вилле Фынцзу, как приспосабливается невестка под законы свекрови. Мамоко ни словом, ни делом не намекала мужу, что ее обижает тот факт, что всем командует огромная крикливая китаянка – ведь хорошие жены никогда не огорчают мужей жалобами! – она терпела и ждала того момента, когда у нее появится возможность проявить себя в своем собственном доме. И дождалась! Теперь она сама устанавливает здесь порядки.

Впрочем, пока что Мамоко не успела здесь все переделать так, как ей казалось удобным – например, ей категорически не нравилось, что четвертый этаж виллы был необитаем.

Когда после свадьбы она начала осваиваться в своем новом доме, то узнала, что самый последний этаж запечатан – лифт не поднимался на этот уровень, а дверь, ведущая туда, заперта на замок. Фынцзу на все расспросы Мамоко неизменно отвечала, что, будучи холостяком, Акутагава жил на четвертом этаже, но после свадьбы решил оставить холостяцкое логово и обустроить семейное гнездышко этажом ниже. Вот почему супружеские апартаменты и детская комната находились на третьем этаже. Впрочем, эти объяснения не удовлетворяли Мамоко. Ей казалось странным, что четвертый этаж – самый комфортабельный из всех, из окон которого открывался чудесный вид на парк – не просто пустует, а словно бы упорно игнорируется Акутагавой! Если ты просто не хочешь жить наверху, зачем блокировать кнопку в лифте и запирать дверь на этаж?..

Женская интуиция подсказывала Мамоко, что за подобным мужским поведением обязательно должна стоять некая тайна. Акутагава слишком логичен, слишком рационален для того, чтобы совершать столь странные и необъяснимые действия. Быть может, он что-то прячет на четвертом этаже? Что-то такое, чего не должна видеть она, его жена?.. Мысль об этом не давала ей покоя!

Она находилась на третьем месяце беременности, и из-за гормонов не могла как следует контролировать свое психологическое состояние. Ее душило любопытство! И она решилась все-таки проникнуть наверх, чтобы удовлетворить его. Ключи от всех дверей хранились у Фынцзу, и после нескольких неудачных попыток, Мамоко все же удалось их стащить. Пользуясь тем, что муж был на работе, она поднялась по лестнице и открыла двери, ведущие на четвертый этаж. Тот встретил ее пугающей тишиной. Она не сразу решилась пройти дальше, замерев в коридоре и прислушиваясь – вдруг раздастся какой-нибудь звук или голос? Случись это, она, наверное, в ужасе убежала бы… Но этаж был совершенно пуст. Пуст и мертв.

Она прошлась по комнатам – и нашла апартаменты, в которых, судя по всему, когда-то жил Акутагава. Это была своеобразная квартира: огромная гостиная с баром, просторная спальня, гардеробная, ванная комната. Почему-то эти апартаменты вызвали у нее мурашки по коже – будто она встретилась с призраком. Мамоко явственно ощущала, что это место когда-то принадлежало кому-то другому, чье присутствие до сих пор еще можно почувствовать. Этот «кто-то» сидел на диване в гостиной, спал на этой кровати, хранил вещи в этой гардеробной.

Мамоко, конечно, не была искушена в любовных делах, но без труда догадалась: здесь жила любовница Акутагавы. Это было их любовное гнездышко, сюда был запрещен вход посторонним! Причем, хозяйкой тут была именно любовница, а не Акутагава – в этих стенах она создала свой мирок, в котором существовала, и, даже исчезнув, как будто оставила тут частичку себя. Поэтому Акутагава предпочел обустроить себе апартаменты на другом этаже виллы – ибо здесь он, как и Мамоко, ощущает незримое присутствие той, с кем делил постель…

Она тщательно проверила гардеробную, заглянула в ящики, осмотрела полки – но не нашла ни единой вещи прежней обитательницы. Видимо, перед тем как привести жену, Акутагава избавился от всего возможного компромата. Как Мамоко ни старалась, а найти хоть какую-то подсказку она не смогла.

Мамоко не на шутку распереживалась!

Нет, она не была ханжой! Мамоко имела современные представления о морали, она понимала, что Акутагава имел множество любовных связей до того, как женился на ней. И она воспринимала сей факт как должное: он красивый и богатый мужчина с сексуальными потребностями и, естественно, он эти потребности удовлетворял. Пусть бы он переспал с половиной женщин в Японии до свадьбы – это нисколько ее не волновало. Но здесь, в запечатанных комнатах, она видела нечто большее, чем просто секс! Здесь все было пропитано… привязанностью? Час от часу не легче!

«Он не просто с ней спал! Сюда он приходил как приходят к близкому человеку, – вертелись у нее назойливые мысли. - Здесь он, сидя на диване, смотрел телевизор, а она, должно быть, смешивала коктейли у бара и приносила ему. Они много разговаривали, наверное, каждый вечер могли что-то обсуждать. Она любила читать – в гостиной пустые книжные полки. Там лежали ее любимые книги, чтобы она могла не спускаться в библиотеку всякий раз, когда ей захочется почитать. Они пользовались одной гардеробной на двоих, даже странно как им хватало места, у Акутагавы столько одежды! Может, она хранила свои вещи в других комнатах? Или же гардероб у нее был весьма скромным? Хотя, трудно представить Акутагаву с женщиной, которая может обойтись парой кофточек и несколькими юбками!»

Сколько же тайн скрывало это место!

Потерянная, Мамоко сидела на кровати, которую когда-то ее муж делил с любовницей, и задавалась вопросом: куда же подевалась эта любовница? Переехала, когда Акутагава решил жениться? Если так, то все равно непонятно, зачем тогда запечатывать целый этаж? От приятных воспоминаний не бегут, а в этих апартаментах, судя по всему, было пережито много приятных моментов! Почему Акутагава закрыл этаж, превратил это место в гробницу?

В гробницу…

И Мамоко наконец поняла: та женщина, должно быть, мертва.