Девушка из другого племени (СИ) - "lunaneko" - Страница 10

— Гичибинеси часто собирал детей и рассказывал всем легенды абенаки и сказания прошлого. Он рассказывал о реках, которые великие духи поворачивали вспять, о землях, что приносили людям жизнь или отбирали еду. Его рассказы были поучительными, добрыми, волшебными. И все его герои рано или поздно отказывались от благ, познавали себя и шли по доброй Красной дороге. Моя любимая легенда о белой горлице, что попала в стаю ворон, но птицы приняли её, помогли заживить её раны, а когда пришла осень отпустили на юг. Гичибинеси говорил, что эта легенда поясняет, что абенаки гостеприимный и добрый народ, готовый помочь в любой беде.

Вабана при этих словах нахмурилась, а потом взяла узенькую руку белой девушки в свою и дружески её пожала. Этот жест вызвал у Нодана какие-то смешанные чувства, он покраснел и, опустив взгляд стал смотреть на пляшущее пламя.

— Абенаки во многих историях олицетворяли себя с животными, часто они сравнивали свои характеры с поведением диких зверей. Гичибинеси сам видел себя орлом и нередко рассказывал детям, что в прошлой жизни летал и любовался миром с высоты небес, — продолжила Роза. — Розе также нравились сказки про Глускапа – сына Табалдака[2]. Гичибинеси говорил, что они похожи на христианского создателя и его сына, только Табалдак создал и плохого сына – Малсумису.

— Он похож на вашего дьявола, — перебил её Нодан, его лицо стало суровым, и Вабана похлопала его по плечу, словно пытаясь подбодрить.

— Иди спать, сестра, — велел юноша. — Нодан принесёт пленнице ещё дров.

Вабана согласно кивнула и покинула вигвам, Роза бросила ей «спокойной ночи» на прощание. Нодан, как и обещал, принёс дров и немного маисовых лепёшек. Перед уходом он сел перед девушкой на корточки и тихо отрывисто произнёс:

— Нодан просит прощения за свой гнев и необдуманные поступки.

Девушка подняла на него взгляд, встретившись с её светло-серыми глазами, он невольно вздрогнул, в них был страх.

— Прошу, не говори никому. Роза хочет вернуться домой и забыть обо всём, — прошептала она, и Нодану стало отчего-то неуютно рядом с ней.

______________________________

[1] Вид казни у абенаков, когда пленного заставляют бежать через строй людей, которые его в этот момент избивают

[2] Табалдак создал людей, пыль от его тела создала Глускапа и его брата-близнеца, Малсумиса. Табалдак наделил Глускапа силой создать хороший мир, а Малсумиса стал отрицательным персонажем, стремящимся к злу.

========== Глава 6. Новый приговор ==========

Белые горы, горный перевал Пинкхэм, штат Нью-Гэмпшир,

Май 1848 года

Роза старательно проталкивала кусок бересты в тонкую щель между прутьями и пыталась отвечать на все вопросы Кины. Девушка очень интересовалась жизнью белых и большими городами. Индианка плохо знала английский, и Роза, путаясь в словах, говорила с ней на языке абенаки. От этого Кина прониклась к ней ещё большей симпатией. Индианка с открытым ртом слушала истории про газовые фонари, велосипеды и поезда. Но больше всего девушку интересовали светские вечера, балы и опера. Вабана изредка поддерживала беседу, но иногда задавала уточняющие вопросы или помогала с переводом.

Вабана была удивительной девушкой. Высокая, крупная, она, казалось, наполняла собой всё пространство вокруг. В ней был неиссякаемый источник жизни и доброты, от которого у Розы щемило сердце и болели глаза. Вабану хотелось обнимать, засыпать на её полной груди, забыв о доме, холоде, боли.

Дом. Роза не могла понять, скучает ли она по своей крошечной, но намного шире вигвама, комнате. По закопчённым от свечей стенам и пахнущим каким-то средством от блох и клопов простыням. По мирно тикающим часам, которые всегда точно, неизменно знали, куда Розе надо идти, что делать и во сколько ложиться спать. По пяльцам с резной ручкой, на которых девушка оставила недоделанное вышивание. Воспоминания о доме не были столь приятными, как Розе хотелось бы. Иногда девушке хотелось скучать по привычному порядку, но воспоминания превращались в серые обрывочные картинки, когда Вабана своим громким, полным жизни голосом наполняла вигвам песнями о бесконечных долинах и бескрайних лесах. Иногда Роза плакала по ночам, чувствуя, что ей не хватает нежного голоса отца, говорящего ей «спокойной ночи». Тогда девушка забирала в свою постель рубашку Вабаны или оставленную ей работу и, вдыхая странный кисломолочный запах индианки, забывалась, словно в объятьях матери.

Вабана была странной, слишком притягательной и обаятельной, чтобы не думать о ней. И её все обожали. Все без исключения. Совсем иным был Нодан. В нём ещё горели огоньки детского задора и весёлости, но, даже приходя в их дом, он оставался мрачным, пытаясь подражать поведению старших охотников. Юноша не смеялся над весёлыми шутками, лишь сдержанно дёргал уголками губ, не рассказывал забавных историй но, когда в вигваме оставались лишь Вабана и Роза, Нодан расслаблялся, начинал рассказывать про охоту и хорошую добычу. Однако стоило Розе обратить на него внимание, как он тут же зажимался, вновь становился сердитым, грубым, отстранённым. Словно боялся её.

Нодан заглянул к ним когда начало вечереть. Он всегда заходил в это время, после того как охотники возвращались в деревню. Сейчас дичи было много, и мужчины прибывали ещё засветло. Нодан передавал добычу Мигуен, которая распределяла мясо по домам, близким по родству к Ките, и давала распоряжения по поводу выделки шкур. Мигуен много времени проводила с вождём, пытаясь поддержать его. Для племени Кита остался серьёзным и полным понимания и знаний лидером, но близкие видели, что потеря сына и внука тяжело сказалась на старике. За пару недель на нём отразились десятилетия.

— Опять языком работаете, а не руками? — с порога шикнул Нодан на девиц. В ответ раздались смешки, а Омаки проворчала, что места в вигваме мало и, забрав свою работу и пятилетнюю дочь, покинула маленький домик.

— Зачем пришёл? — неприветливо встретила брата Вабана.

— Вернулся с охоты. Проверяю пленницу, — привычной фразой ответил юноша.

Церемония похорон Войбиго прошла два дня назад. Нодан, как и подобает обычаям, встречал Арэнка. Вождь воналанчи ни словом не обмолвился о ночном набеге на Берлин, но Нодан видел, что оба вождя надолго отлучались и о чём-то беседовали в большом вигваме Киты. После этой беседы Кита отложил торговую процессию в Берлин, а также велел воинам Войбиасен быть начеку и не оставлять следов. Деревня под Белой Горой была хорошо спрятана рекой и непроходимыми лесами, но было видно, что осторожный вождь напуган, и беспокойство его не беспочвенно. Воналанчи покинули обжитые места и отправились на север, спасаясь от гнева белолицых. О причинах переезда никто вслух не говорил, но многие догадывались, что если Рей продолжит бесчинствовать в Нью-Гемпшире, и пеннакукам так же придётся искать более безопасное место.

Зато Коггин долго и подробно рассказывал воинам Войбиасен как убивал белого в течении четырёх дней. Он также пригласил мужчин с Белой горы участвовать в его набегах на йенги, но Кита строго пресек все попытки юноши.. У вождя всегда находились веские доводы против столкновений, но никто не считал его трусом. Кита был разумным сахем[1], и потому его деревня процветала.

Нодан поинтересовался белой девушкой Коггина, и воин ответил, что новая жена оказалась неудержимой – перерезала себе горло[2] после первой брачной ночи.

Для погибшей Войбиго подготовили неглубокую могилу, Нодан завернув в бересту платье невесты, положил его в сырую землю. Тело Войбиго похоронили в родной деревне, но дух должен был знать дорогу и в деревню её жениха. После этого гости из Долины ветра и жители Белой горы исполнили прощальный танец, Нодан бил в барабаны и пел песню Громовых Птиц. Юноша скорбел по своей невесте, но эта тоска скорее была связана с несостоявшимся браком. Сердце Войбиго ушло в землю, а дух отправился в мир диких рек. Душа Нодана больше не болела за погибшую, ведь девушка обрела покой.

Теперь душа Нодана была занята пленницей.