Воскресное утро. Книга вторая (СИ) - Алексеев Михаил Николаевич - Страница 45

Второе звено наносило удар по центру серой змеи.

Время их «дежурства» заканчивалось через пятнадцать минут. Уже отходя от плацдарма, Егоров увидел колонну транспортных ПС-84, идущую встречным курсом ниже их.

«И надежды пехоты на летчиков не напрасны!» — заключил Николай.

После прибытия на аэродром комполка поздравил личный состав с выполнением очередного «важного и ответственного» задания и добавил, что если ничего экстраординарного не случится, то скорей всего через три дня полк убудет на базу, в Вязьму.

В тот же день Николай получил сообщение от Лены. Точнее, от тестя. Тот стал дедушкой, а Николай, соответственно, отцом. Лена родила дочь. По договоренности с ней дочь получила имя в честь неминуемой и долгожданной победы — Виктория.

17 июня 1942 г. Район г. Мариенвердер.

И эту атаку отбили. Хотя объективно основной вклад в это внесла авиация. Смирнов впервые так отчетливо и масштабно смог увидеть действия авиации и результат. Судя по тому, что артобстрел быстро затих, штурмовики свою первую задачу выполнили — артиллерию разгромили. В это время девять троек бомбардировщиков засыпали боевую линию противника бомбами, полностью дезорганизовав пехоту и нанеся существенные потери бронетехнике. Все же пятьдесят или стокилограммовые авиабомбы — весомый аргумент в чистом поле, где негде спрятаться. А потом после ухода бомбардировщиков по немцам прошлись еще и штурмовики, сбросив просто невероятное количество мелких бомб, которые, как ковром, накрыли поле боя.

И все же десятка два самых отчаянных и хитрых, сообразивших, что единственный шанс на спасение — это сближение с русскими и надежда, что русская авиация не станет бомбить своих. Да! Там их тоже русские танки могли сжечь, но в этом случае хоть что-то зависело и от умений и опыта экипажей. Сложно сказать, думали они так или просто действовали инстинктивно, но и в этом случае шансов у них не было. Как только первые цели появились из клубов пыли и дыма, отрывисто загрохотали танковые пушки и через несколько минут замолкли. Цели закончились.

Смирнов снова приказал сменить позиции. По рации запросил данные о состоянии танков засады — все доложились об исправности и возможности продолжения боя. Доложил о результатах боя в штаб. Там подтвердили получение доклада и в свою очередь проинформировали, что на северном фасе плацдарма наши подразделения уже отступили на одну позицию. Есть потери. И тут же порадовали сообщением о прибытии подкрепления.

Действительно, через час по броне его танка кто — то застучал чем — то металлическим. Смирнов, приоткрыв люк, увидел лейтенанта-пехотинца и стоявший в отдалении взвод. Лейтенант доложил, что взвод под его командованием прибыл на усиление подразделения. Смирнов дал команду «Вольно!» и, спрыгнув с брони, предложил лейтенанту закурить. Сам он не курил, но фронтовой опыт подсказывал, что курево — лучший способ расположить к себе человека, поэтому табак как довольствие получал и с удовольствием угощал курящих в подходящие моменты. Оказывается, лейтенант еще сегодня утром, так сказать, служил в Минске. Он сам и весь личный состав были из запасного батальона Особого Гвардейского Корпуса РГК. Все проверки они прошли, и их готовили в качестве пополнения соединений корпуса. Смирнов из этого сделал заключение, что все имели боевой опыт. Это было плюсом. Минусом — весь батальон был частью временной и, естественно, сколачивания подразделений не было. То есть по факту это был не полноценный взвод, а группа ветеранов в количестве взвода. Их батальон подняли по тревоге ночью, получили двойной боекомплект, сухпай на несколько дней и без тяжелого оружия все три роты транспортниками перебросили сюда. Самое страшное для него было — сам полет. Он никогда не летал. Но сейчас уже пришел в себя. Кроме его взвода, еще два усилили засады в Рыхлава и Пененжково. Кроме их батальона прибыло около трех рот десантников — их сбрасывали на плацдарм с парашютами.

Смирнов, помня развернувшуюся немецкую линию, понял, что стрелковая рота тут не поможет. Но лучше так, чем никак. Спросил о вооружении взвода. Оказалось, штатно — три ручных пулемета и три РПГ на взвод. Поразмыслив, отправил взвод в Козелец, приказав сменить там отделение разведчиков и прислать их сюда. И главной задачей поставил не пропустить немцев по берегу и не дать подойти к ПТ-76. Если немцы сумеют сблизиться, дать возможность ПТ отойти либо к Пененжково, либо на север — к мосту. Все же он опасался за ПТ-76 и берег реки. И броня тонковата и в два орудия держать фланг — задача непростая. Да что там броня? Ее, считай, и нет. 10-15мм — это несерьезно. У ПТ в данной ситуации только два плюса — башня маленькая — если грамотно окопаться — считай и не видна; и пушка хорошая — пробьет все, до чего дотянется. Но массой задавят их запросто. И Смирнов ничем помочь не сможет — наверняка связан боем будет.

Следующую атаку немцы начали в полдень. Предшествовало этому атака нашей авиации района сосредоточения противника. На этот раз получилось не так гладко, как в первый. Видимо, немцы подтянули изрядное количество противовоздушных средств, потому что наши бомбардировщики и штурмовики встретила сплошная завеса огня. Но еще до того откуда-то выскочили немецкие самолеты и с ними сцепились наши истребители прикрытия. И все же артподготовки не было. Просто вдали появилась линия немецкой бронетехники и покатилась в сторону позиций, обороняемых советскими подразделениями. Первыми, как и полагается, шли Т-4, следом — «тройки» и дальше вперемежку все что было. Всего в первых двух линиях на взгляд Смирнова было около шести десятков боевых машин. Судя по количеству и качеству танков, основным направлением приложения усилий был как раз участок от позиций Смирнова и до реки. Хотя и позиции у Рыхлава тоже не оставили без внимания. А чуть позже, когда Смирнов прикидывал, чем сможет помочь ПТ-76, если им станет особенно трудно, командир засады у Рыхлава доложил, что его обходят справа и он принял решение перекатами отходить на позиции западнее Пененжково. Сергею решать, что делать дальше, уже было некогда — бой начался. Первые пять снарядов наводчики Т-44-ых сделали в полигонных условиях примерно с километра. Немцы стреляли, еще не видя толком цели и неудобств не доставляли. Таким образом, перед позициями Т-44 уже горело и дымилось с десяток немецких танков. Наконец-то определившись с местоположением противника, немецкие наводчики стали всерьез мешать стрельбе своим русским коллегам, и наиболее меткие стали постукивать по броне пока еще на такой дальности неопасными болванками. Смирнов полностью доверился опытному наводчику, а сам внимательно отслеживал через перископы ситуацию на поле боя. Справа немцам не давала разгуляться засада, отходящая от Рыхлава, и техники там горело не меньше, чем перед позициями Смирнова. А вот на левом фланге, почувствовав перед собой пустоту, немцы частью сил рванули вдоль реки, а часть их танков стала обходить взвод «сорокчетверок» намереваясь попробовать на прочность их боковую броню. И вот тут заработали пушки ПТ, что оказалось большой неожиданностью. Практически за пять минут все танки любителей подойти из-за угла были уничтожены. Но на Козелец продолжало наступать еще полтора десятка панцирей. Танк Смирнова стоял последним в засаде у озера, поэтому он принял решение рискнуть и помочь своему левому флангу.

Танк покинул позицию и атаковал наступающих во фланг, стреляя с коротких остановок. Сергей снова не вмешивался в работу экипажа, продолжая внимательно следить за полем боя. Именно это и позволило ему своевременно заметить развертываемую в тылу немцев зенитку. Вот тут было не до формальностей, и Сергей приказал развернуться в ее направлении лобовой броней и пятиться задним ходом. Это была реальная опасность. Пока разворачивались, немцы успели прицелиться и выстрелить. Пережили неприятные мгновения, когда по броне бьют гигантским молотом. Но пробития не было. Правда, и дистанция, с которой немецкие зенитчики открыли огонь, по мнению Смирнова, была великовата — больше километра. «Тридцатьчетверкам» хватило бы за глаза. Но броня Т-44 оказалась им не по зубам. Наводчик Смирнова, в свою очередь, раз за разом бил по зенитному орудию осколочными и пятым снарядом накрыл орудие.