Осторожный убийца - Чейз Джеймс Хедли - Страница 10

• Предыдущая
• 10/45
• Следующая

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, пожалуйста, дорогой, не упрямься. — Она ласково положила свою руку на мою. — Ты не можешь появиться на вилле в своей одежде. Ты должен быть одетым прилично и с достоинством.

— Какие такие приличные вещи? — спросил я, ставя чашку с кофе на пол.

— Ну, белый плащ, униформа, в которой ты будешь водить машину, комбинезоны…

Я почувствовал, как перехватило горло и краска стыда залила лицо.

— Ах, униформа? Вот оно что…

— Но, дорогой…

— Все, хватит. Мне не нравится твоя идея. Я совсем потерял голову. Я что же, буду лакеем? Она развела руки:

— Ну хорошо, любимый, забудь о том, что я сказала. Если ты не в силах переступить через свои принципы и не хочешь сделать это ради меня, видя, на какой риск я иду, тогда забудем все.

— Хорошо, — через силу сказал я и попытался улыбнуться. — Я все понял. Почему бы, черт возьми, не стать лакеем у богатого человека, чем отличается работа гида-частника возле кафедрального собора? Это очень большое продвижение по социальной лестнице. Это, прямо скажем, карьера.

Она испытующе смотрела на меня.

— Решать тебе, Дэвид. Если ты собираешься и дальше злословить и обижаться на подобные пустяки, то повторяю: мы ничего этого можем не затевать. Лично я не могу придумать ничего лучшего.

— Хорошо! Что будет входить в мои обязанности?

— Ты должен будешь переносить Бруно утром из постели в кресло-качалку, а вечером — из кресла в кровать. Обслуживать машину. Возить меня в Милан или Лавено, когда мне понадобится проехать по магазинам. Следить за катером. Если на виллу приедут гости, а это бывает редко, помогать накрывать стол и подавать выпивку. Большую часть дня ты будешь свободен. У тебя будут две хорошие комнаты над лодочным ангаром, на берегу Лаго. Ты там будешь один. Когда я смогу выйти из дому, я буду приходить к тебе. Думаю, безопаснее всего это делать ночью. Вот и все обязанности, Дэвид. Если тебе не нравится мое предложение, пожалуйста, скажи об этом сейчас, и мы забудем о наших планах.

Я пристально посмотрел на нее. Никогда не встречал женщины, хоть сколько-нибудь похожей на Лауру. Одно только то, как сидела она, сложив руки на коленях, глядя на тебя в упор своими фиалковыми глазами, живыми и горящими, как раскаленные угли, могло свести с ума любого мужчину.

— Я готов сделать все, что угодно, но только ради тебя.

Я спускался от лодочной станции в Стрезе вниз по вымощенной булыжником улице, ведущей к берегу Лаго-Маджоре. Был восьмой час, но солнце все еще очень жгло. Улица заполнена открытыми экипажами, развозившими новоприбывших гостей по отелям.

Я увидел Лауру. Она сидела на пирсе, укрывшись в тени. Глаза ее закрывали темные очки, и опять лицо Лауры поразило меня: лист белой бумаги. Рядом стояли две крестьянки в черных платьях. Пока я переходил улицу, направляясь к ней, женщины сверлили меня взглядами, способными воспламенить даже сырые дрова.

Заметив меня, Лаура встала и начала спускаться к кромке воды. Она не улыбнулась, не помахала рукой, — даже не бросила мимолетного взгляда в мою сторону.

Я шел за ней к месту, где был причален катер длиной футов в двадцать: впечатляющая масса блестящей меди и полированного красного дерева. Она взошла на катер и села на мягкое, как подушка, сиденье возле штурвала.

Женщины подошли к перилам и, облокотившись, открыто разглядывали нас.

Я спустился в катер следом за Лаурой и закинул два чемодана с вещами на заднее сиденье.

— Вы умеете управлять катером? — не поворачиваясь ко мне, спросила Лаура.

— Да. — Я отдал швартовы и, упираясь багром в дно озера, начал отталкивать катер от причала.

— Запуск мотора схож с тем, как заводят машину, — громко сказала Лаура и добавила тихим шепотом:

— Очень рада видеть тебя, дорогой! Ты обратил внимание, что эти две стервы пытались подслушать, о чем мы говорим?

Я нажал кнопку стартера, и мотор ожил. Потом включил скорость, зафиксировал штурвал.

— Здесь все шпионят друг за другом, — продолжала она, вставая за штурвал, — так что теперь ты сам понимаешь, почему я говорила, что слишком опасно было бы работать где-нибудь, кроме виллы.

Я был встревожен и раздражен. Я был зол на неприветливую встречу, за попытки оправдаться за то, что позволил себе разозлиться!

— В какую сторону идти? — спросил я отрывисто.

— Через озеро, направо. Виллу можно увидеть отсюда: вон тот белый дом посередине склона холма.

Я всего один раз был на Лаго-Маджоре — шесть лет назад, когда впервые приехал в Италию, — и уже тогда был очарован и пленен его красотой. Прежнее обаяние этих мест вновь охватило меня, и мое настроение сразу же улучшилось.

Слева от катера — остров Изола-Белла, впечатляющий своими классическими садами, сооруженными архитектором Борромини в XVII веке. Позади Изола-Белла — остров Пескатори. Еще дальше виднелись белые виллы Палланцы, о которой Хемингуэй писал в своем романе «Прощай, оружие».

Впереди по курсу поднимался ряд покрытых деревьями холмов; внизу холмов — крошечная деревенька Ароло с домами под красными крышами, а рядом Алберго — другая деревенька, немного побольше.

Вилла, на которую показала мне Лаура, стояла отдельно от остальных, посередине склона холма, спускавшегося прямо к кромке воды. Это было прекрасное здание с темно-зелеными ставнями, защищавшими от жгучего солнца, и длинной верандой, затененной навесом. От виллы к самому морю террасами спускался пышный сад, сверкающий многоцветьем оттенков.

— Ну как, Дэвид? — вдруг спросила Лаура.

Я с улыбкой повернулся:

— Прекрасно. Меня просто дрожь пробирает. Прости и забудь. Теперь все хорошо. Великолепный катер.

— Я рада. Кстати, все, что принадлежит Бруно, прекрасно: он любит все лучшее, что можно купить за деньги!

— А тебя сейчас дрожь не пробирает? Не остановить ли мне катер и не поцеловать ли тебя?

Она засмеялась:

— Нам нельзя этого делать, я уверена, за нами с берега или с лодки обязательно кто-нибудь наблюдает в подзорную трубу! Обитатели вилл так развлекаются! Ты получил, что заказывал у Нервини?

— И даже больше! Они настойчиво убеждали меня купить в запас материал!

— Ну, в этом нет необходимости! Дэвид, неужели это не сон, я никак не поверю, что все это происходит с нами?! Я глаз не сомкнула всю прошедшую ночь, все думала о нас с тобой!

— Я тоже не мог спать, — сказал я, но не признался, что причиной моей бессонницы был ее муж. — Расскажи мне о вилле: кто там живет, кроме тебя и… и его?

— Мария, кухарка. С ней будь особенно осторожен. Она служит у Бруно многие годы и работала у него еще до того, как я вышла замуж за Бруно. Она недолюбливает меня и, мне кажется, всегда следит за мной. Не проговорись и постарайся не давать ей никакого повода для подозрений!

— Мария остается на ночь на вилле?

— Нет. Она занимает отдельный коттедж недалеко от виллы. Приходит к семи утрами уходит после девяти.

— Кто еще?

— Сиделка, медицинская сестра Флеминг. Она вообразила, что Бруно собирается оставить ей кое-что по завещанию, и оберегает его так, будто он ее личная собственность. Она к тому же очень любопытна, думаю, если у нее появится шанс, то она с удовольствием поссорит нас с Бруно. Ты должен быть очень осторожным и с ней тоже. Ее комната следующая за комнатой Бруно, и дверь в нее почти никогда не закрывается. Сегодня у нее выходной. Она вернется во вторник утром, по понедельникам я дежурю возле Бруно, а Мария подменяет меня, когда мне нужно отлучиться.

Мне это не понравилось, но я промолчал.

— Джулио, садовник, — продолжала Лаура. — Он старый и глуховатый, о нем ты не беспокойся. Во всяком случае, он никогда не входит в дом. Доктор Перелли. Дважды в неделю он приходит осматривать Бруно. Они с Бруно старые друзья, и Перелли тоже меня недолюбливает. Он из числа тех ограниченных людей, которые уверены, что все красивые женщины уже рождаются аморальными. Думаю, тебе лучше не попадаться ему на глаза. Перелли хороший психолог. Если он увидит нас вместе, немедленно сделает выводы. Его не проведешь.

• Предыдущая
• 10/45
• Следующая