Пересекая границу (СИ) - "Stacey" - Страница 28

Маркус подошел к шкафу. Я увидела, что его бедра были обернуты белым полотенцем. И умудрился же его найти. Похоже, он не очень спешил за мной, знал, что далеко не сбегу из собственного дома.

Мужчина оперся ладонями о шкаф, и дверцы стукнули, вплотную прижимаясь к корпусу.

– Никки… – тихо произнес Маркус. – Ты же знаешь, что шкаф не закрывается изнутри?

Я промолчала. Здравствуй, вестник очевидности. Конечно, знала.

– Может, выйдешь, и поговорим? – предложил мужчина.

Я предпочла продолжать молчать, сидя в своем темном убежище, пахнущем одеждой. Маркус вздохнул, и я увидела, что он посмотрел на потолок, словно ища на нем нужные слова. Он снова обратился ко мне.

– Извини. Я погорячился и слишком бурно отреагировал. Не ожидал такого.

Я вздрогнула.

– То есть, по-твоему, я вела себя до этого как шлюха? – не выдержала я. От его слов на глаза навернулись слезы. Глупый вопрос. Если пересмотреть то, как я на него реагировала и действовала, то еще как вела… Маркус едва слышно выругался.

– Нет, я не это хотел сказать. Не перекручивай мои слова. Знаешь, мне не очень удобно разговаривать с дверцей шкафа. Которая еще и отвечает. Чувствую себя шизофреником. Может, все же выйдешь?

Я хмыкнула на его слова, но осторожно поднялась. Платья мешались, цепляясь за полотенце с длинным ворсом. Маркус, услышав возню, отступил от шкафа, позволяя мне открыть его дверцы и ступить на ковер. После темноты глаза резануло ярким светом от моих светильников-капелек, и я насупленно заморгала. Скрестила руки на груди и отвела взгляд в сторону, не зная, нужно ли что-то говорить, и как вообще себя вести.

– Я не предполагал не потому, что ты как-то не так себя вела, – произнес Маркус, подходя ко мне. Я отступила, упираясь спиной в шкаф, но мужчина остановился, не продолжив на меня давить. – Я просто никогда не встречал… девственниц, – объяснил мужчина.

Я подняла на него взгляд. Скользнула по мускулистому торсу, красивому лицу и остановила в его глазах. В них отражалось сожаление. Я вздохнула, опустив плечи, и снова уставилась в пол. Так и знала. Пошел на попятную. Быть первым у девушки – это ответственность, а Маркусу такое не нужно. К тому же, он ведь считает меня ужасной преступницей, которую нужно посадить в тюрьму. Я и так уже в тюрьме. Своего тела, своих комплексов, неуверенности и страха перед мужчинами, потому что не знаю их. И не нужно. Я скривилась и ответила:

– Ладно. – Мне вдруг стало так тоскливо. В груди защемило, и я добавила. – Поспи сегодня, пожалуйста, в спальне для гостей.

Я оторвалась от дверцы шкафа и собралась пойти обратно в ванную, чтобы одеться, но Маркус меня остановил. Поймав за предплечье, он мягко вернул меня на место и наклонился к лицу, заглядывая в глаза.

– Что ты хочешь? – не выдержала я его близости. Я затрепетала, ощутив кожей его тело так близко. Близко, но недостижимо для меня. Зато наверняка достижимо для какой-нибудь девки легкого поведения.

– Знаешь, мы ведь взрослые люди, – ответил он. – Так что скажу честно: я хочу тебя.

Я вытаращила на Маркуса глаза. Его руки уверенно легли мне на пояс, и он привлек меня к себе, заставив опереться о его грудь.

– Если ты хочешь, я мог бы стать твоим первым, – продолжил Маркус вгонять меня в краску. Кожа на висках как-то странно защипала, а сердце заметалось в груди, заставляя меня задохнуться. Я уставилась в его глаза. Их свет согревал меня, обещая, что все будет хорошо, и я могу больше ни о чем не волноваться. Маркус наклонился ко мне и поцеловал в шею. Медленно, нежно, провел языком по коже, заставив задрожать и закрыть глаза, отдаваясь во власть долгожданных ощущений. Маркус глухо застонал, словно голодный зверь.

– Мне не стоило пробовать тебя в первый раз, – прорычал он. – Я совершил ошибку, и теперь не могу остановиться.

Его губы прижались к моим, настойчиво и требовательно, вырывая из груди стон и лишая легкие воздуха. Голова закружилась, и я осторожно положила ладони на плечи Маркуса, впервые касаясь его тела так, чтобы он об этом знал. Его мышцы напряглись под моими пальцами, показывая, какую мощь они скрывали в себе. Маркус остановил поцелуй:

– Я чувствую, что ты тоже меня хочешь, – выдохнул он в мои губы. – Но я должен это услышать. Скажи мне, что не только твое тело меня жаждет. Но и ты тоже.

– Ты же понимаешь, что нам нельзя… – я попыталась воззвать к его благоразумию. – Мы из разных народов…

– Плевать.

– А как же то, что ты говорил?.. Про меня… – я выдала свои опасения.

– Я уже не уверен, – опалил горячим дыханием Маркус мою шею. – Я больше не могу видеть в тебе преступницу. Не хочу тащить тебя дальше, ломать тебе жизнь.

Я молчала, смущенно глядя мимо него, не в силах вымолвить и слова.

– Прошу, Никки, скажи, что ты хочешь меня так же, как я тебя, – он продолжил ласку, скользя губами по моей коже, а руками по телу поверх полотенца, вот-вот норовя его стянуть с меня. Я закинула голову, давая ему свободу движений. – Как же хочется совратить тебя, развратить так, как нравится мне, – горячо шептал Маркус, – научить тебя тому, что я умею…

Пусть будет, что будет, я хочу нырнуть в эту пучину, узнать, каково это – быть с мужчиной. С мужчиной моей мечты, пусть он и останется столь же недостижимым, как и настоящая мечта.

– Я хочу тебя, – произнесла я одними губами, но Маркус услышал меня.

Полотенце соскользнуло, оставив меня обнаженной, и меня подхватили на руки. Я обняла Маркуса за шею, прижимаясь к нему, вдыхая запах его тела.

– Выключи свет, – прошептал он, садясь на кровать.

– Зачем?

– Ты хочешь меня видеть? Ладно, – Маркус улыбнулся и уложил меня на холодные простыни.

– Нет, я не это имела в виду, – промямлила я, легко взмахнув рукой и тут же туша свет наполовину. Я не могла отказать себе в удовольствии созерцать Маркуса хотя бы частично.

– Что ж, полумрак тоже неплох, – проворковал он.

Мужчина поднялся с кровати и стянул с себя полотенце, последний белоснежный островок, отделяющий меня от того, что меня ждало через несколько мгновений. Я села на постели и обхватила себя за колени, скрывая наготу. Неловко отвела взгляд, не привыкшая к подобному зрелищу, и смущаясь показывать откровенную заинтересованность. Кровать рядом со мной прогнулась под весом Маркуса. Я почувствовала, как его ладонь касается моей макушки и мягко поглаживает в успокаивающем жесте.

– Не прячься от меня, – раздался его обезоруживающий шепот. Ладонь скользнула по моей щеке, горячие пальцы коснулись губ, слегка оттянули нижнюю, и следом за ними Маркус жарко поцеловал меня, одновременно притягивая к себе. Мгновение – и я уже лежала на спине под ним поперек кровати, оглушенная его ласками, не помнящая себя из-за вихря прикосновений, окутанная жаром его желанного мной тела. Его ладони скользнули вниз по моей коже, танцуя вокруг груди, и я невольно застонала от пламени желания, что поглощало меня, грозя сжечь без остатка мой разум и самоконтроль. Маркус тихо хмыкнул.

– Воистину, женщина – это инструмент, из которого может извлечь чистый правильный звук только умелый мужчина, – произнес он, сжимая пальцами мои соски, от чего я снова жалобно застонала, не в силах совладать с собой. Маркус навис надо мной, опираясь на локти, и я распахнула глаза, любуясь его горящими янтарями.

– Мне придется причинить тебе боль, чтобы мы смогли продолжить, – прошептал он, наклоняясь к моему уху и ловя губами мочку. Его язык скользнул вдоль раковины, и я мелко задрожала от предвкушения. Боль уже не пугала меня. Я лишь хотела, чтобы Маркус сделал это, позволил мне испытать то, что он так любит. И чтобы это был именно он. – Прости за то, что я это сделаю, птичка – обдал он дыханием, горячее пламени, пожирающего поля и города.

Его бедра настойчиво прижались ко мне, и мне пришлось раздвинуть ноги шире, позволяя ему прильнуть ко мне в таком бесстыдстве. Я почувствовала, как его горячий член прижимается к моему лону, и сердце испуганно заухало в груди. Неужели я вправду делаю это с ним, в своей собственной постели? Еще мгновение – и я стану женщиной благодаря ему?