Герои и злодеи (СИ) - "Schneewolf" - Страница 41

Рамси молча, смотрел на него, и он снова не мог угадать, о чём он думает.

— Может ещё что-то надо? — Теон снова подумал о том, как плохо, когда ты лежишь в больнице и тебя никто не навещает.

Рамси попросил сигарет, раз Теон сам предложил. Он пообещал, что придёт завтра и принесёт. Ему уже пора было уходить. Он встал и отодвинул стул, попрощался и неловко остановился у двери.

— До завтра. И… спасибо, что пришёл, — сказал Рамси, он ведь, всё же не обязан его навещать. Но было приятно, что о нём кто-то подумал, да ещё и выбрал время, чтобы приехать.

— Не за что, — улыбнулся Теон.

========== Глава 27 ==========

Рамси рад был снова вернуться в школу. Хотя гипс с руки ещё не сняли и он не мог писать, и ему только оставалось слушать, что говорят на уроках, но это намного лучше, чем находиться дома с отцом. В школе оказалось совсем неплохо, и ему действительно нравилось учиться, хотя он может, и не производил впечатление примерного ученика, но ему всегда нравилось узнавать что-то новое. Были предметы, которые он находил особенно интересными, такие как история, литература и музыка, но и во всём остальном он превосходно разбирался, кроме проклятых чертежей, с ними всегда были проблемы. В интернате намного лучше, чем в его прошлой школе: никого не волновало, как он одет и какую музыку слушает, да и учителя по большей части были адекватны — не придирались по пустякам. Пусть не все, но многие из них.

Он не знал места, которое бы мог назвать своим домом. Определённо не тот дом, где он жил с отцом или матерью. В интернате оказалось куда лучше, чем с любым из его родителей. Намного проще жить, когда над тобой не висит постоянно угроза расправы за все мыслимые и немыслимые грехи. Намного проще учиться, когда все твои мысли не заняты поиском того, что же ты сделал неправильно, и за что будешь наказан. История, благодаря которой он попал в интернат, началась одним майским днём.

В прошлом году, под конец десятого класса у него состоялась не очень приятная беседа с новым руководителем школьного оркестра: они не сошлись в музыкальных вкусах и Рамси ему нахамил от всей души, швырнул палочки под ноги и послал куда подальше. В тот момент он чувствовал себя оскорблённым и гордо ушёл в закат, но позже он был ужасно опечален тем, что его музыкальная карьера разбилась в пыль. Он, конечно, не считал себя вторым Ларсом Ульрихом*, но, тем не менее, пять лет отбарабанил в школьном оркестре, и безумно жалко стало всё вот так бросить. Раньше руководителем была женщина искренне любящая музыку и детей. Они играли красивые старинные баллады, классические произведения, иногда рок-композиции — репертуар был обширным. Но потом она уволилась, а новый руководитель, видно, бывший военный, заставлял без конца долбить военные марши, да ещё и одеваться как на концерте в филармонии. Форма ему осточертела на занятиях, а наряжаться в костюм, чтобы идти на репетицию очередного марша, Рамси считал верхом идиотизма, на этой почве часто случались скандалы с руководителем. А в один прекрасный день Рамси слишком увлёкся соло на ударных, и тогда услышал в свой адрес много новых эпитетов, включая бездаря и безрукого олуха (руководитель, вообще любил повторять, какие вокруг собрались дебилы, а он один мастер на белом коне). А закончил самый выдающийся дирижёр тем, что: «импровизации не место в военных маршах, и тут тебе не паршивая рок-группа!» Такого Рамси уж не мог стерпеть. Достаточно того, что от отца он постоянно выслушивал насколько он тупой и бестолковый. Так не хватало ещё того, чтобы какой-то посторонний, ничего из себя не представляющий болван с раздутым самомнение, оскорблял его при всех. Короче говоря, они разругались в пух и прах, и Рамси вышёл из школы, уверенный в своей правоте. Вот только легче от этого не становилось. Мало того, что не будет больше никакого оркестра, никаких песен, и даже ненавистных военных маршей, так ещё и этот старый козёл, наверняка отца в школу вызовет, тогда беды ему точно не избежать. Методы воспитания отца ему давно известны, и в таком случае домой лучше не возвращаться. В расстроенных чувствах он побрёл по улице, куда глаза глядят. Печаль и гнев сменились паникой. Отец точно превратит его в котлету, когда узнает, как он разговаривал с учителем, нагрубил ему, да и что уж скрывать, послал на всем известные буквы при всём оркестре. Вряд ли отец будет на его стороне, на самом деле, он не припоминал подобного случая ни разу, в его глазах, он всегда в чём-то виноват. Быть может то, что он так блестяще сдал тесты по биологии и литературе на А*, сделает отца более снисходительным? Хотя, кого он обманывал, ему плевать на это. Никого не интересуют его успехи, а вот если он что-то натворил, то не стоит ожидать поблажки.

Рамси совсем упал духом и не знал, как ему поступить. Он бродил по улицам до позднего вечера, хорошо, хоть погода оказалась тёплая — всё-таки середина мая на дворе. Можно было перебиваться неделю каникул по друзьям, но всё равно придётся возвращаться, и тогда он только усугубит, своё и так невесёлое положение. Он и сам не заметил, как подошёл к входу в метро. Стоит поехать в центр, на тусовку, и хоть немного развеяться, так или иначе его ждёт наказание, можно хотя бы оттянуть этот момент.

Место встречи сегодня было заполнено неформалами. Весёлый гул окутал его шумным одеялом, при входе в арку подземного перехода. Он отыскал в толпе знакомые лица и подошёл ближе.

— Здорово, Граф! — Медведь и Орк в унисон отсалютовали пластиковыми стаканами, заполненными тёмным напитком.

— Привет, привет, как жизнь? — Тень, Бродяга и Гремлин, протянули приветствия нестройным пьяным хором.

— У Феникса сегодня днюха, он накрывает поляну за мостом. Пойдём, — Зайка и Мать схватили за руки и затянули в круг, когда он улыбнулся и поздоровался со всеми.

За мостом на траве обнаружилась остальная компания: Светофор, Ведьма, Сказка и Лик, а так же сам Феникс.

— Привет, Граф. Будешь тринадцатым? — Феникс пожал ему руку, и, посчитав всех участников празднества, предложил двинуть домой к Бродяге. Родители у него жили в городской квартире, а небольшой домик в ближайшем пригородном посёлке, оказался полностью в его распоряжении. Он был радушным хозяином и часто приглашал к себе в гости ребят из тусовки.

Толпа одобрительно загудела, а Феникс вручил ему полный до краёв стакан.

— Да я не пью, — Рамси покачал головой и хотел вернуть ему напиток.

— Да, ладно? Тебе, сколько лет? — заулыбался Феникс, не принимая отказ.

— Четырнадцать. Пятнадцать через три недели будет, — Рамси сомневался, стоит ли пробовать, это неизвестное поило.

— Вот и отлично! А мне восемнадцать исполнилось сегодня, надо веселиться! — Феникс одобрительно хлопнул его по спине.

А Светофор повис сзади, цепляясь за плечи, и загоготал с пьяной ухмылкой на лице:

— Пей, чувак, празднуем!

Рамси оглядел беззаботные лица своих товарищей, и подумал, что ничего страшного не случится, если он немного выпьет. У него сегодня итак, было много поводов для волнений, может это поможет слегка развеселиться. Он отпил немного из стакана, напиток оказался приторно-сладким и терпким на вкус.

— Это что? — спросил он.

— Портвейн. Пей до дна братишка, — ответил Бродяга, который сам уже был изрядно пьян.

Он хотел только немного попробовать, но пришлось всё допивать. А потом Феникс сразу налил второй стакан. В общем, к тому моменту, когда все тринадцать участников банкета прибыли на место назначения, Рамси уже еле стоял на ногах. А дома у Бродяги веселье продолжалось, а выпивка всё не кончалась.

Утром Рамси проснулся на кровати, придавленным к стене пьяными телами. Кровати имелось всего две на тринадцать человек, и все спали вповалку друг на друге. Он переполз на пол, стараясь никого не потревожить, хотя, если бы здесь маршировал военный оркестр в полном составе с трубами и барабанами, то никто бы и не пошевельнулся. После того, как в туалете он поплескал себе в лицо противной ржавой водичкой, лучше ему не стало. В комнате просто нечем было дышать и он не стал возвращаться назад. Решил посидеть на крыльце и подышать свежим воздухом, надеясь, что ему хоть немного полегчает. Так гадко он себя никогда не чувствовал. Голова нещадно гудела, а в желудке поселилась муторная тяжесть. Впрочем, он раньше никогда и не пил. Зачем вообще люди пьют, если на утро так хреново? Нет, вчера было весело, по крайней мере, то, что он помнил. Он даже позабыл обо всех своих проблемах. Алкоголь и правда имел свойство утолять все печали, наверно поэтому его мать бухала каждый день. Но сегодня — он чувствовал себя просто ужасно.