Заложники Солнца (СИ) - Бачурова Мила - Страница 53

– Три ночи идти, – не прекращая утираться, буднично ответила Вера. – Если нормальным ходом. А не как вы.

– А как мы?

– А вы заблудились на фиг. Это не Пышма, это давно уже другая речка.

Рэдрик затейливо выругался. Джек поддержал. Кирилл понял, что и сам как никогда близок к тому, чтобы тоже что-нибудь сказать: сегодня ночью сделал открытие, что в некоторых случаях произносить ругательства бывает приятно.

Вера отнесла ругань на свой счет.

– Я-то че? Сами в трех соснах заплутали, а я крайняя.

– И сколько нам назад идти?

– С полночи, а то и ночь… Как идти.

Рэдрик молчал, что-то прикидывая. Вера, съежившись под плащом, настороженно наблюдала.

– Жека, развяжи ее, – решил командир. – С нами пойдешь. Пока будешь дорогу показывать, будешь жить. – Возмущенно сверкнувший взгляд Олеси он проигнорировал.

– А потом?

– Потом – по жопе долотом! Ты до «потом» доживи сперва. И дайте ей обтереться чем-нибудь. А то задохнемся тут на хрен.

Берег реки – Железная дорога (100 км)

Никто из бойцов не предполагал, насколько проблемной спутницей окажется Вера.

У Дикой не было ни обуви, ни удобной одежды – Олеся с зубовным скрежетом отдала ей запасные ботинки, а Кирилл – брюки, которые в последнее время стали почему-то тесны, заимствовать другую пару пришлось из рюкзака убитого Сани.

Днем в палатке девчонка почти непрерывно чесалась, а во сне то рыдала, то стонала, то принималась смеяться. Ночью, не пройдя и трети намеченного пути, уселась на землю и заявила, что дальше идти не может – ее ломает, нужно вмазаться. В ответ Рэдрик направил на Дикую пистолет.

Вера с проклятиями повела отряд дальше. Ныть, несмотря на угрозы, не прекратила. Шла она впереди, а сразу за ней шел Кирилл, поэтому основной поток сквернословия адресовался ему. Рюкзак за спиной изрядно потяжелел – груз, который несли Люк и Сашка, распределили между оставшимися. На Веру тоже попытались навьючить рюкзак – полупустой, но Дикая непритворно зашаталась даже под таким весом. Все это хорошему настроению никак не способствовало.

Кирилл шагал и слушал, какие они все удивительные сволочи, свет таких не видел! Издеваются над больной и убогой девушкой, которой жить-то осталось всего ничего. И на фига так несутся, на кладбище торопятся, что ли? Вояки их там покрошат в мелкий винегрет – и правильно сделают! Так им всем и надо…

– А чем ты болеешь? – спросил Кирилл. Просто чтобы прервать уныло-капризный поток слов.

И чуть не налетел на Веру – та от удивления встала как вкопанная.

– Че стоим? – прикрикнул сзади Рэд. – Вперед – марш!

Вера, выругавшись, пошла дальше. Сквозь зубы описала Кириллу симптомы. Он в душе порадовался, что идет позади – от услышанного запылали уши.

– На привале подойди ко мне, антибиотик вколю. А когда на дневку встанем, раствор приготовлю. Для наружной обработки.

– Сдалась она тебе – лекарства тратить, – проворчал в спину Рэд. – Все равно скоро сдохнет, на мексе долго не сидят.

Но напрямую ничего не запретил. И во время привала Кирилл, как обещал, сделал Вере укол.

– Лучше бы вмазаться дал, – разочарованно пробормотала та.

«Вмазаться» Вере позволили, только встав на дневку. Рэд велел отмерить небольшую дозу: «ровно чтобы не откинулась».

Дикая ныла, что отмеренного недостаточно. Хотя, надо признать, настроение у нее после укола улучшилось: то и дело смеялась неизвестно чему, и голос стал вчерашним – противно-тоненьким, растягивающим слова.

Пока адапты возились с ужином, Кирилл приготовил раствор для спринцевания. Подозвал Веру.

– Когда пойдешь умываться, – краснея, проговорил он, – промоешь себе… Ну, поняла…

– …? – простодушно спросила та.

Стоящий неподалеку Джек хмыкнул. Закашлявшийся Кирилл кивнул. Вера с недоверием разглядывала склянку.

– И чтоооо? Чесаться перестааанет?

– Сразу не перестанет. Но полегче будет наверняка.

– Кааайф! – со счастливым смехом решила Вера.

Взяла склянку и, пританцовывая, направилась к речке. Раздеваться начала прямо на ходу.

– Олесь, последи за ней, – недовольно глядя вслед, попросил Рэд. – Утопит еще лекарство, дура нахлобученная!

Джек подождал, пока Олеся отойдет на достаточное, чтобы не услышать, расстояние – обсуждать при «своих» девушках из отряда других представительниц женского пола у адаптов было не принято.

– Смотреть, конечно, не на что, – вынес он вердикт по адресу голой Веры, – но, была б не Дикая, и такая бы сошла.

Кирилл уже знал, что совокупление с Дикой для спутников равносильно поеданию падали. Ни Рэдрик, ни Джек, ни любой другой воспитанный Германом парень Веру как сексуальный объект не воспринял бы, даже если б она осталась последней женщиной на земле. Когда Кирилл спросил, почему, ему с презрением разъяснили, что бабы у Диких – за редким исключением – достояние общественное. С ними спариваются все желающие, распространяя при этом разного рода заразу. И «цивильному» человеку даже просто прикасаться к этакой пакости – западло.

– А зачем Дикие употребляют наркотики?

Такого вопроса явно никто не ждал.

– Дебилы потому что, – помолчав, предположил Рэд.

– А… что при этом чувствуешь?

Рэдрик с Джеком одновременно пожали плечами.

– Говорят, кайф. А там – хрен его знает. Мы не пробовали. Нас Герман, еще когда мелкие были, предупредил – если поймает на этом деле, из дома выгонит.

– Неужели он правда бы выгнал?

– Конечно, – удивился Рэд. – Он и выгонял.

– И… как же они дальше? Те, кого выгонял?

– Да мы почем знаем, – равнодушно закуривая, отозвался Джек. – Сдохли, наверное. Это давно было.

Кирилл промолчал. Он не знал, как реагировать. Иногда казалось, что привык к адаптам и понимает их, а потом сталкивался с такими вот речами – и замолкал растерянно.

Удивительная стойкость, самоотверженность и привязанность друг к другу непостижимым образом уживались у них со спокойной, холодной жестокостью. С полным равнодушием к тем, кого не считали «своими». И к этому он никак не мог привыкнуть.

… – Командир, а что мы с ней дальше делать будем?

С Вериной помощью отряд вернулся к нужной развилке. Эту ночь шли уже по правильному маршруту.

Дикая продолжала навязчиво ныть, но как-то без огонька. И не постоянно, а вроде бы только тогда, когда вспоминала, что нужно это делать. Наобум назначенное Кириллом лечение помогло: Вера уже почти не чесалась и во сне вела себя гораздо спокойнее. Даже простодушно заметила:

– А хорошо, да, что я тебя грохнуть не сумела?

Это странное проявление благодарности Кирилла растрогало. На дневке он спросил Рэдрика о Вере.

– На холодец пустим. Жрать охота.

– Рэд!

– Ну че – «Рэд»? Пинка заряжу, да пусть катится, хрен ли с ней еще-то делать? Саню все равно не вернешь, хоть ты тридцать раз эту дуру расстреливай.

Адапты относились к Вере неприязненно-равнодушно, как к некоему досадному злу, вроде вьющейся над головами мошки. Нужно перетерпеть, а при первой возможности – избавиться. Дикая, должно быть, интуитивно догадалась, что отношение к ней Кирилла отличается от прочих. И старалась держаться поближе к нему.

Проснувшись как-то во время смены дежурства, Кирилл обнаружил, что спящая рядом Вера подобралась совсем близко. Лежит, прижавшись спиной к его боку. Выползающий на смену Джек, заметив это, саркастически хмыкнул:

– Нашла себе защитничка! Бункерный, ты б ее лучше не трогал, от греха. Хрен знает, какая в ней еще зараза бегает.

– Я и не трогаю, – поспешно отодвигаясь, открестился Кирилл.

Вера вздохнула во сне. Почувствовала, что спину больше не согревают, и снова переместилась ближе к Кириллу. Дальше двигаться было некуда – путешественник уперся в стенку палатки.

Джек усмехнулся. Взял Веру за плечи и оттащил. Кирилл благодарно кивнул. Но, проснувшись снова – прижатый к стенке бок начало припекать – и опять увидев рядом Дикую, отодвигать ее не стал.