Никто, кроме тебя...(СИ) - "ErmineWhite" - Страница 90

...Глаза её, переполненные слезами и немой мольбой: полная беззащитность перед неоспоримой мужской силой, которой приходилось подчиняться, даже когда было очень-очень страшно... Беззащитность перед болью, которую он ей причинял, безумно жалея и, при этом, требуя беспрекословного повиновения...

...Её изящные руки, робко прикрывающие обнажённую грудь...Пальчики цепляющиеся за его запястья, не пускающие к ране прикоснуться... Её тёплая ладошка, дрожащая в его руке...И тот отчаянный крик, предупредивший его об опасности, там, на болотах, в десятке шагов от заряженного карабина...

Сейчас он с трудом мог представить, что очень скоро её уже не будет рядом. Настолько рядом. И даже не хотел представлять: всё его нутро противилось этому!

Сергей открыл глаза. За окном размеренно перемещался всё тот же монотонный пейзаж... Срубило значит... да быстро-то как!.. Сопоставив сон и действительность, пришёл к выводу, что прежде, чем в мироощущениях своих копаться, отдохнуть нужно. Но назойливые мысли продолжали будоражить истощённое усталостью сознание.

...Скоро они приедут... Он проводит её домой, чтобы оставить там – в привычной для неё обстановке, под надёжной защитой отца, который, теперь уже, вряд ли допустит оплошность в отношении безопасности дочери... Оставит и должен будет уйти.

Снова обернулся, ловя себя на мысли, что не готов к этому. Она ещё была с ним, а он уже скучал...

Отяжелевшие веки опять сомкнулись, погружая в чуткое забытье.

...Он видел её в синем шёлке простыней, прекрасную, словно изваяние искусного скульптора... Однажды он держал в руках это безупречное тело, природой созданное для любви: утончённое, чувственное, тянущееся к нему... И отказался. Сам. И ведь ни разу об этом не жалел, а, если быть честным – и не вспоминал даже... до сегодняшнего дня...

“...Ты, Серёга, как всё утрясётся – замуж её отдай, – шутил Иван, – Чтоб больше не повадно было с мужиками по лесам шастать!..”

А ведь действительно, пройдёт немного времени, встретит она своего “единственного и неповторимого” и забудет весь этот кошмар, как страшный сон... Так уж устроена память человеческая. Будет любима, будет любить... Кому-то безумно повезёт!..

Да, она ещё была тут, а он уже ревновал, неизвестно к кому и ко всем, прекрасно понимая, как глупо это с его стороны.

Ведь если раньше она тянулась к нему, то сейчас она его боялась. Не удивительно. Да и как иначе, когда он собственноручно столько боли ей причинил?..

...А когда на её глазах в упор в человека выстрелил?.. Совершенно хладнокровно, зажав ей ладонью рот, чтоб не кричала. Только в тот момент по другому-то и нельзя было...

Теперь, по-логике, она просто избегать его должна!.. Наверно, так оно и будет!..

...И, тем не менее, крысу, скребущуюся под полом, она боится больше!.. Это сравнение невольно вызвало улыбку: пожалуй, не всё ещё потеряно!..

Ну и лохонулся ж ты, Светлов, однако!.. Ещё тогда, год назад... когда сама Фортуна к тебе в объятья кинулась!..

Дикое нереализованное желание снова воскресило в памяти тот вечер, запах сирени и духов... и юное, неискушённое тело, трепещущее в его руках... Настолько красивая! Просто сводящая с ума!.. Много воды утекло с тех пор, жалеть ни к чему: что было – то было, что будет... А что будет-то?..

“К чёрту! Пусть к чёрту катятся все недомолвки и предрассудки: никому я тебя не отдам!.. Сейчас домой вернёмся, устаканится всё, и мы сменим тактику, леди-совершенство!”

- Виктор Андреевич, может быть вам помощь какая нужна?.. – заглушив двигатель, спросил шофёр. Неподдельное беспокойство в его голосе вывело из ступора.

- Нет, Саша, спасибо... и завтра за мной не приезжай – выходной тебе даю...- Захлопнув дверцу служебной машины, полковник Селиванов направился к подъезду. А ноги идти не хотели, словно свинцом налитые...

Завидев его, соседки, вечно сплетничающие на лавочке, смолкли. Только б вопросов никаких не начали задавать!.. Казалось бы – городской микрорайон, сплошь высотками застроенный, а поразительно, с какой быстротой слухи здесь распространяются!..

...В тот вечер он только из машины вышел, как пьянчуга-сосед к нему подскочил.

- Я, Андреич, человек честный, чужого добра мне не надо... На вот, возьми, Ирка твоя обронила... – трясущимися с похмелья руками протянул ему телефон дочери, – ...Может, ты мне на чекушку подкинешь, а?.. Всё-таки вещица дорогая – мог бы и пропить, да совесть не позволила...

- Чего ж ты, совестливый, сразу ей не отдал? – отсчитав денег на водку, спросил он.

- Так ведь уехала она! С хахалем каким-то в тачку запрыгнула и, в-ж-ж-их!.. Как ветром сдуло!.. Только телефон на асфальте и остался!..

- В какую тачку? – оторвав взгляд от разбитого дисплея, насторожился он.

- В иномарку, – пряча в карман честно заработанные деньги, ответил тот, – А что удивительного – девка у тебя уже на выданье!.. Согласись ведь, Андреич, быстро детки растут! Мои вот...

Но он уже не слушал. Предчувствие чего-то страшного окатило ледяной волной... Поднимаясь на лифте, тогда молил только об одном: дома её застать...

Он выключил мобильник, отставил в сторону вновь наполненный стакан и, взяв в руки рамку с фотографией,  едва касаясь провёл дрожащими пальцами по стеклу. “...Девочки мои...” Слёзы обжигали лицо, а щемящая боль в груди не давала сделать вдох. А он и не хотел его делать. Не хотел слышать стук собственного сердца, рвущегося на части. Пусть оно замолчит! Оно не имеет права биться! Его удел теперь кровью истекать... медленно, мучительно...

Улыбающиеся жена и дочь смотрели на него с небольшой фотографии. Его королева и маленькая принцесса... Снимок пятнадцатилетней давности...

Тогда у него было всё, о чём только можно мечтать: любящая женщина, которую он боготворил. Юная – намного моложе его... Женщина,  подарившая ему дочь – эту кроху зеленоглазую... Только счастье продолжалось недолго: наверно там, в небесной канцелярии, решили, что не заслужил он его, счастья этого.

Жены не стало пятнадцать лет назад. Её сбила машина прямо на пешеходном переходе в ста метрах от дома... Водителя, скрывшегося с места происшествия, так и не нашли... И это не было случайностью. Это было предупреждением: не терпят верхушки криминальных иерархий, когда им кислород перекрывают! А уж исполнители в паутине грязного бизнеса – профессионалы!

Тогда у него хватило сил не сломаться, и тоненькой ниточкой, удержавшей его в этом мире, была семилетняя девочка – его дочь...

И вот всё повторилось сначала. Только в уже более жестокой и изощрённой форме.

... В тот вечер домой Ира так и не вернулась. Звонки друзьям и знакомым тоже не дали результатов. И толку-то, что все связи подключены были: девушка словно в воду канула...

Что он пережил за это время – одному Богу известно: три дня в аду гореть заживо – какой рассудок это выдержит?.. И лишь на четвёртые сутки  неизвестность обрела свою истинную страшную форму: оставленный кем-то в почтовом ящике конверт с диском...

Он прекрасно понимал: без “своих” дело не обошлось. Пытался сопоставить какие-то факты, найти хоть мизерную зацепку, но... тщетно!.. Сходя с ума от горя, ещё и ещё прокручивал диск, где девочка его с переполненными ужасом глазами кричала: “Папа!..Папочка!”

От него требовали невозможного: остановить запущенный механизм было не в его силах... А если б были полномочия такие?.. Поступился бы честью офицера?.. Не исключено, что да: ну не мог он больше с честью дорогих людей терять!..

Безысходность душила похлеще неизвестности: бессилен! Абсолютно! Дитя своё защитить бессилен! Слишком уж дорогой ценой звёзды на погонах оплачены! И вот с рассрочкой в пятнадцать лет выставлен новый счёт!

Он слишком хорошо знал законы наркобизнеса, чтобы недооценивать степени риска. Законы жестокие, безжалостно сметающие на своём пути всё, что являет собой потенциальную угрозу этому обособленному миру, где правят деньги.