Невидимка. Идеальные убийства - Паттерсон Джеймс - Страница 34

Я чувствую, что у всех у нас прилив энергии. Хорошо. Очень хорошо. Так много умных и одаренных людей, объединяющих свое усилия, — ну конечно же, мы до чего-нибудь додумаемся.

Наконец-то. Мы уже не тратим свое время на то, чтобы оглядываться назад и пытаться доказать, что было совершено преступление. Теперь мы смотрим только вперед и стараемся раскрыть каждое преступление.

— Мы надеемся, что скоро составим психологический портрет преступника, — говорит Букс. — А пока что… Каждый вечер руководители групп в шесть часов по центральному стандартному времени участвуют в нашей видеоконференции. — Он хлопает в ладоши. — Давайте поймаем этого негодяя!

В 3 часа 57 минут таверна заполнена уже на три четверти. В одном углу здесь расположена стандартная — длиной во всю стену — стойка бара, рядом с которой есть свободное пространство с несколькими маленькими столиками для напитков посередине. У противоположной стены стоят обеденные столы. Посетители в основном молодые люди, многие из них лишь недавно достигли возраста, когда уже разрешается употреблять спиртные напитки (то есть двадцати одного года). Есть здесь и люди постарше — наверное, студенты, которые учатся в магистратуре. Официантки снуют туда-сюда сквозь толпу, держа в руках подносы с кружками пива и спиртными напитками покрепче. Возможно, звучит громкая и энергичная музыка, но у нас нет аудиозаписи, а имеется только не очень качественная черно-белая видеозапись со стандартной камеры видеонаблюдения, установленной в углу помещения. Эта запись была переписана на компакт-диск, который сейчас крутится в лэптопе Софи Таламас.

Мы вчетвером — Букс, Денни, Софи и я — сгрудились возле экрана компьютера. Денни показывает ручкой на мужчину, идущего сквозь толпу к обеденным столам. На видеозаписи, сделанной неподвижной камерой, установленной почти под потолком в дальней части бара, довольно хорошо видно этого мужчину, который движется через центральную часть экрана в сторону его правого нижнего угла. Мужчина низкого роста, с широким тазом. Он в черной рубашке и черных джинсах, волосы собраны в хвост на затылке. Уже стареющий хиппи.

— Это Кёртис Валентайн, — говорит Денни.

Мое сердце трепещет. Есть что-то волнующее в наблюдении за этим человеком, движущимся с такой заурядной непринужденностью. Он идет вразвалочку, аккуратно держа в руке кружку пива и направляясь к какому-то столу. Он даже не подозревает, что жить ему осталось лишь несколько часов — часов, которые станут для него невероятно мучительными.

Данная запись поступила к нам из таверны «Беннис» в городе Эрбана, штат Иллинойс. Сделана она была двадцать девятого августа, то есть в тот день, когда Кёртис Валентайн был убит.

Валентайн продолжает двигаться к правому нижнему углу экрана, пока не исчезает из виду. Он направляется к столику в углу помещения — разумный выбор для того, кто пришел сюда с кем-то встретиться. К сожалению, камера видеонаблюдения не захватывает этот угол — она направлена на переднюю часть заведения, а именно вход и стойку бара, где находится кассир. Собственники бара хотят присматривать за барменами и — что более важно — за деньгами.

— Прощайте, мистер Валентайн, — говорит Денни, когда Валентайн исчезает из нашего поля зрения. — Софи, перекрутите, если вам не трудно, на шестнадцать ноль-четыре.

Софи, выполняя просьбу коллеги, перематывает видеозапись на семь минут вперед, то есть на 16:04.

— Обратите внимание на вход, — говорит Денни, показывая на верхний левый угол экрана.

В комнате становится тихо. Букс прокашливается.

— Вот, — говорит Денни, когда дверь бара открывается.

Заходит какой-то мужчина. Мы видим на экране его профиль справа. У правого уха он держит телефон, который частично скрывает его лицо. На голове у мужчины бейсболка, от козырька которой на лицо падает тень. Очки являются уже третьим элементом, мешающим рассмотреть лицо. Зернистая видеозапись тоже этому отнюдь не способствует. Но кое-что разглядеть нам все же удается: белый, возможно, лысый, среднего роста. Синяя ветровка не скрывает его довольно большого пуза.

— Это и есть наш субъект, — говорит Денни.

Больше никто ничего не говорит. Воздух будто наэлектризован. Вот он — тот субъект, который нам нужен. Я вижу человека, за которым охочусь уже несколько месяцев, причем вижу его, как мне кажется, так близко, что едва подавляю в себе желание протянуть руку к экрану и схватить этого мерзавца.

Вот он — человек, который снова и снова убивал и оставался безнаказанным. Вот он — человек, который совершил такие ужасные зверства, что даже видавшие виды члены комиссии ООН по нарушению прав человека были бы потрясены, узнав о них.

Вот он — человек, который убил мою сестру.

— Привет, подонок, — говорит Букс экрану компьютера.

Этим словом Букс всегда называл преступников, которых пытался поймать — будь то грабитель банков, похититель людей или серийный убийца. В этом слове чувствуются отвращение и — что в данном случае более важно — пренебрежение и презрение. Букс этим словом как бы дает понять своим людям — сознательно или подсознательно, — что он, Букс, не боится этого человека, а потому и им не следует его бояться.

На экране видно, что этот мужчина — наш субъект, убийца, который, возможно, является самым злонамеренным типом из всех, кто ходит-бродит по этой планете, — продолжает разговаривать по телефону, слегка наклонив голову и время от времени прижимая левую ладонь к левому уху.

— Нам не повезло, что он разговаривает по телефону, — говорит Софи.

— Невезение тут ни при чем, — возражает Букс. — Он просто знает, где находится камера видеонаблюдения. Он маскируется как только может, но так, чтобы никто не заметил, что он это делает.

Наш субъект идет сквозь толпу, и в течение еще некоторого времени мы видим его профиль справа. Иногда на пару мгновений мы теряем его из виду, по мере того как он пробирается сквозь толпу. Наконец он поворачивается, и на секунду его лицо оказывается обращенным почти прямо к камере. Затем он направляется в дальнюю часть таверны — то есть к нижней части экрана.

— Пауза, — говорю я, но Софи и сама уже нажимает на кнопку.

Экран застывает и лишь иногда подергивается. Это самый лучший стоп-кадр с его лицом, который у нас имеется, но он не очень-то качественный. Наш субъект стоит лицом к нам, но его голова слегка наклонена вперед. Он разговаривает по телефону (или просто делает вид, что разговаривает). Козырек его бейсболки скрывает глаза, оставляя видимыми для нас нос, рот и подбородок.

— Да, он знает, где находится видеокамера, — снова говорит Букс. — Давайте посмотрим, что там дальше, Соф.

«Соф, — мимоходом мысленно отмечаю я. — Соф, а не Софи».

Когда экран снова оживает, наш субъект, все еще держа голову слегка наклоненной, идет туда, где находится Кёртис Валентайн. Мы впервые отчетливо видим, что наш субъект несет сумку, которую он повесил на левое плечо. В ней, несомненно, лежат его орудия преступления. Мы уже вполне обоснованно можем предположить, что это пестик для колки льда, хирургические инструменты, емкость с бензином, противогаз. Возможно, еще «Тазер».[38] Возможно, еще и огнестрельное оружие.

Как только наш субъект доходит до правого угла экрана, он поднимает голову и, насколько я могу видеть, заканчивает телефонный разговор и начинает разговаривать с Кёртисом.

Но к этому моменту он оказывается уже вне поля зрения, обеспечиваемого камерой.

— Черт побери! — говорю я.

— Можете смотреть и дальше, если хотите, — говорит Денни, — но он не появится в поле зрения до того момента, когда они уже будут уходить в семнадцать ноль-три. И не надейтесь увидеть многое.

Софи перематывает видеозапись на большой скорости на этот момент. Когда Кёртис Валентайн и наш субъект уходят вместе из бара, Кёртис находится справа от него. Наш субъект теперь удаляется от нас. Кроме того, он повернул голову направо, чтобы было удобнее разговаривать с Кёртисом. Все, что мы теперь видим, — это заднюю часть его головы, бейсболку и ветровку. По мере того как эти два человека идут через бар к входной двери — то есть к верхнему левому углу экрана, — наш субъект все время умудряется не поворачиваться лицом к камере видеонаблюдения, причем делает это вполне естественно.