Соблазнение строптивого (СИ) - Замосковная Анна - Страница 36

Скорее бы это закончилось.

Тёмный почесал босой стопой лодыжку. Зевнул и, не отрываясь от свитка, признался:

— У меня ощущение, что ты убить меня хочешь.

Недалеко от истины.

— Мне уйти? — спросил тёмный, по-прежнему не отрываясь от свитка.

— Ты хочешь меня о чём-нибудь спросить? — брякнула я и сама поразилась. Впрочем, так даже лучше: выясним всё сейчас.

— О чём, например? — тёмный сел и наклонился к сумке у кровати, взять следующий свиток. Под светлой тканью рубашки шевельнулись лопатки, он выпрямился. Развернул свиток и снова лёг. — Я слушаю.

Он издевается? Или ему и впрямь всё равно?

— О моём прошлом, — еле слышно шепнула я.

— Я не рассказываю о своём и не считаю себя в праве домогаться откровенности о твоём.

— Тем более, ты его и так успел выяснить.

— И это тоже, — кивнул тёмный.

Закусила губу. Он оставался спокоен, знай читал, а я… я… Наотмашь ударила по свитку, но тёмный его отвёл, и я промахнулась.

— Что я должен спросить?

Теперь получается, это не он хочет узнать, а я настаиваю на откровенности? Как так? Уткнулась пылающим лицом в подушку: ну тёмный…

Он почти невесомо коснулся моего плеча.

— Лила? — Ладонь скользнула по лопатке. — О чём ты считаешь, я должен спросить?

— О Вахсе. — Сглотнула.

— Зачем? — Ладонь погладила по плечу. — Если ты сама не хочешь это обсу…

— Нет. — Резко села. Посмотреть на приподнявшегося на локте тёмного не смогла, отвернулась, обхватила колени руками. — Не хочу. Но разве ты не хочешь спросить, как я туда попала?

— В этом нет необходимости. Это уже прошлое, его пора оставить в покое.

— И тебе совсем не любопытно?

— Рождённых в рабстве магов продают в младенчестве, но у нас не тот случай. Я знаю, что выкуп был произведён с общих торгов.

Нарастал какой-то звук.

— Значит, продавали, как обычную девочку.

Щёлкающий звук нарастал.

— Значит, продавал не родственник и не кто-то из близких, а некто не общавшийся с ними, неосведомлённый о том, кто ты.

Щёлканье хлыста поглощало звуки, голос тёмного.

— При нападении на поселение, торговцев или корабль были бы убийства, как следствие — шок, спонтанный магический выброс и продажа на соответствующем аукционе.

В голове звенело и гудело.

— В тот год Харун и Берлин в очередной раз схлестнулись из-за Мейронской крепости, и летучие отряды работорговцев, действовавшие под прикрытием стихийников Дайма, заходили на пятьдесят, а то и сто километров вглубь обеих стран, пограничные патрули просто не успевали перехватить всех. Готов поспорить: столкновение с одним из ловчих отрядов вне города.

Стало мучительно тихо. Нащупав ножной браслет, стала тереть камушек:

— Тревогу объявили, а мы из дома сбежали, у нас волчонок был раненый в лесу, еду ему несли.

— И как волчонок?

— Не знаю. — Повела плечом. — Мы не дошли.

Думала, заплачу, но глаза оставались сухими, пальцы продолжали теребить браслет. Что ещё мог спросить тёмный?

— Я и брат, — удивительно спокойно пояснила я. — Нас продали разным торговцам, больше мы не встречались. Я не помню названия родного города (он в речи всегда был прото «город»), имён торговцев, найти их следы не получилось.

— У тебя были ещё братья или сёстры?

— Нет.

— С братом у вас оба родители общие?

Эсин задавал эти же вопросы.

— Нет, на его маме отец женился после смерти моей…

Тёмный молчал.

— В Вахсе я полгода провела. Примерно… У тебя действительно нет вопросов о том времени?

— Я не мучаю людей ради праздного любопытства.

— И тебе не любопытно? Совсем-совсем?

— Из-за орденских дел я прожил в Вахсе в общей сложности лет семь, знаю его со всех сторон, даже куда более мерзких, чем видела ты, поэтому у меня нет вопросов, мне не любопытно. Совершенно. — Тёмный вздохнул. — Лила, понимаю, для тебя это очень значимое событие, переломное, и для кого-то любопытное, но я не собираюсь выведывать подробности. И я не думаю об этом, это для тебя навязчивая мысль, твоё страшное переживание, и я могу об этом поговорить, только если ты хочешь, но мне куда интереснее, какое дополнительное задание дал тебе Эсси.

Похолодела, спешно выпустила камень ножного браслета и посмотрела на тёмного. Эсси… Эсси… Он назвал Эсина Эсси!

Тёмный внимательно смотрел на меня.

— С чего ты… — Голос звучал хрипло, откашлялась. — Почему ты решил, что Эсин дал мне какое-то дополнительное задание?

— А почему бы не дать?

— Я не самый сообразительный член ордена. — Щёки так похолодели, что не оставалось сомнений — я сильно побледнела. Что делать? Почему кровь не приливает к лицу? — Мне и это-то задание не под силу… — Поняла, что такой ответ представляет Эсина едва ли не глупцом, попыталась исправиться: — Наверное, не под силу, теперь мне так кажется, хотя раньше казалось…

Взгляд тёмного физически ощутимо давил, прямо отталкивал, но я продолжала сидеть на месте, пыталась сохранить невозмутимый вид.

— Лила, ты весьма состоятельная девушка… была, до того, как сгорел светлый квартал. И зиждилось твоё состояние не только на подарках любовников, но и на выплатах ордена за всякие там содействия в урегулировании вопросов с чиновниками и тёмным орденом.

Он ещё и с казначейскими бумагами ознакомился? Как?.. Соблазнил какую-нибудь работницу, как я когда-то самого казначея тёмных? Или Его Светлейшество помог?

— Эсин меня любит, — ответила я. — Вот и обеспечивает.

— Знаю. Только думаю, помощь в урегулировании не ограничивалась раздвиганием ног под бдительным оком Эсси: иногда приходилось информацию выудить, уговорить. В сейф влезть, пока любовничек дрыхнет. Разве нет?

— И что? — Это точно в документах казначеев не указывалось, кто растрепал?

— То, что это твоя сильная сторона и основной род деятельности, а не расследования орденских конфликтов и взяточничества. — Тёмный придвинулся. — Поэтому интересно, нет ли у тебя дополнительных заданий в этом направлении?

Отодвинулась на край:

— Даже если бы были, я бы не сказала.

Тёмный вдруг оказался со мной лицом к лицу:

— Я тебе жизнь спас, может, будешь сговорчивее?

Его зрачки пульсировали, в оранжевых радужках вспыхивали прожилки зеленоватого цвета — ломалось меняющее цвет глаз заклинание. Непреодолимо завораживающее зрелище: словно в радужках распускаются зелёные цветы. Дыхание тёмного касалось моих губ, мурлыкающий голос вкрадывался в мысли:

— Что ещё он приказал?

Сердце билось часто-часто.

— Лила. Что. Он. Тебе. Приказал?

«Эсин на меня рассчитывает, Эсин на меня рассчитывает, я не должна болтать!»

— Ничего. — Соскочила с кровати, оступилась, с трудом удержала равновесие. — Ничего.

Сердце стучало в висках, ножной браслет казался тяжёлым-тяжёлым. Понимаю: выгляжу глупо, подозрительно. Обычно я легко лгу, но с этим тёмным всё не так просто.

Он ведь догадывался.

Подозревал, и моя паника всё подтвердила.

— Прости, мне срочно надо в туалет, — я ринулась к двери. — Живот…

Отличная ведь отговорка: если вдруг живот прихватило — паниковать нормально. Судорожно натянув сапоги, выскочила в коридор и захлопнула дверь.

От волнения я была близка к тому, чтобы и впрямь воспользоваться туалетом. Тёмный, ну… ну как так у него получается меня изводить? Чем ему не угодил Эсин? Что они не поделили?

У лестницы остановилась, отдышалась. Руки дрожали. Облокотившись на перила, спрятала в них лицо. Судорожно вздохнула. На меня словно надвигалось что-то страшное.

— Госпожа, вы в порядке?

Внутренности скрутило от ужаса, между лопаток проступил липкий пот. Я не поняла, что так испугало в любезном мужском голосе, но ощущение было, словно я птичка в душащем меня силке…

Глава 24

Шея закоченела, оцепенение охватывало тело, но я смогла развернуться.

На меня смотрел мужчина средних лет. Голубоватые радужки были такими светлыми, что глаза на широком смуглом лице казались пустыми. Презрительный изгиб губ хранил отпечаток жестокой властности. Во вьющихся чёрных волосах змеилась седая прядь, в ухе блеснула серьга с огненным магическим кристаллом, но одежда не орденская, хотя покрой непривычный: слишком широкие рукава, куртка запахивалась на всю грудь, а у тёмных штанов красные, в цвет воротника, лампасы. И всё вместе создавало впечатление богатства и угрозы.