Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 50

— Мой Господин прав, — смиренно ответила я, вновь склоняя голову.

— Твой Господин всегда прав, мое пламя, — он усмехнулся и, наконец, развернулся ко мне. — Так вот, ты стала мне почти женой, но недоверие между супругами означает конец их брака. Только доверяя друг другу, мы можем существовать рядом, не опасаясь получить удар в спину. Мое доверие пошатнулось. И причиной тому стали не только Грани и твоя беготня от меня. И даже то, как ты выстроила цепь событий, едва не утопив меня, меня, скорей, позабавило. Больше разозлило то, что ты вырвалась из моих рук, когда увидела, что водник гибнет от лап трига. Это может означать лишь одно — твоя игрушка стала тебе дорога.

— Если бы водник умер, я досталась бы тригу, — ответила я. — Их вожак победил в драке за меня, и если бы не Аквей, мое тело бы было осквернено зверем. Я заботилась о себе. Мое тело принадлежит Господину, лишь ты один можешь владеть им. А я сейчас слишком слаба, чтобы противостоять тому, кто сильней меня. Водник был моей защитой, и я не хотела ее утратить.

— Разумный ответ, однако твой крик был полон эмоций. Это не позволяет мне поверить тебе.

Вайторис скрестил руки на груди.

— Итак, я хочу убедиться, что ты по-прежнему послушна мне. — Он приблизился ко мне. — Кому ты принадлежишь, Игнис?

— Я принадлежу моему Господину, — эхом отозвалась я. — Лишь ты Хозяин моего тела и моей души.

— Да, — Вечный кивнул. — Мне принадлежит твое тело, и лишь я решаю, что с ним будет. Ляг на спину, Игнис.

Покорно исполнила приказание, вытянувшись в полный рост.

— Разведи ноги в стороны, — Господин следил за тем, как я сгибаю ноги в коленях, широко разводя их. Вайторис с минуту молчал, глядя на меня, после спросил: — Он уже был в тебе?

— Нет, — ответила я. — Мое тело не знало другого мужчину, кроме моего Господина.

Он кивнул, принимая ответ. После отвернулся и произнес:

— Ко мне.

Дверь открылась. В покои вошли оба стража. Они остановились, склонили головы и застыли, ожидая, что им скажет Господин.

— Кому принадлежит твое тело, Игнис? — снова спросил Вечный.

— Ты мой Хозяин, и лишь ты владеешь моим телом, — отозвалась я.

— Возьмите ее, — приказал Вайторис. Стражники непонимающе переглянулись. — Вы так долго метали о тебе этой женщины, и я хочу отблагодарить вас за верную службу. Делайте с ней, что хотите, сегодня она ваша. — Стражники не сдвинулись с места. Они тоже хорошо усвоили, что прикасаться к игрушке Господина слишком опасно, чтобы позволить себе поддаться желанию. — Я. Хочу. Чтобы. Вы. Овладели. Этой. Женщиной.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к происходящему. Как-то не верилось, что он позволит. Даже ради наказания. Мне казалось, что всё закончится, когда стражники приблизятся. Вайторис слишком трепетно относился к тому, чтобы его женщин не касались чужие руки. Он казнил без жалости даже за посягательство на забытых и уже ненужных любовниц, если они всё еще оставались в его замке.

Горячее дыхание на своей груди я ощутила вместе с языком, несмело коснувшемся навершия соска. Распахнула глаза, изумленно глядя на одного из стражников, уже стоявшего между моих ног. Он встретился со мной взглядом, гулко сглотнул и вновь склонился к груди. Кажется, ему было страшно…

— Вайторис, — позвала я, стараясь не кривиться и говорить ровно, — ты называл мое тело своим храмом. Оно не знало иного мужчины. Ты сорвал цветок моего девства, ты оставался тем, кто дарил мне наслаждение. Лишь с тобой я познала наслаждение…

— Я не прошу тебя наслаждаться, — холодно произнес Вечный. — Я всего лишь распоряжаюсь своей собственностью, как считаю нужным.

— Но после того, как он возьмет меня, я больше не буду твоим храмом! — голос зазвенел от напряжения.

— Ты ведь по-прежнему покорна мне, — усмехнулся он, брезгливо кривя губы, когда стражник потянул свои штаны вниз. — Не думал, что нам придется повторить и этот урок, Игнис. Если для усвоения этих будет мало, тебя опробуют столько мужчин, сколько потребуется, чтобы ты утвердила в своей голове, что ты всего лишь мое создание. Тень без права на собственные мысли и чувства.

— Как после ты сам возьмешь меня?! — воскликнула я. — Или же Игнис больше не нужна своему Господину? Неужели не побрезгуешь моим телом после того, как псы осквернят его своим вторжением?!

— Ты будешь мне нужна всегда, мое пламя, — ответил Вечный и ударом ноги отшвырнул стражника, уже готового овладеть мной. — Пошли вон! Я передумал.

Я едва не рассмеялась от облегчения. Закрыла лицо ладонями и постаралась сдержать протяжный вздох, рвавшийся наружу.

— Это не конец, Игнис, — произнес Господин. — Я не отменил это наказание, лишь отсрочил.

Он отошел от меня и расположился на кресле, я осталась лежать на полу, сведя колени вместе. Так я чувствовала себя менее беззащитной.

— Разведи колени, — приказал Вайторис, лишая меня призрачной защиты. — Закинь руки наверх.

Я выполнила каждое его приказание и прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Что я обнаружила? Пустоту. Внутри меня не было ничего, одна ледяная пустыня. Я лежала перед Господином, раскрытая его взору, но его взгляд, скользивший по моему телу, не будил прежнего желания. Близость и Вайториса не будоражила. Я не закусила губу, ни задохнулась от ощущения невидимой ладони, неспешно двигающейся по телу. Тьма, я хотела лишь одного! Я хотела, чтобы скорее всё прекратилось, и он оставил меня одну.

Раздался негромкий скрип, когда Господин поднялся с него. Затем я услышала шорох одежды и открыла глаза. Камзол упал назад на кресло, за ним полетела рубашка. Вайтор неспешно расстегивал поясной ремень. Вновь сомкнула веки, не желая смотреть на то, как разоблачается Вечный. Я в новой панике искала в себе хоть какой-то проблеск прежнего вожделения, но не находила.

Зачем-то вспомнила, как впервые опробовала огненную плеть. Передо мной на коленях стоял какой-то мужчина, которого я видела в первый и в последний раз. Был ли то пленник Вечного, или же случайная жертва, пойманная для моих упражнений, я не спрашивала. Это было неважно. Важней казалось то, что Он стоял за спиной, сжимая мою ладонь, из которой змеилась огненная полоса.

— Расслабь кисть, — шептал Вайторис, склонившись к моему уху. Его губы касались ушной раковины, щекоча дыханием. — Вот так, мое пламя.

Он лизнул кожу рядом с ухом, едва не лишив меня остатков разума.

— Сделай это для меня, Игнис.

Но замах мы сделали вместе, и жало плети помчалось к перепуганному мужчине, повинуясь нашей обоюдной воле. Захлестнуло шею… Совместный рывок, и голова пленника катится по каменным плитам замкового двора. Я смотрела на обезглавленное тело, всё еще стоявшее на коленях, и думала о том, что ощущаю затвердевшую плоть, прижавшегося ко мне Господина. Он развернул меня к себе лицом.

— Убивать легко, — завораживающим полушепотом произнес Вайторис, глядя в мои широко раскрытые глаза. — А убивать для меня даже приятно, это я тебе сейчас покажу.

Он взял меня там же во дворе, на повозке, в которой было свалено сено. Вайторису было всё равно, кто видит нас, а для меня всегда был главным он и его желания. Я извивалась и кричала от наслаждения, словно мы были одни, а где-то недалеко от нас лежала оторванная голова, глядя на наше совокупление взглядом пустых мертвых глаз…

— Совершенна, — негромкий голос Господина вырвал меня из воспоминаний. Он стоял на коленях между моих ног и смотрел на меня. Ладонь легла на живот, неспешно двинулась вверх и остановилась, несильно сжав одну грудь. — Идеальные пропорции, плавные линии, очарование женственности в каждой черте. Всё, что мне нравится в женщине, заключено в тебе, мое создание. Я, словно скульптор, лепил это тело для себя и под себя. День за днем я уничтожал в тебе чувства, приучал быть той, кем я буду восторгаться.

— Всеми ненавидимой убийцей, — тихо ответила я.

— Что дает всеобщее обожание? Зависть, ненависть и, как следствие, желание убить, — пальцы Вечного играли с моей грудью, помимо воли будя возбуждение.