Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 136

— Мне страшно, Ирис, — сказал Скай. — Мне так страшно не было ни разу в жизни. Даже когда впервые отправлялся под черные стены проклятого замка. А теперь боюсь. Боюсь проиграть… Боюсь, что не справлюсь. Меня пугает цена, я не готов заплатить ее. Даже ради жизни всего мира, не готов…

— Ты стал совсем нежным, Ручеечек, — с фальшивым весельем ответила я, Аквей лишь поморщился, и я отбросила шутливый тон: — Я боюсь того же, Скай. Не знаю, что принесет этот день, но точно знаю, если свет моей души погаснет, даже сияние всех искр не разгонит тьмы моего горя. Ты мой свет, Скай, и та единственная жизнь, которую я отдать не в силах.

— Остается победить и быть счастливыми, — слабо улыбнулся мой водник.

— Выбора нет, — сказала я, скользя ладонями по его груди. — Один путь…

— Одна судьба…

— На двоих.

Я, заглянув в его глаза, задохнулась от головокружительного водоворота чувств, в одно мгновение затопивших сознание. Потянулась к нему… Ноги оторвались от земли, когда Скай рывком приподнял меня вверх. Наши лица оказались на одном уровне, я опустила взгляд на губы водника, прерывисто вздохнула и вновь заглянула в глаза, прошептав:

— Зажги меня снова, Скайрен Аквей.

— Ты пылаешь ярче солнца, — ответил он.

— Тогда я отдам тебе часть своего сияния.

Аквей мотнул головой:

— Я возьму его целиком, но только вместе с тобой.

— Скай, — всхлипнула я и поймала его губы.

Провела кончиком языка, протиснула его в рот водника и застонала, почувствовав его ответ. Аквей перехватил меня, удобней взяв на руки и, не разрывая поцелуя, отошел дальше от берега. Прервав поцелуй, я заглянула в глаза водника. Белый блик вдруг окрасился зеленью, и ветви деревьев, плетьми висевшие к земле, раздвинулись, откликаясь на стихию земли, призванную Скаем. Восторженно охнув, я откинула голову и рассмеялась.

Из травы вспорхнула небольшая птица с длинным радужным хвостом, возмущенно пискнула и скрылась в ветвях. Я проводила ее взглядом и тут же забыла, потому что водник опустил меня на ковер из пышной мягкой травы. Его взгляд блуждал по моему лицу, скользнул по подбородку к шее, я тяжело сглотнула. Облизала вдруг пересохшие губы и тихо застонала, не вынеся острого предвкушения его прикосновений к своему телу.

Воздух сгустился, став горячим и вязким. Исчезла прохлада, которой веял легкий бриз с океана. Исчезли рокот волн, шелест листвы на деревьях, щебет испуганной нами пичуги. Ничего не осталось кроме прерывистого дыхания и горящего взгляда глаз-озер, сейчас полыхавших зеленым свечением. Скай провел ладонью по лифу, и ткань зашуршала, расползаясь на тонкие стебли, кружева собрались в белоснежные хрупкие чашечки цветов. Они окружили меня, очертив контур тела. Вдохнула приятный сладковатый аромат, не спуская взгляда с Аквея.

— Так пахнешь ты, ягодка, — улыбнулся водник.

— Как ты их назовешь? — хрипло спросила я.

— Как можно назвать цветы с запахом Ирис? — он изломил бровь и закончил, склоняясь ко мне: — Только ирисами.

Вновь облизала губы, Скай проследил за движением моего языка, а после накрыл мой рот своими губами. Его язык коснулся моего языка, и я судорожно вздохнула, отзываясь на первую ласку. Ладони накрыли мужской затылок, пальцы зарылись в волосы, не позволяя воднику отстраниться и прервать поцелуй. Я чувствовала, как его ладонь легла мне на бедро и поползла по ноге вниз. Добралась до колена, огладила его и неспешно двинулась назад, чуть сдвинув мою ногу в сторону. Я согнула ее в колене и отвела в сторону, бесстыдно открываясь Скаю. И протяжно застонала, когда умелые пальцы проникли в лоно.

— Горячая моя, — с улыбкой шепнул водник, оторвавшись от моих губ.

Я закусила губу и опустила взгляд на его расстегнутый камзол. Посмотрела в глаза Аквею, и он рассмеялся, когда его одежда стекла в траву ручейками воды. Я вновь подалась к нему, надавила на плечи и перевернула на спину. Нависнув сверху, заскользила взглядом по сильному телу, любуясь им. Снова вскинула взгляд на лицо Ская, мгновение рассматривала дорогие мне черты, чуть задержалась на затуманенных желанием глазах, после коснулась губами шеи. Я улыбнулась, услышав прерывистый вздох. Прочертила языком влажную дорожку до ямки между ключицами и оседлала бедра Аквея…

— Не так быстро, — задохнувшись, произнес мой водник, снова опрокинув меня на спину. — Нектар полагается смаковать.

Он лизнул меня в шею.

— Пить маленькими глотками, задерживая вязкую жидкость на языке, чтобы лучше ощутить его вкус.

— Никогда не пила нектар.

— Зато я выпью весь, до последней капли, — ответил Скай и вернулся к своим ласкам.

Я закинула руки за голову, закрыла глаза и отдалась во власть жадных губ, всё больше погружаясь в тягучее, словно мед, удовольствие. Охнула, когда горячий язык тронул навершие груди, задохнулась, ощутив, как язык сменяют губы, и застонала, когда по крови промчался жар возрастающего возбуждения.

Пальцы запутались в светлых волосах, когда мужской язык вырисовывал влажные узоры на животе. Сладкая дрожь пробежала по телу, как только водник спустился еще ниже…

— До последней капли, — хрипло произнес он.

И тело отозвалось истомой. Вскрик сорвался с моих приоткрытых губ и растворился в далеком звездном небе. Я металась под ласками языка и губ водника, впивалась пальцами в плечи, и его имя слетало с уст бесконечными стонами:

— Ска-ай… Ска-ай… Ска-а-ай…

Волна наслаждения захлестнула с головой, разметала сознание, превратила тело в невесомую пену и схлынула, чтобы наброситься с новой силой, вырвав из груди протяжный крик:

— Ска-ай!

И он пощадил. Вновь навис сверху, глядя на меня совершенно пьяным взглядом. Задыхаясь, потянулась к нему, поймала губы. Моя рука скользнула по мускулистому животу, ладонь сжалась на возбужденной мужской плоти, и стон Аквея я выпила с его губ. После откинулась на спину, направила член к средоточию своего желания и задохнулась, когда Скай плавно заполнил меня собой.

— Люблю тебя, — прошептал он и сделал первое движение бедрами.

— Люблю тебя, — ответила я, срывающимся голосом.

Я отдавала ему себя, всю, без остатка, не оставляя себе ни единого потайного уголка. Разве можно что-то спрятать, когда в объятьях сплелись не только тела, но и души? Толчок, еще толчок. Резко, глубоко, до предела, до рваного горячего дыхания, протяжного стона, до крика наслаждения, рвущего грудь в клочья. До хрипа, когда сил на стоны уже нет. Пальцы впиваются в упругие мужские ягодицы, принуждая двигаться быстрей. Мало, мне всё еще мало, я хочу больше, я не могу насытиться ни его поцелуями, ни стонами, ни толчками, то замедляющимися, то вновь резкими и грубыми. И только едва слышная мольба:

— Еще, Скай, еще.

Вынуждаю водника перевернуться на спину, вновь насаживаю себя на твердый, как камень член, и двигаюсь. Извиваюсь, задыхаюсь и срываюсь в очередной оргазм, как только его пальцы пробегаются по моей груди. Бессильно падаю ему на грудь, но Скай вновь шепчет:

— До капли, — и я опять под ним.

Теперь не мешаю, лежу, распластанная на траве, позволяю волнам нашей страсти подхватить мое безвольное тело и нести туда, куда ведет меня мой водник. Он наслаждается каждым толчком, плавным, неспешным, тягучим. Я открываю глаза. Хочу видеть его сейчас. Хочу смотреть на сладострастную муку, исказившую его лицо. Хочу увидеть тот самый миг, когда Скай достигнет предела. Хочу, но… загораюсь, потому что он сейчас невозможно прекрасен, потому что чувствую, как зарождается его волна, как она набирает скорость, как мчит его, поднимает на гребень и обрушивает в бездну, и я мчусь следом, упиваясь его вскриком наслаждения. Ловлю его губы и смешиваю свой стон с его затихающим стоном. Вот теперь действительно ни осталось ни капли. Обессиленная я валюсь на траву, Скай утыкается лбом мне в плечо. Я слушаю его хриплое прерывистое дыхание и в голове только одна мысль: «Разве можно быть еще счастливей?»…

Мы возвращались в реальный мир медленно. Ступали по хрупкой кромке между единением и всем остальным светом неспешными шагами. Сначала разгоряченной кожи коснулось прохладное дуновение бриза, просушившее капельки пота, еще покрывавшие тела. Затем до слуха донесся шорох волн по песку и шепот листвы на деревьях. Мир обрел очертания и краски, ознаменовав окончание волшебной ночи первыми проблесками зари над океаном.