Творения (СИ) - Величковский Паисий - Страница 30

Об общем же житии приводят свидетельство из Святого Писания: «Се, что добро, или что красно, но еже житии братии вкупе» (Пс. 132, 1).

Поскольку монашеское житие распределено так на три чина, преподобный Иоанн Лествичник исходящим из мира в монашество преподает совет не уклоняться ни направо, ни налево, но царским путем идти (см. Чис. 20, 17), то есть не отходить в пустыню, поскольку уединенное пустынное житие ангельской крепости требует. И новоначальный, а в особенности побеждаемый такими душевными страстями, как гнев, ярость, тщеславие, зависть, самомнение и прочие, даже и следа такого пустынного жительства, сказал Иоанн Лествичник, да не дерзает видеть, чтобы исступлением ума не пострадать, и в общежитие да не дерзает входить — не потому, что оно неполезно (ибо что полезнее такого жития, хваля которое, святой Василий Великий говорит, что недостает его словам силы для похвалы высоты и величия такого жития), но потому, что оно великого требует терпения.

советует же святой ходить царским путем, то есть иметь пребывание с одним или двумя, поскольку такое житие является удобнейшим для многих, как не требующее столь великого терпения, какое нужно в общежитии, и как жительство немного более отрадное. Ведь повиноваться во всем одному своему отцу или еще живущему с ним брату не столь удивительно и меньшего терпения требует.

В общежитии же с многочисленной братией не только отцу своему, но и всем братьям, и самым последним повиноваться, и терпеть от них досаждение, бесчестие, поругание и всякий вид искушения, и иметь себя прахом и пеплом под ногами у всех, и, как раб купленный, служить всем со смиренномудрием и страхом Божиим, и претерпевать с разумом постоянную последнюю нищету, присущую общему житию, и скудость потребного для тела в пище и одежде — это дело великого, крайнего и страдальческого терпения; и претерпевающие до конца в таком богоугодном общежитии столь великой награды в будущем блаженстве сподобляются от Подвигоположника Христа Бога нашего, что умом человеческим того постигнуть и словом выразить невозможно.

И потому, по рассуждению святых отцов, два эти чина монашеского жития, то есть пребывание с одним или двумя и общее житие, предлагаются исходящим из мира в монашество на выбор, в каком кто пожелает, отрекшись от мира, служить Христу: в первом ли, как отраднейшем по сказанному, или во втором, страстотерпческом, общежитии, дабы и сугубый венец, по слову Лествичника, от Бога в день праведного по делам воздаяния получить.

Третий же чин, то есть пустыню, святые отцы отнюдь не повелевают и не советуют избирать себе для жительства исходящим из мира новоначальным по той причине, что пустынное житие они уподобляют Христову на Кресте распятию, а общее житие — страстям Христовым, которые Он ради нашего спасения прежде Креста претерпел.

Ведь как Христос, Спаситель наш и Подвигоположник нашего спасения, Который во всем Самим Собой, пречистым Своим в мире житием образ и начертание нам представил для благоугождения Ему, не прежде претерпел на Кресте распятие, а затем пречистые Свои страсти, но прежде — страсти, а затем — Крест, так и хотящему угодить Богу в иночестве необходимо, как повелевают святые отцы, по примеру Господа начинать житие свое с общего жительства, которое соответствует страстям Христовым, и страдать в нем вместе со Христом при совершенном отсечении своей воли и рассуждения; бесчестие же, поругание, укоризну и всякий вид искушения с великой и неизреченной радостью претерпевать, пока не станет непорочным в смирении. А именно должен он все эти искушения с великой и неизреченной радостью претерпевать и, как пития небесного, желать их на всякий час, искушающих же его должен почитать как великих своих благодетелей и ходатаев своего спасения, себя имея под ногами всех, подобно праху и пеплу, от всей души считая себя недостойным жить с ними и на чье-либо лицо взирать.

И от такого долговременного и глубокого своего смирения, которое в общем житии он стяжал с помощью царицы добродетелей — треблаженного послушания, возгорается в блаженной душе его пламень неизреченной любви Божией, и не может он более, по святому Арсению, быть с Богом и с людьми; и такой по совету отцов может уйти в пустыню, которая соответствует распятию Христову на Кресте, — для того чтобы совершенно уже умертвить себя для этого мира, а со Христом распяться. Именно такому искусному истинному воину Христову, прежде обучившемуся посреди множества Христовых воинов умело бороться с невидимыми врагами своими духовным оружием, а затем вышедшему на единоборство, Бог помогает одержать над врагами преславную победу; и Он венчает такого неизреченными Своими Божественными дарованиями, как совершенного Своего угодника и страдальца, должным образом подвизающегося. И для такого пустыня бывает умножением Божественной любви, поскольку сподобляется он весь быть в Боге и Бог бывает в нем.

После того как всё это так чудно Духом Святым через святых отцов установлено и устроено, если кто, уйдя из мира в монашество и презрев такое законоположение Духа Святого, вместо того чтобы предать себя в общежитии в святое и блаженное, по слову, то есть по разуму, писания, послушание (через которое он смог бы благодатью Христовой стяжать истинное смирение, а через него избавиться от своих страстей, в особенности же душевных), из кичливого усердия устремится в пустыню, будучи страстным и немощным душой и неискусным в подвиге духовном, и изберет для себя житие безмолвное и уединенное, желая, вместо того чтобы подражать страстям Христовым в общежитии, сразу же ранее времени на Крест Христов взойти удалением в пустыню, на такого гнев Божий приходит за его презорство, и он, как неискусный воин, не научившийся в общежитии искусству мысленной брани и не умеющий еще даже оружия духовного в руках держать, но дерзнувший отлучиться из стана искусных воинов Христовых на единоборство, чтобы наедине бороться с врагами своими — бесами, вместо победы, по Божиему попущению за его презорство, терпит поражение, падает перед врагами своими и вскоре бывает ими умерщвлен. Ибо, говорят отцы, это дело сильных и совершенных — наедине с бесами бороться и меч, который есть слово Божие (см. Еф. 6, 17), против них извлекать. Дерзкий же такой и презорливый, прежде времени устремившийся в пустыню, вместо пшеницы пожнет терние и вместо спасения обретет погибель. Почему? Потому что он становится презрителем и разрушителем такого Богом преподанного чина, который, как сказано прежде, Христос Бог наш Своим пренепорочным и пречистым во плоти житием для нас установил; и вместо того, чтобы страдать со Христом в общежитии, он дерзнул по гордыне своей на Крест Его взойти, избрав для себя прежде общежития пустыню. И такой не пустынник, но самочинник, и житие такого не пустыня и уединенное безмолвное пребывание, но самочиние. И за таким самочинным житием обычно не последует никакого блага, но только одна прелесть диавольская, и от такого самочинного и бесчинного жительства и пребывания и в древние времена и в нынешние многое множество иноков погибли, будучи прельщены диаволом, сойдя с ума и различными и страшными способами себя умертвив. От такой прелести да избавит всех нас Христос Спаситель наш Своей благодатью.

Что же скажу и что возглашу о земном небе — общем житии — и о древе жизни, насажденном в нем Богом, — треблаженном послушании, к которому немощные и новоначальные прибегают, не смея прежде времени наедине бороться с врагами своими, и, вкушая от бессмертного плода этого древа, крайним и страстотерпческим отсечением своей воли и рассуждения избегают смерти и всякой прелести диавольской, которые преследуют самочинников.

Ограда и покров для такого жительства — Дух Пресвятой; и такое житие — пристанище тихое и необуреваемое для всех хотящих избавиться от треволнения этого суетного мира. Оно − корабль, благоуправляемый Духом Святым, безопасно переправляющий тех, которые вошли в него и такому благому управлению без сомнения повинуются, к пристани Царствия Небесного через соленое море этой жизни, не боящийся мысленного потопа страстей. Оно — общая врачебница и верное врачевание для всех одержимых душевными и телесными страстями и поистине хотящих от них исцелиться. Оно — законное обучение мысленной брани против мысленного врага для воинов Христовых, хотящих одержать над ним преславную и душеспасительную победу, и для них оружие на него непобедимое есть Сам Пресвятой и Поклоняемый Дух.