Учение Оригена о Святой Троице - Болотов Василий Васильевич - Страница 84

2) in Matth, t. 17, 14 p.789; 1520. εἰσὶν οἱ συγχέοντες Πατρὸς καὶ Υἱοῦ ἔννοιαν, καὶ τῆ ὑποστάσειἕνα δίδοντες εἶναι τὸν Πατέρα καὶ τὸν Υἱόν, τῆ ἐπινοία μόνη καὶ τοῖς ὀνόμασι διαιροῦντες τὸ ἓν ὑποκείμενον. Томазиус полагает, что здесь ὑποκείμενον отличается от ὑπόστασις и Ориген осуждает монархиан только за то, что они различают Отца и Сына только номинально; но, кажется, он не думает разделять того мнения, что Отец и Сын — ἓν ὑποκείμενον. Ср. in Joh. t. 1, 30 (стр. 137 пр. 3), t. 10, 21 (стр. 248 пр. 1). in Jerem. h. 8, 2 (стр. 137 пр. 3). in Joh. t. 6, 22 p. 137. ὑφεστηκότος οὐσιωδῶς. in

251

их смысла замечается так часто, что его следует признать обыкновенным, нормальным явлением, а противоположный случай — одиноким исключением. Можно даже сказать, что так и должно быть. Если мы обратим внимание на различные случаи употребления слова οὐσία, то заметим, что вне догмата о Троице оно имеет объем то широкий, то тесный, означает, например, природу, то всех людей, то отдельного человека, но не найдем случая, где бы это слово указывало на индивидуальное в строгом смысле слова: рассматривается ли каждый человек как существо или все люди мыслятся как единосущные, — и в том и в другом случае имеются в виду такие стороны, хотя бы и в отдельном человеке, которые характеризуют его в роде. Что касается слова ὑπόστασις, то в нем преобладает момент"бытия самостоятельного"ὑπόστασις не есть в строгом смысле ιδιάζον, оно указывает только на καθ' ἑαυτό υπάρχον, и в этом состоит различие в употреблении слова ὑπόστασις у Оригена и у отцов IV в. Те придают слову"ипостась"смысл вполне индивидуальный: каждый человек есть ипостась по тем признакам, которые к нему одному только и приложимы; Петр есть ипостась, потому что он — Симон, сын Ионы, брат Андрея, родом из Вифсаиды и т. д. Между тем, по Оригену, человек имеет ипостась, потому что ему присуще сознание ответственности за свои поступки, потому что в его природе есть и сторона, сохраняющая черты образа Божия, и сторона, поврежденная грехом; сотворенные духи в момент своего сотворения суть уже разумные ипостаси, между тем как — по воззрению Оригена — они отнюдь не должны иметь каких‑либо действительно индивидуальных различий между собою: каждый из них в этом отношении tabula rasa. И если мы согласимся, что человек есть ипостась потому, что он — личность, то — с точки зрения отцов IV в. — это значит, что человек имеет определенное индивиду-

Joh. t. 1, 23 p. 26; 65. συνεχῶς χρῶνται τῶ, Ἐξηρεύξατο ἡ καρδία μου λόγον ἀγαθόν (Ps. 44, 1), οἰόμενοι προφορὰν πατρικὴν οἱονεὶ ἐν συλλαβαῖς κειμένην εἶναι τὸν Υἱὸν τοῦ Θεοῦ, καὶ κατὰ τοῦτο ὑπόστασιν αὐτῶ, εἰ ἀκριβῶς αὑτῶν πυνθανοίμεθα, οὐ διδόασιν, οὐδὲ οὐσίαν αὐτοῦ σαφηνίζουσιν, οὐδέπω φαμὲν τοιόνδε, ἢ τοιάνδε, ἀλλ' ὅπως ποτὲ οὐσίαν. Λόγον γὰρ (стр. 236 пр. 2). Здесь οὐσία вводится для усиления мысли о реальном различии Отца и Сына: Сын должен быть мыслим как κεχωρισμένος и потому ούσιωμένος.

252

альное содержание, отличающее его от всякого другого; между тем как для Оригена человек есть ипостась как личность в формальном смысле, как такой, который по самой своей природе должен быть существом конкретным, нетождественным с другими. Ипостась для писателей IV в. есть индивидуум с его содержанием, ипостась для Оригена есть индивидуум просто, отрешенно от его содержания. Противоположного этому взгляда мы у Оригена не встречаем, а такая"ипостась", очевидно, сливается до безразличия с понятием"существа". Таким образом, вопрос о том, как перевести термины Оригена на технический язык писателей IV в., устраняется сам собою: отношение между этими словами, твердо установленное в IV в., так сказать нарушено Оригеном, но при этом ни один из терминов не остался на своем месте; они сблизились между собою на одном из средних пунктов. Οὐσία у Оригена не вполне совпадает с тем же словом писателей IV в., равно как и ὑπόστασιςу Оригена и ὑπόστασις посленикейского периода не покрывают друг друга без остатка; и если в некоторых случаях οὐσία употребляется, по–видимому, совершенно в смысле посленикейского ὑπόστασις, то мы еще не имеем права утверждать, что эти слова до малейшего оттенка тождественны, так как в слове οὐσία удобно могут скрываться элементы, которых нет в посленикейском ὑπόστασις. ¹)

Во всяком случае, несомненно, что в терминологии Оригена заключалось одно из препятствий к правильному и гармоничному развитию учения о единстве Отца и Сына. Всю сумму терминов, какою располагает богословский язык, Ориген применил к раскрытию одной стороны догмата, — к учению о действительном, не номинальном различии Отца, Сына и Св. Духа:

1) Это в особенности заметно в in Joh. t. 2, 18. Для ближайшей цели Оригена достаточно было бы сказать, что Отец и Сын между Собою как ὑπόστασεις и ύποκείμεναно кто не видит, что эта цель достигалась столь же верно и через предположение, что Они различны и по существу? А дальнейшие слова Оригена (стр. 250 пр. 1), что тьма преследует свет истинный, злоумышляет против него, но не может победить его, тогда как свет, в котором нет никакой тьмы, настолько выше ее, что никогда не подвергался ее нападениям, так что о нем нельзя сказать, что тьма преследовала его, — хотя бы только для того, чтобы приписать ему победу над нею, — ясно показывают, что это различие Отца и Сына по существу далеко не исчерпывается Их различием по ипостаси в посленикейском смысле.

253

для изложения учения о действительном Их единстве Ориген — можно сказать — не имеет уже ни одного свободного технического слова. Он не мог без противоречия самому себе говорить о единосущии Отца и Сына, а оставаясь верным своему способу выражения, он должен был отнестись к этому учению отрицательно.

Есть, однако, два замечательные свидетельства, которые могли бы поставить вне сомнения, что Ориген учил ясно и положительно о единосущии Отца и Сына.

"Называя Премудрость испарением, св. писание заимствовало этот образ от материального предмета, чтобы дать нам хотя отчасти понять, как рождается Премудрость–Христос. Подобно пару, который выходит из какой‑нибудь материальной сущности, и Сам Христос как бы некоторое испарение происходит из силы Самого Бога. Так Премудрость, происходящая от Него, рождается из самого существа Божия. Точно так же по подобию материального излияния Премудрость называется чистейшим излиянием славы Вседержителя. Оба эти уподобления самым очевидным образом показывают общность существа Отца и Сына, потому что излияние представляется единосущным, т. е. одного существа с тем телом, из которого оно изливается или испаряется". ¹)

1) in ер. ad Hebr. p. 697; 1308. Apol. Pamph. с. 5. Migne, s. gr. 17 col. 581. Слова, которые представляются вставкой, отмечаем []; слово, вставленное нами, обозначено курсивом. ORIGENES… «Vaporis enim nomen inducens, hoc ideo de rebus corporalibus assumpsit (s. scriptura; Sap. Sol. 7, 25), ut vel ex parte aliqua intelligere possimus quomodo Christus, qui est Sapientia, secundum similitudinem ejus vaporis qui de substantia aliqua corporea procedit, sic etiam ipse ut quidam vapor exoritur de virtute ipsius Dei [: sic et Sapientia ex eo procedens, ex ipsa substantia Dei generatur]: sie nihilominus et secundum similitudinem corporalis aporrhoeae esse dicitur aporrhoea gloriae omnipotentis pura quaedam et sincera. —PAMPHILUS. Quae utraeque similitudines manifestissime ostendunt communionem substantiae esse Filio cum Patre. Aporrhoea enim ὁμοούσιος videtur, id est, unius substantiae cum illo corpore ex quo est vel aporrhoea vel vapor. [PAMPHILUS.] Satis manifeste, ut opinor et valde evidenter ostensum est, quod Filium Dei de ipsa Dei substantia natum dixerit, i. e. ὁμοούσιον, quod est ejusdem cum Patre substantiae; et non esse creaturam, neque per adoptionem, sed natura Filium verum, ex ipso Patre generatum. Полагаем, что слова: Quae utraeque etc. составляют вывод из слов Оригена, сделанный самим составителем апологии (cfr. col. 550 В), а слова: satis etc. общее заключение к целому ответу на первое обвинение против Оригена (quod aiunt eum innatum dicere Filium Dei). Тенденция ответа видна из самого заключения. Слово ὁμοού-