Время кумаруна - Си Веранда - Страница 56

– Но я не давала согласия.

– В принципе, что бы ты ни ответила, для меня ничего не изменится – ты моя джейя. Либо мы будем счастливы вместе, либо я буду несчастен один. Но ты в любом случае единственная для меня, какой бы путь ни выбрала. Церемониальный наряд тебя ни к чему не обязывает. Собственно, он условно церемониальный, я немножко приукрасил положение дел, чтоб создать интригу, – ответил он так по-мальчишечьи искренне. – Женщины любят загадки, а я очень хочу понравиться тебе.

– Ты мне очень нравишься, Эрик, более чем.

Он просиял и не стал ничего больше спрашивать. В его чудесных глазах искрилась надежда.

– Но, джейя, прошу понять меня. Я долго не смогу сказать тебе прямо, что люблю и готов жениться. Возможно, никогда не смогу сделать этого. Не потому, что не хочу. По нашим законам мужчина, признавшийся в любви на языке своей страны, обязан незамедлительно сделать даме предложение. Признание в любви и предложение – это для нас практически одно и то же. Жениться на тебе мне не разрешают законы. Я связан по рукам и не вправе поступать иначе. Но ведь это не более чем формальность: я готов разделить с тобой жизнь до смертного часа, дать тебе все, чем обладаю. Мы можем быть всем друг для друга, если оба этого захотим. Никто не сможет запретить мне этого. Никто, кроме тебя, джейя.

– В моем мире женщина, состоящая в подобных отношениях с главой государства, зовется «фавориткой» – официальной любовницей короля, – сказала она без эмоциональной окраски, будто экскурсовод в музее. Слова Эрика вовсе не обидели ее, по сути, он предлагал гражданский брак, в подобном она жила с Сашкой. «Так, не буду сейчас думать об этом», – прогнала она мысли. – Твое предложение мне понятно, Эрик. Давай не будем снова это обсуждать, с момента пробуждения противоречия, не позволяющие мне дать ответ, ничуть не ослабли.

– Конечно, я отвечал на вопрос о церемониальном платье, и меня немножечко занесло. – Он подмигнул.

Пара официантов в шароварах и приталенных светлых с черными вставками камзолах уже выносили заказ – декор блюд был выше всяких похвал. Сами же парни выправкой и нарядом немного напомнили Владе императорских пингвинов. Перед ней поставили салат из овощей и креветок, блюдо из грибов и сыра, напоминающее по виду и запаху жульен, и запеченную на углях рыбу с невероятно ароматной поджаристой корочкой, возлегающую на подушке из укропа и лимона. Эрику подали то же самое.

– Хочу, чтобы сегодня мы чувствовали все одинаково, – пояснил Эрик свой выбор. – В отношении еды это несложно устроить.

– Ты забавный!

– И ты тоже, джейя!

– Любишь все эти продукты?

– К грибам я равнодушен, рыбу обожаю, а вот креветок побаиваюсь.

– Ты ведь живешь на море, неужели?

– Признаюсь, они мне, мягко говоря… неприятны. Но сегодня я поборю страх и ради прекрасной джейи пойду на подвиг. – Он принял позу смелого рыцаря, высоко задрав голову и вытянув руку с воображаемым мечом. Краем глаза он посмотрел на нее – оба расхохотались. Затем насадил на вилку креветку из тарелки с салатом и направил в рот – лицо никак не изменилось. Он тщательно прожевал и проглотил. Влада с интересом наблюдала за процессом в ожидании вердикта.

– Вкусно, джейя. Даже очень. Я произвел на тебя впечатление?

– Безусловно, мой смелый рыцарь. Ты был неподражаем.

– Я хотел предложить одну игру, – сказал он, не прореагировав на похвалу. Будто давно хотел сделать это, но не решался, а сейчас набрался смелости и озвучил. Его лицо было непроницаемо, но вскоре промелькнула тень улыбки.

«Любопытно, это будет похоже на игры в шатре и библиотеке?»

– Эта игра мне понравится? – спросила она заинтригованно.

– Я хочу больше узнать о тебе и твоей прошлой жизни. Но и ты, я предполагаю, хотела бы о многом расспросить, но не осмеливаешься. Я же знаю, насколько ты любознательна и как сложно тебе удержать сотни маленьких «почему».

«Откуда он знает? Какая же я мисс Очевидность, черт возьми!»

– Возможно, ты прав…

– Правила этой игры таковы: ты можешь задать мне любой вопрос, включая сугубо личные. Я должен ответить на него откровенно, не позволяя себе ни обиды, ни злости. После я смогу спросить о чем-то у тебя, но ты должна будешь придерживаться этих же принципов. Играть можно сколь угодно долго, хоть всю дальнейшую жизнь с перерывами на еду, секс и работу. В Эйдерине крепкие пары часто это практикуют. Игра называется «любопытство и правда». Но помни, если вопрос задан – ответ на него часто не тот, что ожидаешь услышать. И если правда тебе не понравится, твоя задача – принять ее такой, какая есть. Ведь тот, кто отвечает на вопрос, скован обязательством говорить честно. Ему намного сложнее, ведь он знает, что информация может быть болезненной и если партнер не поймет – это может повлечь проблемы в отношениях.

– Зачем же тогда играть в такую игру?

– Ну, считается, что крепкие пары способны принять друг друга такими, какие они есть. Игра – проверка отношений.

– Любят у вас пощекотать себе нервишки… Я не уверена, что смогу выполнить все условия.

– Не бойся, мы начнем с простого. Сегодня я ухаживаю за тобой всеми известными мне способами, а игра в «любопытство и правду» – самое логичное продолжение свидания в этом мире. Посмотри, – указал он рукой на парочку слева, – они начали играть до нашего прихода и продолжают до сих пор.

«Блин, сейчас он начнет расспрашивать о прошлых отношениях. Надеюсь, мне не придется подсчитывать, сколько партнеров у меня было?»

– Давай попробуем, – согласилась она. – Но если вопрос уж сильно не понравится, я не стану на него отвечать.

– Это против правил, но для тебя все что угодно. – Он взял ее руку и поднес к губам, поцеловав в раскрытую ладонь. Было приятно, хотя и непривычно. – Ты можешь первой задавать вопрос.

«О чем же спросить?..»

– Что стало с Эммой, с той, что выбирала мне одежду?

– Она понесла наказание.

– Это весь твой ответ? Правила игры позволяют обходиться такими общими фразами?

– Я проверял тебя, – прыснул он. – Конечно, с моей джейей этот номер никак не прошел бы! Эмма заплатила за содеянное и была выдворена из столицы на периферию. Я считаю, что это чересчур мягкое наказание для подобного рода проступка – она оклеветала Верховного правителя. К тому же знала, что повторно ее не простят. Именно она и была последней каплей моего терпения, когда невольно сподвигла создать репродуктивный круг, чтобы ни одна женщина более не могла плести интриги в моем жилище. У нее влиятельные родители, поэтому Совет пошел на уступки и не назначил более строгого наказания.

«Все-таки он с ней спал, это очевидно из рассказа. Черт, игра мне не нравится».

– Ты расстроена? Считаешь, что ее участь несправедлива?

– Хорошо, что она жива и здорова. Я не хотела для нее физических наказаний. Ссылка в глухомань – то, что надо. Но я расстроена, ты прав.

– Почему?

– Ох, Эрик, не спрашивай, пожалуйста.

– Это мой вопрос в «любопытстве и правде». Почему ты расстроена после моего рассказа, джейя? Я хочу понять, что тобой движет, как ты чувствуешь. Помни, что нельзя обижаться и злиться, а также ввожу дополнение – нельзя расстраиваться. Постарайся сконцентрироваться и не позволять чувствам брать верх над разумом. Это отличная тренировка воли и душевных сил. Спутница правителя обязана быть морально сильной, и я знаю, что это умение реально развить.

– Я надеялась… Видишь ли, я надеялась, что у вас с Эммой не было близости. Отчего-то я ревную к ней более, чем к кому-либо: она очень красива. А скорее, причина кроется в том, что я и вовсе здесь никого не знаю. Что же будет, когда познакомлюсь с другими, как я справлюсь с возможной бурей эмоций, что может захлестнуть меня?

– Ты ревнива?

– Раньше не замечала за собой такого. Каким-то образом я выбирала мужчин, не дающих мне поводов для ревности. Да и красоток в моем окружении всего ничего, чтобы я могла сильно ревновать. Здесь же совершенно другая картина – и поводов, и красавиц в избытке.