Ловец Душ (СИ) - "Этьен Моро" - Страница 37

— Кхе, так-то лучше, поднадоело мне блуждать впотьмах, — одобрительно крякнул Эйнар, передавая головню товарищу, — подержи чуток, Сигмар, а я пока посмотрю, чем поделится с нами безвременно усопший.

Контрабандист ловко стянул с лежащего тела пояс и приладил его на себя, достал из ножен кинжал, опробовав ногтем остроту клинка, одобрительно прицокнул языком и засунул обратно.

— Эхма, а одежка-то маловата мне будет, — с сожалением отметил Эйнар, — ну что, Сигмар, свет у нас есть, кое-каким оружием тоже разжились, надо бы осмотреть округу, да решить что делать.

— Главное привезти статую Малику, — рассматривая коптящую головню, задумчиво ответил Северин.

— Это я и сам понял. Ух, ну и натворил же ты делов. Я всерьез решил, что отбегался уже на этом свете.

— Колдун мне помог, пришел в каком-то полусне и… Впрочем это долгая история, пора идти, найти хоть кого-нибудь. Правда, фавнировские слуги уже разбежались, зато пленники наверняка еще где-то тут.

Словно в подтверждение слов Северина неподалеку послышался негромкий всхлип, тут же резко прервавшийся. Сигмар посмотрел на товарища, который молча кивнул, и компаньоны направились в сторону звука.

Пройдя совсем немного, они очутились перед вереницей пленников, связанных за руки одной веревкой. Некоторые еще лежали без чувств, остальные же сидели на голой земле, напряженно уставившись на пришедших. В их настороженных взглядах читалась мольба и страх. Женщина в изодранном крестьянском платье, чей всхлип, по всей видимости, и услышали товарищи, застыла в нелепой позе, заткнув себе рот кулаком, по ее щекам текли нескончаемым потоком крупные горошины слез, прочерчивая борозды на запыленном лице. Лишь один из пленников бесстрашно взирал в глаза своей судьбе, подернув путы обеими руками, он поднялся и приготовился к схватке.

Северин вышел вперед и обратился к пленникам:

— Я убил Фавнира, его слуги разбежались, а чудовища истаяли во тьме. Вы свободны.

Освещаемые скупым светом коптящей головни лица преобразились, целый ураган чувств промчался буквально во взоре каждого пленника.

— Почему мы должны тебе верить? — подал голос поднявшийся мужчина. Он был широкоплеч и хорошо сложен, его строгий голос выдавал в нем человека, который привык повелевать, а не подчиняться. Даже будучи одетым в замызганное тряпье, незнакомец выделялся на фоне остальных узников.

— Потому что я в любой момент могу уйти, а вас, вместо того, чтобы освободить от пут, оставить здесь на съедение зверям или на потеху попрятавшимся еретикам. Уж наверняка они испугались не вас, а того, кто убил их предводителя.

Незнакомец усмехнулся, покачав головой. А Эйнар, до того пристально изучающий взглядом мужчину, резво пошел вперед широко улыбаясь:

— Виконт Эммульд, правая рука самого Реймира, отчаянный рубака и завсегдатай всех таверн и борделей Каменного Рога, собственной персоной.

— Ха, Гарланд, да ты, кажется, еще шире стал с нашей последней встречи. Вспомни, о чем толкует Храм, чревоугодие — грех.

— А твои шутки ничуть не изменились, уж за столько лет мог бы и выдумать чего нового. На, подержи свет, — отдал контрабандист Эммульду факел, а сам взялся разрезать толстую бечеву, опутывавшую руки виконта.

— Ох, — с наслаждением отряхивал руки флорианец, — как же все-таки приятно быть свободным. И к тому же наконец-то я могу отлить, — отошел ненадолго в сторону Эммульд, а Эйнар, вручив головню другому пленнику, принялся освобождать того от пут.

Сигмар, тем временем, приводил в чувство лежащего без сознания молодого парнишку. Очнувшись, узник громко закричал и попытался отстраниться, но Северин, прижал его к земле и немного успокоил, обрисовав ситуацию.

— Спасибо, родненький, миленький мой. Я уж не чаяла, — в этот же момент, освобожденная женщина кинулась к Эйнару, задушив его объятиями и поцелуями в своем порыве благодарности. Остальные же мужчины более сдержано, но также обняли своих спасителей и пожали им руки.

Словом радости, уже распрощавшимся с жизнью пленникам, было не занимать. Наконец, когда восторги поутихли, пришла пора решать, что делать дальше.

— Послушай, Гарланд, ты не думал навестить это осиное гнездо, да и спалить его дотла? — вытирая руки о штанины, осведомился виконт.

— Еще б не думал, туда и собирались, покуда вас не нашли. Как мыслишь, Сигмар, наведаемся в гости или нам еще чего надо сперва сделать?

— Пошли в усадьбу, сам знаешь что уже не убежит от нас, а лишние свидетели ни к чему, — солдат произнес последнюю часть фразы уже шепотом, склонившись к Эйнару.

— Это точно. Так ребята, дорогу я кажется запомнил, малой — ты пойдешь с головней посредине, Сигмар ты чуть спереди и я с тобой. Эммульд, прикроешь нам спину?

— Эх, не привык я, ну да ладно. Хорошо, Гарланд, пойду сзади. Больше некому и доверить, — с презрением оглядел остальных пленников виконт.

Но предосторожности оказались излишни, быстро преодолев вьющуюся сквозь еловый лапник тропу, компаньоны оказались перед усадьбой.

— Темно здесь, хоть глаз выколи, — проворчал Сигмар, приближаясь к лавке.

В полшаге от изголовья солдат резко остановился и что есть сил пнул в темноту, услышав приглушенный хруст. Для верности прибавив еще пару ударов, Северин откинул лавку, под которой съежившись лежал давешний знакомец с всклокоченной бородой.

— Эй, Эйнар, смотри кого нашел, — обернулся солдат к товарищу.

— Ха, гляди-кось, тот самый. Только нос ты у него основательно набок своротил, юшкой то все и залило. Вставай, сучий потрох! — засадил он сапогом под самые ребра бородачу, который не то булькнув, не то охнув, схватился за живот и скрючился.

— Вставай, кому говорят, не то всю рожу твою мерзкую опалю, — не унимался Эйнар, ткнув головней прямо в лицо слуги Фавнира.

В воздухе раздался запах паленой шерсти, а их недавний конвоир тут же подскочил и, зажимая заскорузлой ладонью нос, принялся умильно глядеть на компаньонов.

— Сейчас ты расскажещь нам все, что знаешь об этом месте, вернешь нам наше оружие и доспехи, и объяснишь, как отсюда выбраться. А коли откажешься, то я тебя на твоих же собственных потрохах и подвешу! — прикрикнул на бородача Эйнар.

— Конечно, милсдари, конечно. Все сделаю, что ни прикажете. Не губите только, Незримым вас прошу! Не оставляйте детей моих сиротинушками… — прогундосил, сопя разбитым носом, мужик.

В этот момент Сигмар услышал в своей голове тихий голос, подобный шелесту. Как дуновение ветра ощущался он прямо внутри черепа, и словно бы отражался эхом от его стенок.

Солдат подошел к бородачу, испуганно дернувшемуся в сторону, и, глядя тому в глаза, не своим голосом прошептал несколько слов на таинственном языке. Воздух на мгновение задрожал, и тонкая струйка инеистой, ледяной темноты протянулась к бородачу, обвив его голову. В ту же секунду раздался его нечеловеческий крик, он упал на земляной пол и принялся кататься в разные стороны, хрипя от боли и разбрасывая кучи прелой соломы в разные стороны. Тут, Северина оставило оцепенение и он, вздрогнув, уставился на раскрывшего от удивления рот Эйнара и забившегося в угол, скулящего бородача.

— Да, а я признаться честно… — на полуслове прервался контрабандист, с легким недоверием оглядывая своего соратника.

— Идемте уже, чего встали как истуканы. Веди давай, отродье! — ухватил Северин за шиворот служку и рывком поставил на ноги.

Тот задрожал, и, часто-часто кивая, потащил их сквозь хитросплетения коридоров усадьбы Фавнира. Даже своими обострившимися чувствами Сигмар не ощущал ни одной живой души поблизости, а потому успокоился и просто следовал за сгорбившимся бородачом. Наконец, все трое выбрались в просторную залу, заставленную объемистыми сундуками, некоторые из которых были окованы железом, тюками с тряпьем, пузатыми бочками и пирамидами сложенных друг на друга мешков.

— Ах, ты ж скотина, погасла — выругался контрабандист на свой потухший факел.

— Все есть, здесь все есть, — тут же услужливо метнулся бородач в сторону входа, где, по всей видимости, были припасены факелы, и ведро со смолой. Споро вымочив головню в тягучей жидкости, он вынул кресало и поджег ее. Затем служка подбежал к Эйнару и, умильно осклабившись, подал ему головню, обнажив свои гнилые, черные зубы.