Любовь без поцелуев (СИ) - "Poluork" - Страница 38

Интернат ещё не спит, поэтому я просто стою на карнизе недалеко от своего окна. Если пройти туда – там комната Вовчика. А если вот туда – там Азаев и Таримов. Там, за углом – женские спальни. Многие пацаны выбираются, чтоб бегать к ним. Вот, тоже мне, весёлое занятие! Может, конечно, им в этом смысле больше везёт, чем мне? Ну и хуй с ними. Зато я сильнее.

Сигарета в кармане осталась только одна. Вот, блин, привык у Макса стрелять, забыл Масе заказать пару пачек.

Если пройти вдоль стены к самому краю, миновав несколько освещенных окон и фонарь, можно постучаться Максу в окно. Интересно, чем он занят? Сидит, небось, в зеркало себя разглядывает. Ему здорово по морде прилетело. Мне, кстати, тоже. На этой мысли я улыбнулся.

Вот уж драка – одно удовольствие! Большинство сразу в тебя вцепляются и пытаются замесить с близкого расстояния. А какой в этом смысл? Сам, как следует, не размахнёшься, нормально не ударишь, да и выглядит как-то по-бабски. А Макс молодец…

В голове всплыло, как он, упав на пол, вдруг резко ушёл с линии удара, и тут же мне ощутимо прилетело в нос откуда-то сбоку, я толком не успел заметить даже, откуда, и тут же локтём прямо в гортань, аж дыхание перехватило. И его взгляд, когда он меня ударил первым.

Но он тоже совсем ебанутый – думать, что я общаюсь с ним ради его денег! Да плевать мне на деньги и вообще на всё! Я с ним начал общаться потому, что захотел! Я всё всегда делаю только потому, что хочу. Захотел – начал. Захотел – перестал. Вот и перестану теперь и посмотрим, как он тут будет.

Я докурил и попытался попасть окурком в приоткрытую на первом этаже форточку, но порыв ветра унёс его в темноту – словно звёздочка упала.

– Стас, холода напустил, – поёжился Игорь, когда я ввалился обратно в комнату. – Завтра подойди к Максу и поговори с ним нормально.

– Нет. И вообще, – с подозрением уставился я на него, – ты чего за него вступаешься?

– Потому что он нормальный чел, даже если и гей. Или не гей, а просто это придумал, чтоб всех позлить. Мне интересно с ним и я не хочу, чтоб ты всех настраивал против него.

– Да когда я кого против кого настраивал? – совершенно натурально удивился я.

– Ты знаешь, про что я.

– Слушай, он сам мне предъявил, что такой крутой и я ему нахуй не сдался! Вот пусть теперь за свои слова отвечает. Я его, окей, не трону. И мои не трогают. Ну, а с другими пускай сам договаривается. Бабки у него? Вот пусть и откупается.

– Стас, ты ебанулся?

– Да нет, всегда такой был, – я плеснул ещё немного. Вроде, водка действует, мозги немножко туманит. Так, хватит. Ещё чуть-чуть – и меня на подвиги потянет.

– Убери, пока всё не вылакал.

Я у себя в тумбочке почти ничего не храню. Только самое такое – станок, пену, мыльницу, мочалку, зубную щётку, трусы. Никогда – деньги, курево, выпивку, жратву. Вообще ничего не люблю у себя держать. У других, вон, фотки какие-то наклеены, картинки, у Игоря вечно какие-то блокноты, Банни вообще, как белка, тумбочку всяким хламом забивает. Но я, если мне что-то попадает, всегда стараюсь кому-нибудь отдать. Деньги мои хранит Вовчик (ему предки на карман много присылают, а заначка у нас, как бы, общая, если из пацанов кому бабки нужны, он у меня всегда может попросить), если какие-то вещи нужные, но не срочно – там, перчатки медицинские, отвёртки, ещё что – это у Банни. Выпивку и жратву я отдаю Игорю. Он ест мало и почти не пьёт, так что я могу быть спокоен. У него полтумбочки одним только гематогеном завалено. Кстати…

– Брось батончик, Макс мне нос разбил и губу. Крови вытекло полстакана, наверное.

Этой фигне меня Андрей научил, когда я, в четырнадцать, просёк, что такая фигня со мной творится – иногда, особенно после драки, или если во время физических нагрузок кровь пойдёт – то хрен остановишь. Я, грешным делом, думал – я как тот пацан, про которого нам на истории рассказывали, ну, этот царевич-как-его-там. Но, вроде, нет, так порежешься – кровь быстро останавливается и заживает всё моментально.

У Андрея было в детстве малокровие и его всё гематогеном пичкали, а он его просто ненавидел. И отдавал мне. Я его тоже не люблю – сладкий. Но питательный. Главное, он кровь восстанавливает. Опять же, я ж расту. В конце лета был уже метр девяносто, а где организм должен брать материал для строительства клеток? Обожаю учебники биологии, там так хорошо нарисовано это всё – клетки и прочее. Так и представляю, как всё это – клетки крови, мышц, костей – расщепляется, делится, и я становлюсь выше и сильней. Круто! И вот эти клетки хотят есть. А тут кормят всякой хренью. Можно, конечно, потерпеть, но тогда я останусь дрыщом, типа Игоря, не в обиду ему будет сказано. Я хочу быть сильным. Очень сильным. Самым сильным.

Гадость какая этот гематоген…

Игорь лежит на кровати, что-то читает. Прицеливаюсь и кидаю в него обёрткой.

– Я что, теперь – мусорка?

– Лучше глянь сюда! – я сел к Игорю на кровать. Она у него с сеткой, которая жутко скрипит и звякает, кстати.

Я зачем к Максу шел – показать ему свой чудесный план. Это моя новая идея, она мне покоя не давала с тех пор, как я узнал, что увезут наши станки. И только сегодня окончательно оформилась у меня в голове. Всю литературу сидел рисовал.

– Ну, и что это? Кого на этот раз убиваем?

– Кого попадётся. Смотри, это схема нашего кабинета трудов, узнаёшь? Вот здесь станки, да? А вот тут, сверху, идут такие рифлёные балки или не знаю, как это называется. Суть в том, что…

План был просто отпад. Он заключался в том, что, с помощью простой комбинации растяжек, к этой самой балке приделывается ёмкость. Она наполнена смесью – гвозди, битое стекло и жидкость для удаления старой краски. Я с этой штукой имел дело летом, когда тут был ремонт, и со всей уверенностью заявляю – нечто более едкое и противное в свободном доступе хрен найдёшь. Ну, то есть, я не имею в виду такие хорошие вещи, как аммиак, кислоту или, к примеру, самовоспламеняющуюся смесь КС, о которой я как-то читал. От жидкости для удаления старой краски и одежда в хлам, и пятна на коже. А учитывая возможность порезов – это же просто фейерверк! Гарантированны язвы и всякое такое.

И вторым пунктом стояло приведение в негодность самих станков. Яша, мой кент из девятого, сам слышал, как психичка наша, тараканья подстилка, кому-то трепалась, что станки спишут как негодные, а на самом деле – продадут. Ага, хрен вам!

Собственно, я зачем к Максу попёрся. Мне там помощь нужна была, как я прикинул. Макс как раз по росту подходил. А он, пидор такой, с Леночкой! Как я могу ему доверять?

Игорь, почему-то, от моего плана в восторге не был.

– Стас, а как эта херня сработает?

– Да просто. Я возьму фанерку, напишу: «Ты, ебучий пидорас, съебись обратно маме в пизду», – и к нему прикреплю конец лески. Те, кто придёт за станками, наверняка захотят убрать плакат… Нет, стоп, идея! Он там, явно, будет не один! Мы дублируем систему, располагаем плакаты на обоих станках… Может, они разойдутся каждый к одному станку и дёрнут одновременно!

– Стас, а не слишком ли? Всё-таки, невинные люди могут пострадать!

– Какие-какие люди?

– Я имею в виду – ну, ладно, Таракан. Ну, ладно, там ещё кто. Но это же просто какие-то люди!

– Слушай, про комиссию ты то же самое говорил! Помнишь? «Ой, Стас, да они же просто посторонние, а если кому-то совсем плохо станет, ля-ля и тэдэ?» А с осиным гнездом? «Ой, а если его до смерти покусают, ой, а если...» И ничего же?

– Повезло просто.

– Ну, и в этот раз повезёт! – я поджал под себя ноги и сетка продавилась ещё сильней. Игорь, сидевший с краю, просто съехал на меня.

– А если нет?

– Ну, не нам же не повезёт! Да что ты такой кислый, эй! Ну, смотри сам – эти люди, которые придут за станками, они кто? Они покупают эти станки незаконно. Значит, скорее всего, Таракан продаёт их кому-то из своих – друзьям или родственникам. Тебе что, жалко его родственников?

– Да причём здесь это! – Игорь попытался отсесть подальше. – Просто…