Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей - Раззаков Федор Ибатович - Страница 25

– Хорошо, мое дело предупредить, – и Тихонов, прежде, чем продолжить разговор, сделал глоток из чашки.

После чего интервью началось:

– Скажем прямо, у нас нет иллюзий по поводу того, что мы сможем догнать или обогнать наших одноклубников из Москвы, – спокойно объявил Тихонов. – И наш последний матч в Воскресенске это наглядно продемонстрировал. Сегодня вся Рига гудит по поводу того судейства, которое было там продемонстрировано. После матча я лично пришел в судейскую комнату и выразил свой протест в связи с теми ошибками, которые были совершены судьями в отношении нашей команды.

– И что конкретно ты сказал?

– Я назвал два удаления, которые последовали в концовке матча, несправедливыми. Эти удаления не позволили нам перевесить чашу весов в свою сторону. И это тогда, когда каждое очко для нас буквально на вес золота.

– Что тебе ответили?

– Мне было заявлено, что оба удаления были обоснованными. Впрочем, инспектор матча пообещал лично во всем разобраться. С тех пор минуло вот уже четыре дня, но никаких сообщений ко мне больше не поступало. Что наводит на мысль о том, что мой протест не имел никаких последствий.

– Может, он и в самом деле был необоснован?

– Но многие люди, видевшие телевизионную трансляцию, выразили полную солидарность со мной. Причем это не только рижане. Нам в команду звонят люди из других регионов и возмущаются тем судейством, которое было продемонстрировано в Воскресенске.

– Получается, что против рижского «Динамо» существует некий заговор?

– Я не могу говорить о заговоре, так как у меня нет никаких доказательств его – я говорю о предвзятом судействе. Видимо, в судейском корпусе есть люди, которые симпатизируют одним командам, а другим нет. Но это недопустимо – судьи должны быть выше всяческих симпатий-антипатий. Они должны быть объективны.

– А если все-таки предположить, что некие люди не хотят, чтобы команда из Риги вдруг пробилась в тройку сильнейших команд страны. Ведь в нашем чемпионате участвуют десять команд, причем девять из них представляют РСФСР и только одна команда пришлая – из Латвии. Может, дело именно в этом?

– Виктор, ты уверен, что надо развивать эту тему? – не скрывая своей настороженности, спросил Тихонов.

– Но ты же сам ее поднял? – удивился журналист.

– Я поднял тему предвзятого судейства, а ты клонишь дело к некоему заговору. Это две разные вещи.

– Предвзятое судейство не может существовать само по себе. Судьи – это государственные служащие и, значит, за ними могут стоять некие большие люди.

– Ты рискуешь навлечь на наши головы большие неприятности, – делая очередной глоток из чашки, предупредил журналиста Тихонов.

– То есть, ты хочешь ограничится исключительно личностью того судьи, который предвзято судил матч в Воскресенске?

– Именно. Я тебе затравку даю для темы о судействе в нашем хоккее. А теорию заговора люди и без нас дорисуют в своих головах, если захотят.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – согласился журналист. – У тебя есть фамилии людей из этой судейской бригады?

– Они у меня в «дипломате», вместе с копией протокола того матча.

Сказав это, Тихонов нагнулся за своим портфелем, но его на месте… не оказалось.

– Что за черт? – выругался Тихонов, вскочив со своего стула.

Он тщательно осмотрел то место, где оставил «дипломат», но тот словно сквозь землю провалился.

– Ты хочешь сказать, что у тебя украли портфель? – теперь уже и журналист встал со своего места.

– Ну, да – я же поставил его у своих ног, а теперь его нет, – подтвердил слова приятеля Тихонов.

– Слушай, за соседним столиком сидел какой-то молодой парень в кожаном пиджаке, а теперь его нет, – вспомнил внезапно журналист. – Надо немедленно сообщить в милицию. У тебя там еще что-то было, кроме хоккейных бумаг?

– Куча всяких документов: ведомости о зарплате служащих нашей команды, пропуска, деньги, наконец.

– И много денег?

– Двести рублей с копейками.

В это время к ним подошел официант, который их обслуживал и поинтересовался, в чем дело. Тихонов объяснил ему, что у него украли портфель с документами.

– Здесь сидел молодой человек в кожаном пиджаке – вы его знаете? – спросил у официанта журналист.

– Нет, в первый раз его видел, – развел руками официант.

– Тогда звоните в милицию – это дело так оставлять нельзя, – потребовал журналист.

И официант отправился к барной стойке, где у него стоял телефон.

Спустя полчаса Тихонов уже давал показания инспектору уголовного розыска Гунару Звягиньшу из местного отделения милиции. Причем длилось это недолго, поскольку Тихонову надо было срочно идти к команде, которая давно уже приехала, успела облачиться в хоккейную амуницию и ждала выхода на лед.

– Успехов вам сегодня в игре, – напутствовал тренера инспектор. – А «дипломат» мы вам найдем – обещаю.

И эти слова крутились в голове у Тихонова практически весь матч. Причем напутствие сыщика сбылось. Первый период прошел в упорной борьбе и закончился со счетом 0:0. Но во второй двадцатиминутке подопечным Тихонова удалось-таки открыть счет. И сделало это первое звено нападения. Балдерис адресовал шайбу Эдмунду Васильеву, тот выдал не менее точный пас Воробьеву, после броска которого за воротами вратаря Бабарико зажегся красный фонарь. А в самом начале третьего периода отличилось уже третье звено рижан – гол забил Абалмасов, после паса Серняева. Но это было еще не все. Прошла всего лишь одна минута, когда брат Эдмунда Васильева – Харальд – забросил третью шайбу в ворота гостей.

Москвичи бросились отыгрываться, но у них ничего не получалось. Команда явно была не в своей тарелке. Даже их первое звено было не похоже на себя. Может быть, потому, что рядом с Мальцевым и Природиным не было их постоянного партнера Владимира Голикова, а вместо него играл молодой игрок Сергей Меликов. В результате свою единственную шайбу в этом матче москвичи забили под занавес матча – на 60-й минуте это сделал Валентин Назаров. Причем после того, как за минуту до этого отличился его однофамилец – рижанин Вячеслав Назаров. Итог матча – 4:1 в пользу подопечных Тихонова.

Игра еще была в разгаре, когда инспектор Звягиньш вошел в подъезд дома на проспекте Ленина и поднялся на четвертый этаж. Подойдя к одной из дверей, он прислушался. За дверью явно слышались голоса. Причем это был голос диктора, который вел прямую трансляцию хоккейного матча между рижанами и москвичами. Удовлетворенный этим, инспектор нажал на кнопку звонка.

Ждать пришлось недолго. И уже спустя минуту дверь отворилась и на пороге возник мужчина в махровом халате на голое тело. В руке он держал банку из-под пива, причем импортную.

– Ба, кого я вижу! – воскликнул мужчина, после чего спросил. – У нас что, уголовка хоккей не смотрит?

После этих слов мужчина засеменил в комнату, поскольку в телевизоре послышался шум, похожий на звук ревущего от восторга стадиона. Инспектор переступил порог и услышал вопли, которые принадлежали уже хозяину квартиры:

– Го-о-л! Наши гол забили!

Когда инспектор оказался в гостиной, где работал телевизор, он увидел на экране обнимающихся игроков рижского «Динамо».

– Какой счет? – поинтересовался гость.

– 1:0, – последовал ответ. – Петя Воробьев такую «бабочку» москвичам забил – закачаешься.

Пока хозяин дома радовался первому голу своих кумиров, Звягиньш осмотрелся в комнате. Она была в творческом беспорядке: на диване кипой лежали заграничные пластинки, а на столе возвышалась стопка таких же иноязычных журналов. Взяв один из них в руки, инспектор прочитал на обложке название: «Playboy». Обнаженные девицы на каждой странице без стеснения демонстрировали свои пышные и аппетитные формы.

– Это мне по подписке приходит, – отвлекаясь от телевизора, произнес хозяин дома.

– А пластинки фирма «Мелодия» рассылает, – усмехнулся инспектор.

– Товарищ Звягиньш, мы же с вами давно знаем друг друга и всегда находили общий язык, – ставя недопитую банку на стол, сказал мужчина. – Я помогаю вам, вы – мне. Это называется заграничным словом «бартер».