Where Angels and Demons Collide (СИ) - "fifti_fifti" - Страница 52

— Свалил... — жутко прошептал Том.

— Беги за ним, — понимающе кивнул парень в очках. — Нам нельзя его потерять. Озверевшего Жоржа я беру на себя.

— Ты хоть объясни ему, что это из-за него мы на сей раз можем лишиться солиста, — покрываясь мурашками, изрек Том.

Густав кивнул и с видом санитара, готового войти в палату к буйным, направился к кухне. Том благодарно посмотрел на друга, решив, что скажет ему спасибо потом, затем он унесся вниз по лестнице подъезда, натягивая куртку прямо на голое тело. Он был так счастлив с утра, надо же, ну надо же взвинченному Георгу все испортить? Холодный воздух апреля ударил в лицо, неприятно пощипывая разбитую губу, но Том не обращал внимания. Он понял, почему Билл ушел, конечно, он все слышал. Никто бы не хотел, чтобы его обсуждали в таком тоне, тем более, когда он еще и сам не определился в своих чувствах.

Юный гитарист обессилено опустил руки, так и стоя посреди тротуара. Куда идти теперь и где искать этого мальчишку?

Волны необъяснимой паники накрывали его с головой. Он понимал, что если не найдет его сейчас, то его самый страшный кошмар снова сбудется, не станет ни группы, ни их с Биллом теплой дружбы, ничего! Том резко сорвался с места, ненавидя весь белый свет с Георгом во главе, и побежал, чтобы только делать хоть что-то, чтобы поймать, чтобы вернуть себе воздух в легкие. Почему-то без Билла его вдруг резко стало не хватать.

I’m here again

A thousand miles away from you

A broken mess,

Just scattered pieces of who I am

I tried so hard

Thought I could do this on my own

I’ve lost so much along the way

Then you call my name

I come to you in pieces

So you can make me whole.

(Red – Pieces)

Билл устало брел по улице, засунув руки в карманы джинсов. Он не стал дослушивать до конца ссору Георга и Тома, потому что стало и так понятно: он стал лишней величиной в их компании, и из-за него Том, кажется, влип в неприятности. Из-за него ему приходилось постоянно оправдываться. Из-за него друзья перестали доверять ему. Вcе это началось из-за него.

Юный Ангел не имел никакого понятия, что ему делать теперь. Ему стало стыдно за порыв, охвативший их с Томом с утра, и от воспоминания об этом лицо его заливала краска, хотя этого ощущения объяснить он не мог даже самому себе. Но он не мог отрицать, что движения парня, его прикосновения были очень приятны, это было что-то настолько откровенное и личное, теплое и разливающееся в крови. Наверное этого не следовало допускать? Еще только вчера все было так хорошо, что Билла буквально распирало от счастья и накала эмоций, и он мог обнять весь мир, радуясь и прыгая от счастья. Почему все изменилось так резко? Том сказал простую фразу: я зову к себе кого захочу, и прошу их уйти, когда нужно. Вот и все, что следовало понять.

Билл вдруг осознал одну простую вещь, ему нужно было сделать это сразу — развернуться и уйти, не пытаясь внедриться в жизнь, которой он не принадлежал, при том следовало сделать это сразу же, а не дожидаться, когда все станет сложнее. Эти мысли причиняли ему почти физическую боль. Он хотел бы остаться рядом с Томом, чувствовать его тепло и знать, что он часть его жизни, он без оглядки был готов сделать то, что не делал никогда за сотни лет своего существования — подпустить к себе кого-то еще, помочь и получить помощь в ответ, разделить с кем-то радость. Ангел чувствовал, что этот парень знает его лучше, чем кто-то еще может знать, и что у них двоих есть что-то в этом взгляде, известное лишь им двоим. Но, возможно, ему стоило отпустить от себя эту иллюзию.

Внутри него словно оборвались какие-то ниточки, которые раньше отвечали за чувства, и чем дальше отходил Ангел, тем сильнее протестовало его тело. Билл вдруг понял, что хватает ртом воздух, а ноги его заплетаются. Он не понимал, в какие игры играло его сознание, хотя и продолжал движение через силу.

Прохожие пустых в это воскресное время улочек сонного городка странно смотрели на парня, не по погоде легко одетого, бредущего по улицам будто в пьяном состоянии, но никто не подходил к нему, чтобы помочь. Они просто скользили по нему равнодушными взглядами и шли дальше по своим делам. Ангел не разбирал дороги, сворачивая на улицы, едва не попадая под колеса машин и не обращая внимания на ругань водителей. В его голове стоял дикий звон. Когда ноги стали совершенно ватными, он нашел лавочку возле какого- то особнячка и сел на нее.

Что-то было не так. Билл чувствовал себя еще хуже, чем когда вышел из дому, как будто силы покидали его по мере того, как он удалялся от Тома. Ему вдруг стало панически страшно. Он испугался того, что сделал, что вот так просто сорвался и убежал, и того, что начало происходить с его телом. Пульс его словно сошел с ума, дыхание давалось тяжело, и больше всего беспокоила тянущая боль слева, там, где теперь билось что-то живое, что-то чего Ангел никогда не чувствовал раньше, за всю свою долгую жизнь. Он был живым теперь как никогда, только что толку? Кажется, именно из-за этого с тем он умирал гораздо болезненнее.

Ему, правда, пришло вдруг в голову, что он не должен был покидать Тома ни в каком случае, как и сказала ему Дария. Теперь, когда выяснилось, что у мальчишки Амулет — явно опасная дрянь, которая напоминала бомбу с часовым механизмом, и от которой вообще неизвестно чего ожидать, нужно было как никогда держать ухо востро. Немного уняв свою страшную дрожь и привстав с лавочки, он порылся в кармане джинсов, нашаривая там небольшой сверток, тот, что принес ему Рафаэль. Билл задумчиво повертел его так и сяк. В принципе, ему уже пора было сделать это – свистнуть Рафаэля объяснить ему, что Амулет найден, пусть бы Ангелы выставили свою охрану вокруг Тома, пусть бы сделали что угодно, и тогда не будет нужно пытаться сделать все самому, ведь это все равно не доведет до добра в окончании этой истории. Оставалось только свистнуть, и тогда Давид поймет, что ошибался в племяннике, растрогается, простит ему все грехи и вернет его назад. Все станет как раньше, еще только пару дней назад. Как Билл и хотел бы: снова жизнь в Раю, листочки, цветочки и розовые сопли с сахаром. И никакого Тома. И прекратится, наконец, эта мутная тупая боль, потому что там, наверху, все казалось проще – ни мыслей, ни чувств. Кому они вообще нужны?

В голове опять возникли все эти множественные голоса:

«Не доверяй людям, Вильгельм»

«Мелкие, подлые, отвратительные крысы»

«Ничего хорошего в них нет»

«Никогда не проявляй чувств к смертному»

— Да заткнитесь же вы, без вас тошно! — Ангел в отчаянии зажал уши ладонями.

Перед его взглядом назло и некстати пронеслись мгновения — жар, складки простыни под спиной, ощущение тела, которое придавливало его к кровати и вакуум, заполненный лишь присутствием человека. Билл начал скучать по нему не проведя в отдалении и получаса.

Это все заходило дальше, чем надо. Ангел распахнул глаза, прогоняя прочь это страшное и болезненное видение, которого не хотел. Ему нужна была трезвость, чтобы решить, как поступать дальше. Свисток блеснул в ладони в лучах солнца, пока он изучал его, держа в своих тонких пальцах. Какое решение было верным?

====== Глава 16. Сделка. ======

Every time I try to fight you

I always end up right beside you

Stuck in my ways

It’s not too late

Tired of waking up without you

Every single day reminds me

It’s not too late

It’s not too late

I am ready to change

(Decyfer Down – Wasting Away)

Том вылетел на улицу всего лишь через каких-то десять минут после Билла, только он этого, разумеется, не знал.

Ему понадобились секунды на раздумья о том, в какую сторону бежать. Время, разделявшее их, сейчас тянулось как резина, так что молодой человек решил двигать в сторону от центра. Он сам не знал, почему подумал так, просто не мог стоять без действия. Штольцештрассе, Геллерштрассе, Улихшртассе — улицы сменяли друг друга, переулки переходили в закоулки, закоулки — в тупички и улочки, но знакомого темноволосого парня нигде не было. Он канул как будто в никуда, словно стерся ластиком со страниц этой истории.