Передовой боевой отряд партии (СИ) - Temptator Аноним - Страница 8

Когда комиссар уже почти подошел к обусловленному месту, собравшаяся пятерка решила, что в этот день на дело им идти не придется из-за опоздания комиссара: они и так уже выждали все обговоренное время, в течение которого им следовало ждать "вестника из центра". Все собрались расходиться. Но тут Ивану Тушенову пришла в голову следующая мысль: все ждали комиссара у дома с номером 154 дробь 3, но что если комиссар что-то напутал и ждет их почти рядом, у дома 154 дробь 1 или 154 дробь два? Для "очистки совести" Иван Тушенов решил сходить по этим адресам и поискать там комиссара. И вот, когда Иван отошел от остальных членов пятерки на самое дальнее расстояние, на глаза оставшимся членам пятерки явился этот самый злополучный комиссар. Никто из оставшихся четырех не знал, что человек, которого они видят перед собой - это тот самый комиссар; к тому же, как сказано, он не держал в левой руке условленную газету. Комиссар был одет в дорогие, красивые и модные "фирменные" одежды; в руке он нес дипломат. Место было глухое и темное; прохожих не было. И тогда четверо, немного переговорив между собой, пошли навстречу комиссару. Ничто не предвещало беды. Когда четверо и комиссар поравнялись друг с другом, заместитель Тушенова нанес комиссару сильнейший удар в нос. Комиссар потерял сознание и упал. Удар не был слишком тяжелым или даже смертельным, но, падая на землю, комиссар ударился головой о камень. И этот удар почти убил его. Еще не понимая, что комиссар уже не дышит, четверка сорвала с него куртку, забрала у него дипломат, сняла с его руки золотое кольцо, а с его шеи - большой золотой крест, обшарила его карманы и забрала из них все деньги. Этих денег было пятьсот тысяч рублей. Еще пятьсот тысяч рублей несколько позже четвертка обнаружила в дипломате. Наконец, кто-то из четверки заметил, что комиссар не дышит; четверка, присмотревшись, увидела, что перед ними - труп. Осознав это, все они мигом скрылись с места преступления. Когда Иван Тушенов вернулся обратно, то он уже не обнаружил никого из пятерки; только лишь бездыханное тело комиссара предстало пред ним.

Иван стоял в недоумении не слишком долго. Он быстро сообразил, что, скорее всего, произошло. Внезапно ему пришла мысль, что комиссар не умер до конца и все еще находится в состоянии клинической смерти. Иван подозвал прохожего и вместе с ним начал делать комиссару искусственное дыхание и массаж сердца; и вскоре сердце его забилось. После этого Иван попросил телефон у этого случайного прохожего и позвонил сначала в "скорую помощь", а затем в руководство "Святой Руси", чтобы сообщить о происшествии с комиссаром. К несчастью, приехавшие медики обнаружили, что комиссар впал в кому; вышел из нее он только лишь через три дня. Тем не менее, в конце концов, комиссар оказался жив и здоров.

Задержать подозреваемых в разбойном нападении было делом достаточно простым. Уже через день-два все они были схвачены. Ведь пострадавший был не просто одним из руководителей "Святой Руси" - нет! - он был еще и членом "Единой России", а также помощником члена Государственной Думы от этой партии.

Через неделю после происшествия с комиссаром, к 10 часам утра, Ивана попросили придти в одно из зданий, принадлежавших ФСБ. Когда Иван пришел туда в указанное время в указанный кабинет, то увидел, что вся пятерка была в сборе. Двое полицейских с оружием в руках стояли у дверей этого кабинета и никого оттуда не выпускали. Кроме членов пятерки в кабинете никого не было; все они кого-то напряженно ожидали. Наконец, дверь кабинета открылась и в него вошел полковник ФСБ.

- Зовите меня просто: "товарищ полковник" - сказал он собравшимся, а затем продолжил:

- Так вот, ребята! Я, конечно, понимаю, что комиссара "Святой Руси" вы вводить в состояние клинической смерти и в кому, а также убивать не собирались. То есть, даже если бы этот человек не было этим самым комиссаром, то вы все равно не хотели бы делать все это. Вы хотели только лишь оглушить его ударом и ограбить - забрать деньги, всякие гаджеты и, может быть, модную одежонку. А если бы наверняка знали, что перед вами - комиссар, то вы вообще бы не посмели его тронуть. Но вы все-таки его почти что убили. А затем, напомню, ограбили. И теперь вам светит тюрьма. А что вам там делать - вам, таким молодым и полным сил? Что вам там делать только из-за того, что вы совершили какую-то мальчишескую... ну не мальчишескую, юношескую глупость? Разве это справедливо? Несправедливо. И я, ребята, все это отлично понимаю. И поэтому я вас спешу обрадовать: Родина дает вам шанс искупить вашу вину. Это дело, если вы согласитесь на мое предложение, замнут и забудут. Но предупреждаю: искупать вину перед Родиной, возможно, придется кровью... Как в годы Великой Отечестве6нной Войны. Понятно?

- Понятно, товарищ полковник. И в чем заключается это предложение? - спросил парень полууголовного вида, который, правда, в тюрьме еще не сидел - да и то потому, что он и его родители несколько раз откупались взятками следователям и даже прокурору.

- А дело вот в чем. Есть места где наши, русские, притесняются. И им надо помочь. Ведь русские своих не бросают - так? А официально мы им помочь не можем. Почему? Ну а как вы представляете себе введение российских войск в государство-член НАТО и Евросоюза? И последующую аннексию части территории этого государства? Во-первых, как НАТО на это отреагирует? Ведь это же будет еще одна Отечественная Война, если не Мировая! И, во-вторых, как страна переживет блокаду? И кто признает эту аннексию?

- Так что же - бросить своих придется, товарищ полковник? - спросил другой парень, тоже полууголовного вида.

- А вот и нет! На ваш страх и риск, после соответствующего обучения в лагерях спецподготовки, вы будете заброшены в тыл врага, чтобы поднимать там русское и славянское население на восстание и подбивать его к отделению и последующему присоединению к России.

- Ты не томи, товарищ полковник, - сразу скажи: куда нас пошлют? - спросил третий молодой человек, уголовник, уже несколько лет отсидевший в тюрьме.

- Еще не догадались? В Эстонию, Латвию и Литву!

- И что же? Чем же мы будем там заниматься? Агитацией и пропагандой? - робко спросил Иван Тушенов.

Полковник усмехнулся и ответил:

- Не только, Иван, не только. Прежде всего надо будет посеять рознь между всякими чухонцами и славянами. Ее, конечно, и сейчас нагнетают сами власти Эстонии-Латвии-Литвы. Но чтобы русские и славяне восстали, эту рознь надо усилить во стократ. И поэтому... - тут товарищ полковник усмехнулся еще раз, - и поэтому прибегнуть придется к мерам самым крайним. Возможно, вам придется, переодевшись полицейскими или военными враждебного нам НАТОвского государства, устроить резню среди русских. Например, найти русскую деревню или хутор, и половину людей в них вырезать, а вторую половину - оставить в живых, чтобы они обо всем рассказали другим русским. Дело грязное - но такова жизнь.

- Послушайте, - сказал Иван Тушенов, - но почему нам придется вырезать именно русский хутор или деревню, а не эстонскую или литовскую или латвийскую?

- Если центр прикажет, то придется пойти и на это! - резко ответил полковник, - Ничего исключать нельзя и я ничего не исключаю. Но сам подумай, Иван: какой шум поднимется в НАТО и в ЕС, если "русские бандиты и террористы" вырежут, скажем, эстонскую или латвийскую деревню наполовину?! Что будет? И как после этого будут смотреть на русских и на Россию?!

- Очень жестокие и даже подлые меры... - пробормотал Иван Тушенов.

- Да, очень жестокие и очень подлые! - подтвердил товарищ полковник, - И мы идем на них потому, что они очень эффективны. А, как говорится, "в политике морали нет". Да, некоторым придется пострадать. Но зато это спасет многих и поэтому даст большой положительный эффект. А еще, помимо того, что эти меры очень эффективны, мы идем на них еще и вот почему: как известно информационную войну с Западом нам не выиграть и поэтому нас все равно небезуспешно удастся очернить и обвинить во всех возможных грехах. А раз это будет все равно так - то почему, спрашивается, мы должны стесняться все эти грехи совершить? Почему - если нас все равно в них обвинят и наша виновность в них будет доказана, если даже мы вообще бы их не совершали?