Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 89

Данте знал, что есть разные категории грабителей: одни не гнушаются забрать всё, что плохо лежит, другие утаскивают только деньги, а третьи — украшения и драгоценные камни — об этом частенько писали в местных газетах, которые юноша почитывал, завтракая в трактире при гостинице. Может, как раз эти воры и были охотниками за драгоценностями, раз они и деньги не забрали? Зря он убежал из «Маски», повёл себя как маленький трусливый мальчик. Ведь он никогда не боялся воров и прочей шушеры. И с чего вдруг он решил, что за ним кто-то охотится? Кому он нужен вместе со своей магией? Никто об этом не знает, а знал бы, так и близко бы не подошёл — колдунов все боятся. Кроме Эстеллы... Нет, сейчас он не станет о ней думать.

Данте поднялся на ноги. Янгус села ему на плечо.

— Ты хочешь пойти со мной?

Птица, забулькав, потёрлась клювом о лицо Данте.

— Ну ладно, пойдём. Когда ты рядом, я чувствую себя спокойнее, милая моя Янгус.

Когда Данте вошёл в гостиную, Каролина и Гаспар одновременно подняли головы. Гаспар, вздохнув, отложил газету. Каролина побледнела и перекрестилась. Клементе видно не было — после свадьбы он, как и планировал, переехал с Пией в домик по соседству.

— Проснулся, наконец-то, — буркнула Каролина. — Два дня уж в отключке. Сегодня же пойду за падре Антонио. Дело ясное: в тебя вселились бесы. Их следует изгнать.

— Каролина, — вмешался Гаспар недовольным тоном, — давай не будем начинать сначала, твоих бесов мы уже обсуждали. Думаю, мы все втроём должны поговорить серьёзно.

— Куда уж серьёзней-то? Дьявол в доме, — выдавила Каролина и умолкла, поймав на себе гневный взгляд супруга.

— Данте, присядь на диван, разговор будет тяжёлый, и... — Гаспар помолчал, подбирая слова. — Думаю, так больше продолжаться не может.

Данте сел.

— Дядя Гаспар, я знаю, надо было сразу вам об этом рассказать. Думаю, вы и тётя Каролина имеете права знать кое-что обо мне, — не стал ходить Данте вокруг да около. — То, что произошло в церкви, — это... это...

— Это последствия твоего непослушания и неуважения к Богу, — вставила Каролина.

— Каролина, помолчи! Данте, продолжай.

— В общем, я не могу ходить в церковь, — тихо выговорил Данте, опуская ресницы. — Каждый раз после этого мне плохо, и на это есть причина...

— Разумеется есть — в тебя вселился Дьявол! — выкрикнула Каролина.

— Я маг, — устало проговорил Данте.

— ЧТО? — Каролина и Гаспар выпучились друг на друга, а затем на Данте.

— Я маг, колдун. Моя магия — это врождённый дар или проклятье, не знаю. Так было всегда. Я пытался бороться, но это бессмысленно, моя магия сильнее меня. Она живёт в моей крови, и когда я попадаю в церковь, я испытываю сильную боль. Я не могу это контролировать. Моя магия и религия несовместимы. Это же произошло и на свадьбе Клема — венчание было слишком долгим. Я потерял сознание от боли, вот и всё.

Наступило молчание. Гаспар смотрел в стену. Данте разглядывал пол под ногами, а Янгус нежно теребила его за волосы. Каролина, крестясь, спряталась за высокий стул в надежде, что тот защитит её от Данте.

— Не надо меня бояться, тётя Каролина. Я не причиню вам зла, — прошептал Данте.

— Да, да, больше не причинишь. Всё хватит, я терпела слишком долго! Мало того, что он одержим Дьяволом, он ещё и сумасшедший. Только этого мне не хватало!

— Я не одержимый и не сумасшедший. Я колдун.

— Гаспар, скажи ему всё, как есть. Я больше не могу слушать эту ахинею!

— Дядя Гаспар, поверьте мне! Я не говорил, потому что не хотел вас пугать. Но в этом нет ничего страшного. Я могу передвигать предметы по воздуху, могу делать разные красивые вещи. Я не знаю, почему именно я, но так получилось. Вы не должны меня бояться, — оправдывался Данте, по хмурому лицу Каролины понимая, что его слова летят в никуда.

— Данте, послушай, — прервал Гаспар, — не нужно ничего выдумывать. Того, что ты устроил в церкви, достаточно. Ты испортил свадьбу Клементе. Из-за тебя он поссорился с невестой.

— Пия до сих пор в шоке. Она молится уже третий день, — добавила Каролина. — Бедная девочка! Мне пришлось ей и её отцу рассказать, что ты нам не родной. Ведь безумие передаётся по наследству, и она очень боится, как бы оно не передалось их с Клементе будущим детям. Весь посёлок теперь тычет в нас пальцами, и всё по твоей милости!

— Простите, — промямлил Данте, ощущая уже знакомую боль в груди от осознания своей никомуненужности.

— Данте, — Гаспар вздохнул, — так больше жить невозможно...

— Да, мы пытались сделать из тебя человека, видит Бог, но это бесполезно.

— Поэтому... мы приняли решение. Это было непросто, но ты больше не можешь оставаться в этом доме. Тебе придётся уйти, если, конечно, ты не хочешь накликать беду на нашу семью.

Нельзя сказать, что Данте этого не ожидал. Но чтобы вот так, прямо в лицо... Он судорожно открыл рот, закрыл его, снова открыл, но больше не выдавил ни звука.

— Всё, разговор окончен. Уходи! — сказала Каролина. — Я устала с тобой бороться. Мы приняли тебя, как родного, а ты нам отплатил за нашу доброту, покрыв нас позором. Собирай вещи и выметайся! И не смей сюда возвращаться, посланник Дьявола! Я больше никогда не хочу тебя видеть!

Потрясённый Данте рывком встал на ноги и, пошатываясь, ушёл к себе.

— Только не говори мне, что это неправильно, — Каролина нервно ходила по гостиной. — Моё терпение исчерпано. Я теперь не знаю, как в глаза смотреть соседям, когда у меня за спиной все говорят, что мы пригрели змею на груди, поселили Дьявола в собственном доме.

— Я думаю, это единственный здравый выход, — не стал спорить Гаспар. — Знаешь, почему я согласился? Потому что мне жалко мальчишку. Хочу спасти его от таких, как ты, и тебе подобных. Пускай он идёт с миром в большую жизнь, пока его не разорвали на клочки ты и твои лжесвятые подружки.

— Чего ты мелешь? И ты туда же? Ты оскорбляешь Бога! — завопила Каролина. — Этот посланник Дьявола разрушил нашу семью, и тебе его жалко?

— Это ты, ты разрушила нашу семью, — грустно произнёс Гаспар. — Я женился на доброй, великодушной и адекватной женщине, а оказался мужем религиозной фанатички. Поэтому я хочу уберечь наших детей от тебя. Я не смог уберечь Клементе от навязанного ему брака, у меня не хватило смелости и авторитета, чтобы сказать своё веское: «нет», но он вырвался отсюда. Правда, не знаю, куда он попал. А Данте... ну что ж, может он, единственный из нас, построит своё счастье с нормальной женщиной, а не с помешанной на религии идиоткой, — Гаспар ушёл, оставив Каролину в одиночестве.

Запихав в мешок свои немногочисленные вещи, Данте вывел Алмаза из-под навеса, вскочил в седло и, сопровождаемый Янгус, быстро оставил «Лас Бестиас» позади.

Проскакав галопом несколько километров, Данте остановился. Глухая боль сдавила грудь. Он обхватил шею Алмаза руками и заскулил, тычась носом в блестящую чёрную гриву.

Наутро Каролина, зайдя в комнату Данте проверить, ушёл он или нет, и заодно там убраться, обнаружила на кровати записку, в которой было всего два слова: «Берегитесь Пию».

Комментарий к Глава 20. Взаимонепонимание --------------------------------

[1] Гваделупа — острова в Карибском море, до сих пор принадлежащие Франции. В 1794 году были французской колонией и в этом же году на всей территории Франции, включая Гваделупу, отменили рабство.

====== Глава 21. Капля безумия ======

Данте планировал добраться до города к вечеру, но силы его были на исходе и, когда совсем стемнело, он тихонько сполз с лошади на землю. Разжёг костёр и поужинал запечёнными на огне фруктами. Янгус предпочла сырые, а Данте опять вспомнил об Эстелле. Когда-то они сидели возле костра и лопали запечённые груши. Смеялись, баловались, и восторженный стук их юных сердец отдавался эхом в ушах. И так хотелось Данте поцеловать её нежные щёчки, перемазанные сладким соком. И не знал, не думал он тогда, что так быстро Эстелла о нём забудет. Они могли бы быть счастливы, но Эстелла предпочла другого — богатого, перспективного, с титулами и амбициями. С таким женихом у неё хорошее будущее: она станет маркизой, будет танцевать на балах, разодетая в шёлк и парчу. А он, Данте, может подарить ей лишь свою любовь, отдать всю жизнь, но для это ничтожный подарок. Он её недостоин. Он никому не нужен на этом свете. Одиночество и боль — его удел. И если бы Эстелла осталась с ним, он бы быстро ей надоел.