Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 246

Эстелла же никак не могла определиться со своим отношением к Мисолине. Она и злорадствовала, и не понимала сестру. Она ведь тоже не питает особых чувств к детям. Наверное, они с Мисолиной обе пошли в мать. Хотя она, Эстелла, если бы уж родила, то навряд-ли бы бросила. Но, скорее всего, не стала бы рожать. Даже на большом сроке ещё можно избавиться от плода. Например, упасть с лестницы или прыгнуть из окна, чтобы вызвать выкидыш. И Эстелла пришла к выводу, что Мисолина дура, зачем-то нарожала ненужных детей и обрекла их на страдания.

Через двое суток экипаж выехал на до боли знакомую Эстелле дорогу, и у неё на глаза навернулись слёзы. Здесь она встретила Данте семь лет назад. Он спас её от грабителей, она заглянула в его сапфировые глаза, и не стало ей в этой жизни ни счастья, ни покоя без него. Права была цыганка, не вырвет она его из сердца никогда, как бы ни пыталась и сколько бы времени не прошло. Как же она хочет вновь оказаться в его нежных и сильных объятиях, ощутить его кожу на своей, его запах, целовать его, принадлежать ему...

Эстелла, обнимая себя за плечи, захныкала, по-детски, жалобно:

— Данте... Данте... Только не умирай, слышишь, я люблю тебя.

Вынув из сумочки обручальное кольцо, она надела его на палец. Оно выпустило слабую струйку дыма. Сердце девушки подпрыгнуло. Чем ближе они подъезжали к городу, тем сильнее светилось и вибрировало кольцо. Живой! Он живой!

Вдруг экипаж остановился. Эстелла аж подпрыгнула от неожиданности. Неужто опять грабители? Но никого на дороге не было, а вот кучер почему-то спрыгнул с козел. Открыв дверцу, Эстелла крикнула:

— Что случилось?!

— Да ничего, сеньора, — отозвался кучер. — Лошадь споткнулась и потеряла подкову. Сейчас поправим. До города уже близко, минут двадцать и будем там.

Пока кучер переподковывал лошадь, Эстелла вылезла из экипажа, чтобы размять мышцы. Далеко она не отходила — кружила поблизости, рассматривая деревья, кустарники, травы и дикие цветы.

Нежданно в кустах мимозы что-то зашуршало. Эстелла вздрогнула, но это оказался некий зверёк — рыжий пушистый хвостик мелькнул в зарослях. Эстеллу разобрало любопытство. Животных она не боялась, да и там был кто-то небольшой и неопасный. Подобрав юбки, девушка полезла в кусты. Зацепилась рукавом за ветку и слегка порвала его. Раздвинув мимозу, она увидела на земле маленького лисёнка. Такие зверьки редко водились в субтропиках. Местные лисы или зорро, как их тут величали, — различных видов и окрасов от рыжего до буро-серого, седого и даже чёрного — были помесью североамериканской лисы с дикой собакой. Этот же зверёк был, видимо, чистокровным лисом: очень пушистая тёмно-рыжая шёрстка, коричневая мордочка, острые ушки и длинный-длинный хвост. Лисёнок был молодой и абсолютно дикий. По крайней мере, вид Эстеллы привёл его в ужас.

— Какой ты красивый! — залепетала она нежным голоском. — Не бойся меня, я никогда не обижаю животных. Можно я тебя поглажу?

Присев на корточки, Эстелла коснулась шёрстки лисёнка, но он так дрожал, что она сама испугалась.

— Ну ты чего, не надо меня бояться. Я тебя не обижу. Наверное, какие-то злые люди тебя напугали. Небось охотники с собаками. Бедняжка, ты же ещё малыш совсем, — вздохнув, Эстелла снова его погладила. Но лисёнок дёрнулся, попятился и пустился наутёк.

— Куда же ты? — расстроилась Эстелла, потеряв зверька из виду.

— Сеньора, сеньора! Можно ехать! — это кричал кучер.

Эстелла воротилась к экипажу, залезла в него, и он тронулся в путь. Минут через десять, когда она выглянула в окошко, то с удивлением обнаружила: рыжий лисёнок робко семенит за экипажем. Эстелла чуть шею себе не свернула, наблюдая за ним.

— Ворота заперты, сеньора, — сообщил кучер, остановившись у городских ворот.

Лисёнок тут же исчез. Эстелла и не заметила, как и куда он убежал. «Конечно, в город он не пойдёт, это же дикий зверёк и он боится людей», — с сожалением подумала она, ибо у неё возникла безумная мысль взять зверька себе.

Ворота и правда оказались заперты. Эстелла вылезла из экипажа и долго в них стучала кулаками, пока с одной из смотровых башенок её не увидели стражники.

— Вы разве не знаете, сеньора, что в городе чума и въезд любым экипажам и каретам запрещён? — сурово вопросил её стражник.

— Знаю. Но разве я не могу пройти пешком?

— Нет, не можете. В городе чума, повторяю ещё раз.

— Но я родилась в этом городе, там вся моя семья и я хочу туда попасть! — упрямства Эстелле было не занимать. — Я маркиза Рейес! Мой муж посол! Мой дедушка советник вице-короля, да мы вас в два счёта в башню упечём! Я вас предупредила! Мне нужно попасть в город и точка.

— Но сеньора, у меня распоряжение никого не впускать!

— Понятно. Всё с вами ясно. До чего же люди алчные! — ядовито выплюнула Эстелла. Развязав тесёмки, она вытащила из сумочки горсть золотых эскудо. Всыпала их стражнику в руку. — Ну? Теперь я могу пройти?

— Хорошо, сеньора, — стражник сгрузил золотые в карман. — Но въезд экипажам всё равно запрещён.

— Значит, я пойду пешком!

— Да я туда ни ногой! — воскликнул кучер из-за эстеллиной спины. — Я ж не знал, что там чума! Ну нет, благодарю покорно. Тут есть где-нибудь таверна или трактир?

— Через сорок миль гостиница, — сказал стражник.

— Вот и отлично! Прощайте, сеньора! — кучер выставил эстеллин багаж на землю и, развернув лошадей, поехал прочь.

«Трус» — подумала Эстелла. Отпихнув рукой стражника, она вошла в ворота.

Пока Эстелла шла мимо маячивших вдалеке поместий и эстансий, по спине её бежали мурашки. В этой части города она не наблюдала изменений, всё было как и раньше: густая трава под ногами, блеяние барашков, мычание коров и ржание лошадок. Но что будет дальше — неизвестно. У Эстеллы ноги задрожали, когда она взошла на мост. Но попав на улицу Святой Мерседес, она крайне удивилась. Наверное, её богатое воображение чересчур разыгралось при слове «чума». Город мало изменился. Не было на улице ни гробов, ни трупов, ни суеты.

Город как город, как и всегда. Единственное: людей стало меньше.

За всю дорогу встретились ей лишь несколько прохожих: простоволосые женщины с корзинками и мужчины в рабочей одежде. Зато на стене каждого дома Эстелла обнаружила листовки: «Осторожно чума! Массовые скопления народа (больше пяти человек) в общественных местах запрещены».

Перво-наперво Эстелла отправилась в «Маску». Вдруг удастся что-то выяснить там о Данте? Она дошла до Бульвара Путешественников и вот тут впервые осознала, что в городе что-то случилось: двери всех лавок были закрыты. Продажи теперь велись через маленькие окошечки в дверях. Внутрь же лавочек, никого не впускали.

Эстелла толкнула дверь гостиницы, но та тоже была заперта. Ни души. На двери висела надпись: «Закрыто в связи с эпидемией».

Эстелла немного походила вокруг «Маски», разглядывая окна и родной балкон на четвёртом этаже. Разревелась и заставила себя уйти.

Бегом добежала до улицы Святого Фернандо. Отдышалась и позвонила в колокольчик у замка Рейес. Дверь ей открыла Чола. Секунду смотрела на неё, потом, всплеснув руками, быстро втащила Эстеллу в дом.

— Заходите немедля, сеньора! На улицу лишний раз нос не надо бы совать, а то ещё подцепите эту хворь.

— Чола, я так рада тебя видеть! — воскликнула Эстелла, бросив шляпку на кресло в холле.

— Я вас тоже, сеньора, очень рада видеть. Вы такая красавица, прямо загляденье, ещё лучше прежнего, — расхваливала метиска. — Но вы приехали явно не вовремя. У нас тут ужас чего творится, люди мрут как мухи.

— Но что случилось, Чола, почему такое произошло?

— Да кто ж знает-то? Некоторые говорят, будто чума пошла от быков. Сначала поумирали быки, а потом уж люди начали.

Эстелла фыркнула:

— Чушь! Во-первых, чума у быков была давно. Во-вторых, это совсем другая болезнь и человеку она не передаётся.

— А ещё говорят, будто бы это крысы принесли чуму, — сказала Чола. — Теперича их тут полчища бегают, прям нашествие какое-то.