Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 219

— Не трогай меня!

— Я люблю тебя, люблю, Эсте, пойдём со мной. Не разрушай нашу любовь, не надо, прошу тебя, — голос у Данте дрожал, но он ещё настаивал на своём. В глазах его застыли надежда и мольба, смешанные с недоумением и какой-то горькой, детской обидой.

— Нашей любви больше нет, Данте. Она осталась в прошлом. Пойми это и уходи.

Очи его потемнели, отчаяние в них уступило место гневу.

— Это твоё последнее слово? — процедил он сквозь зубы. — Учти, я не буду за тобой бегать. Если я уйду сейчас, то уже не вернусь, — конечно, это была ложь. И Данте сам прекрасно знал, что он не отступит и Эстеллу вот так запросто не отдаст, но хотел взять её на испуг. И она его ошарашила:

— Ну и прекрасно! Это именно то, чего я хочу: чтобы ты ушёл навсегда из моей жизни, Данте. Да, это моё последнее слово. Я остаюсь здесь. Я остаюсь с Маурисио. Уходи, я пока прошу тебя по-хорошему. Не вынуждай меня говорить гадости, я не хочу тебя обижать. Просто уйди и забудь сюда дорогу.

Он попятился, толкнул спиной балконную дверь. Та распахнулась настежь.

— Только не вздумай прыгать вниз, в саду собаки, — предостерегла Эстелла.

— А тебе будет не всё равно, если они меня загрызут?

— Мне всё равно, загрызут они тебя или нет, — добила Эстелла, — но они поднимут лай и перебудят весь дом. И тогда все узнают, что ты был у меня в комнате. А я не хочу ссориться с Маурисио из-за твоих глупых выходок.

Ничего не ответив, он как-то судорожно дёрнулся, но прыгать не стал. Наколдовал лассо и спустился по нему вниз.

Эстелла выдохнула, до последнего стараясь удержать слёзы. Данте ещё немного постоял у неё под балконом, пока она демонстративно не ушла в спальню. И тогда он крикнул, напоследок разбудив возгласом всех дворовых собак:

— Я ещё вернусь, учти! Не думай, что я так просто сдамся!

Собаки лаяли как припадочные, и Эстелла, изнемогая от тревоги за Данте, слушала звук его удаляющихся шагов. Когда шум затих, она без сил повалилась на кровать и заплакала.

Остаток ночи Эстелла провела в слезах, скручивая простыни в верёвки. Никогда, никогда теперь она не будет счастлива. Больше они с Данте не прижмутся друг к другу, сцепившись телами, как две юные змейки. Отныне она обречена страдать одна в этом мерзком замке, похожем на тюрьму, прикрытую роскошью убранства.

Около десяти утра явился Маурисио. За ним вошла Чола, поставила завтрак на туалетный столик и молча удалилась.

— Ну что, как ваше недомогание? Вам получше? — поинтересовался маркиз.

Эстелла безмолвствовала, пряча в подушку опухшее от слёз лицо.

— Как бы там ни было, — продолжил он, — но сегодня вам придётся закончить фарс со своей мнимой болезнью. Я знаю, вы это придумали, чтобы не исполнять супружеский долг. Что ж, вчера я сделал вид, что вам поверил, но сегодня у нас дела. Так что завтракайте, приводите себя в порядок и мы отправимся с визитами. Сначала пойдём к вашим родственникам, а затем я провожу вас и Матильде в дом доктора Дельгадо. Сегодня четверг и у сеньоры Дельгадо в салоне собираются все местные дамы. У меня же во второй половине дня будут дела вдали от вас, дорогая, но вы, как и подобает маркизе, должны бывать в обществе. И должны вести себя безупречно. Матильде присмотрит за вами, — он навис над Эстеллой, дыша ей прямо в лицо.

— Имейте ввиду, никаких глупостей. Я многое простил вам и закрыл глаза на такие вещи, за которые другой мужчина давно бы вас отправил на гильотину. Но отныне любая ваша провинность, даже самая мелкая, будет сурово караться. Имейте это ввиду. Мне надоело быть идиотом. А теперь собирайтесь, вы обязаны выглядеть великолепно, как и подобает маркизе Рейес. Через два часа мы уже должны быть в доме ваших родственников.

— Зачем нам туда идти? — сидя на кровати Эстелла приглаживала растрёпанные волосы.

— Как это зачем? — хмыкнул Маурисио. — Вы устроили цирк, опозорили меня перед вашей семейкой, выставив тираном. К тому же, ваш мерзкий дядя из столицы грозится расторгнуть наш брак в суде. Так вот. Сегодня вы объясните своему семейству, что всё это было недоразумением. Вы им скажите, что мы с вами помирились и до безумия друг друга любим. И только попробуйте не убедить их в этом. Если я раз ещё услышу в свой адрес хоть одно дурное слово от вас или от кого-то из ваших родственников, вы будете выть на похоронах своего пастушонка. Ну если, конечно, там будет что хоронить после того, что я с ним сделаю, — надменно выпятив подбородок, Маурисио покинул комнату.

Эстелла кое-как запихнула в себя завтрак, давясь им и безостановочно льющимися из глаз слезами. Итак, ей никто больше не поможет. Последний оплот надежды — дядя Ламберто — рассеивался как дым. Теперь она должна его убедить, чтобы он ничего не предпринимал против Маурисио, либо тот убьёт Данте не колеблясь.

Спустя два часа, Эстелла, одетая в платье из муара нежно-василькового цвета, с завышенной талией и длинным шлейфом, и в объёмной шляпе с вуалью, усыпанной колотыми топазами, прибыла к когда-то родному ей дому. Маурисио, в бархатном бордовом аби с золотой вышивкой, помог Эстелле выйти из экипажа, отворив дверцу. Со стороны эти двое выглядели счастливой супружеской четой, элегантной и красивой.

Оказалось, ни Арсиеро, ни Роксаны дома нет — они уехали в Буэнос-Айрес, чтобы Арсиеро, претендовавший на пост рехидора, мог заручиться поддержкой одного из советников вице-короля Педро Мело. Так что маркиза и маркизу Рейес встретил улыбающийся во весь рот Эстебан. Берта, которую хоть и отвлекли от окучивания кактусов, с большим удовольствием приветствовала внучку и Маурисио. А дядя Ламберто вышел из кабинета в неожиданном сопровождении — с ним были Сантана и Норберто.

В одиннадцать утра (как раз наступило время ланча) Либертад подала чай со сладостями: венскими вафлями, пончиками с повидлом, мармеладом и шоколадом. Все уселись в гостиной на зелёных канапе, расставленных квадратом. Эстелла с каменным выражением лица поведала родственникам, что они с Маурисио нашли, наконец, общий язык. И теперь в их доме мир и любовь, так что вопрос о разводе можно считать закрытым. Маурисио сдавил ей руку чуть выше локтя, сдавил так, что рука онемела, и отпустил лишь тогда, когда Эстелла попросила дядю Ламберто забыть эту историю. Тот выглядел озадаченно, но спорить не стал. Эстелле вообще показалось, что его волнует нечто иное, чем её разборки с Маурисио.

Зато Берта обрадовалась. Расцветая улыбкой, она, в знак своей безграничной симпатии, подарила Маурисио необычный кактус. Желтовато-зелёный, с белыми иголками, он имел форму пятиконечной звезды с крошечным розовым бутончиком посредине. Улыбаясь своей холодной улыбкой и не испытывая при этом ничего, кроме снисходительного равнодушия, Маурисио поцеловал её пухлую ручку и принял подарок.

В эту минуту Эстелле захотелось разорвать всех: и лицемерного Маурисио (его в первую очередь); и дядю Эстебана, бросающего весёлые взгляды на затылок Либертад, что приносила и уносила пустые чашки да блюдца; и дядю Ламберто, который витал в облаках; и бабушку, что души не чаяла в Маурисио. Знала бы она, каков он в реальности! Эстеллу не раздражала только Сантана. Как же давно они не виделись!

С момента их последней встречи Сантана заметно расцвела. В ярко-сиреневом платье в полоску, с волосами, кокетливо уложенными набекрень и с воткнутым в них украшением в виде мелких цветков, свисающих на ниточках, она выглядела совсем взрослой. На её фоне, флегматичной, уверенной в себе, Эстелла почувствовала себя раненным воробышком, несчастным и забитым, хоть и была разодета в муар и топазы. Ну и что, что у Санти платье проще и нет драгоценностей на волосах и руках, зато у неё глаза вон как блестят, и она смеётся во все тридцать два зуба, слушая шутки Берты и Эстебана, а сердце Эстеллы кровоточит и глаза колит от невыплаканных слёз. Когда-то они были лучшими подругами. Никого у неё не было ближе Санти, если не считать Данте. И вроде бы они помирились и извинились друг перед другом, но между ними всё равно образовалась пропасть. Какая-то натянутость и пустота. Эстелла знала, что Сантана сейчас очень дружна с Соль. Наверное, у неё всё хорошо. Она не страдает ни от разлуки с любимым, ни от издевательств ненавистного мужа, ни от того, что потеряла подругу.