Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 218

Оставалась надежда, что он не ошибся, и что это действительно комната Эстеллы, а синий огонёк был сигналом кольца.

Грудь у Данте разрывалась от волнения, а, меж тем, Эстелла не реагировала. Но стучать в окно кулаком он не осмелился. А вдруг с ней в комнате ещё и этот подлый маркиз? Хотя, по рассказам всё той же Эстеллы, Данте знал: у аристократов принято, чтобы муж и жена спали в разных комнатах.

Наконец, в глубине спальни зажглась свеча. Дрожа, пламя подступило к балконной двери. Раздвинулась штора. Дверь отворилась, и Данте увидел Эстеллу. С распущенными волосами, в длинной ночной рубашке и со свечой в руках она напоминала покойницу.

Несколько минут они смотрели друг на друга молча. В свете луны лицо Данте казалось прозрачным. Одежда его была вся изодрана, на руках кровавые царапины. Эстелла не могла поверить своим глазам. Как он её нашёл? Как он ухитрился перелезть через забор? Самоубийца!

— Эсте... — выдохнул Данте одними губами.

Она кивком головы пригласила его войти. Он подчинился. Она захлопнула дверь и поставила свечу на туалетный столик. Данте приблизился. Взял её ручки в свои.

— С тобой всё хорошо, Эсте? Я места себе не находил...

Но Эстелла вырвалась.

— Не трогай меня!

— Почему? — удивился Данте.

— Не трогай и всё. Не трогай меня руками, мне неприятно.

Она отошла в угол, а Данте просто обалдел.

— Эсте... Эсте, что случилось? Это ведь я, Данте, твой Данте.

— Я знаю, — сказала она безэмоционально. — Не спрашивай ничего, просто не трогай меня руками и всё.

Как же так? Он неделю её искал, весь город объехал, целый день наблюдал за этим замком, а она...

Заметив, что Данте притих, Эстелла исподлобья поглядела на него. В свете свечи было сложно увидеть его лицо, но она засекла: с ладоней его капает кровь.

— Ты весь растерзан, — выговорила она шёпотом. — Что с тобой?

— Ничего, это ерунда. Просто я лез через забор и поранился.

Усадив Данте в мягкое кресло в венецианском стиле, Эстелла завернула ему мокрые, изорванные в лохмотья рукава, взяла одеколон и начала дезинфицировать раны.

— Не надо, Эсте. Я это всё вылечу сам, — проговорил он. — Лучше иди ко мне. Ты мне так нужна, я так волновался за тебя.

Но она молчала, сосредоточенно наматывая хлопковый бинт ему на ладони.

— Эсте, поговори со мной! — взмолился Данте. — Что происходит? Почему ты такая холодная?

— Я не холодная, — тихо промямлила она, закончив перевязку. — Просто ты свалился мне на голову в три часа ночи, весь израненный. Я спала, а ты меня разбудил.

— Но ведь я пришёл не просто так.

— Нет? — Эстелла поднялась с пола. — Зная тебя, я уже ничему не удивлюсь. Так зачем ты пришёл?

— За тобой.

— За мной?

— Да, я хочу тебя отсюда забрать. Пойдём со мной.

— Куда?

— Куда? Да какая разница? Куда угодно! Я думаю, нам надо убежать отсюда, в другой город, в другое королевство, на другой континент, в конце концов! Иначе нас так и будут преследовать, — затараторил Данте. — Давай, собирайся, моя милая, пойдём отсюда.

Эстелла отвернулась, разглядывая в полусумраке гобелен на стене.

— Кто тебе сказал, что я куда-то с тобой пойду? — она старалась придать голосу нейтральный оттенок, но волнение было сильнее, и он дрожал как струна.

— Как это кто мне сказал? — усмехнулся Данте. — Мне этом говорили твои глаза, твоя кожа, когда мы любили друг друга.

Эстелла вцепилась ногтями себе в запястье.

— Ты ошибаешься, — жёстко молвила она. — Я никуда с тобой не пойду, Данте. Ни сейчас, ни потом. Я останусь здесь.

Данте сощурил глаза.

— А-ха-ха! Как смешно! Эсте, ну прекрати, сейчас не время для шуток.

— Я не шучу. Я останусь здесь, в этом доме, со своим мужем.

— Но твой муж я!

— Тише, не кричи, весь дом разбудишь, — Эстелла говорила ровным, безразличным тоном, словно зачитывала биржевую сводку. — Услышь меня, Данте, и пойми: всё, что было между нами, осталось в прошлом. Я тебе сказала об этом, когда ушла с Маурисио. Наши дороги на этом этапе расходятся. Теперь каждый из нас пойдёт своим путём, станет жить своей жизнью, жизнью новой. Так вот, в моей новой жизни для тебя места нет.

У Данте на виске быстро-быстро билась жилка, а сердце то уходило в пятки, то подкатывалось к горлу. Что она говорит? Она сошла с ума что ли? Не помня себя, он схватил Эстеллу за руки и развернул лицом к себе.

— Эсте! Эсте, что ты несёшь? Это не ты, это не твои слова! Скажи мне правду! Он тебя заставил, да? Он тебе угрожал? Он мучил тебя? Что он с тобой сделал? Скажи мне, моя радость!

— Отпусти меня! — она отстранилась. — Отпусти, ты делаешь мне больно. Я же тебе сказала, не прикасайся ко мне! Ничего он со мной не сделал, Маурисио любит меня и относится ко мне ласково. Кто меня мучает, так это ты. Я тебе говорю одно, а ты меня не слышишь. Городишь что-то своё. Как тебе ещё объяснить: между нами всё кончено.

— Эсте, Эсте, посмотри на меня, это же я, твой Данте, — пробормотал он. — Эсте, девочка моя, я не верю, что ты серьёзно это говоришь.

— Придётся поверить.

— Нет, нет, это враньё! Я тебе не верю! — Данте тяжело дышал, едва не задыхался. — А как же наша любовь, Эсте? Всё, что мы пережили вместе? Мы столько боролись за наше счастье. Зачем ты хочешь его разрушить?

— Наша любовь... — протянула она задумчиво. — Наша любовь была прекрасной, я не спорю. Мне было с тобой хорошо. Но рано или поздно всему приходит конец. Так вот, этой любви настал конец, Данте. Она подарила мне немало счастья, но ещё больше она принесла мне горя. А я больше не хочу страдать.

Но он не дослушал. Обняв за щёки, прильнул губами к её губам. Эстелла не противилась. Он целовал её медленно, жарко, нежно. Эти губы, такие ласковые, такие горячие... Только Данте так её целует, что она едва не теряет сознание. Эстелла ощутила, что лицо у него мокрое — он плакал и слёзы падали ей на кожу, щекоча её. Но потом она отпрянула.

— Ну всё, довольно. Мы попрощались, а теперь уходи, Данте.

— Нет...

— Хватит, Данте. Я уже приняла решение, и ты меня не переубедишь. Уходи и больше не возвращайся. Ты можешь меня скомпрометировать перед Маурисио. Я маркиза, если ты забыл, и не могу принимать посторонних мужчин по ночам.

— Посторонних? После всего, что было между нами, я теперь посторонний? — Данте чуть воздухом не подавился.

— Именно так.

В душе у Данте оцепенение боролось с недоверием. Нет, это всё какой-то бред! Этого не может быть! Он не верит, не верит ни единому её слову. Только что он её целовал, чувствуя, как она дрожит, слышал стук её сердца. И после этого она называет его посторонним, даже бровью не ведёт.

Эстелла опять изучала гобелен, где золотом был вышит верблюд, утопающий в бескрайних песках арабской пустыни.

— Эсте, поговори со мной, я ничего не понимаю...

— Я тебе всё уже сказала, — бросила она с какой-то злостью. Ну почему он никак не уйдёт? Зачем мучает её и себя? Если Маурисио их застукает, Данте точно не жить. Но она не хочет, чтобы с ним что-то случилось. Они больше никогда не будут вместе, и жизнь её, жизнь той сумасшедшей, безбашенной девочки закончилась. От неё осталась тень, но она может ещё сохранить жизнь ему.

Эстелла закусила губы, когда Данте прижался щекой к её щеке. Несмотря на то, что она пережила накануне, мягкая кожа Данте, едва уловимый запах мяты и листвы, исходящий от его волос, ещё вызывали в ней трепет. Так она и знала, что отвадить его будет ой как непросто.

— Эсте, пожалуйста, не убивай нашу любовь. Не делай этого, — шепнул он. — Не бойся никого и ничего. Мы будем бороться и победим, клянусь, даже если против нас восстанет весь мир. Умоляю тебя, пойдём со мной, — его голос звучал так ласково и печально, что на краткий миг Эстелла забылась, впав в блаженный транс. — Мы будем любить друг друга вечно. Помнишь, ты сама мне обещала, что мы будем вместе всю жизнь?

Но когда его цепкие руки обхватили её за талию, Эстелла ощутила приступ тошноты. За секунду вспомнила, как Маурисио лапал её своими ручищами. И хотя с прикосновениями Данте их было не сравнить, неконтролируемый животный страх оглушил Эстеллу. И она толкнула Данте так, что он налетел спиной на шкаф.