Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 207

— А-ха-ха-ха! Вот, Эстелла, говорила ж я тебе, что у Клема брат ещё та сука, а ты мне не верила.

Данте сузил глаза. Когти его зловеще блестели из-под чуть длинных ему манжет.

— Не смей говорить Эстелле про меня гадости, шлюха, или я тебя пинком отсюда вышвырну! — рявкнул он.

— Данте, не груби, — перебила Эстелла. — Не надо злиться без причины. Итак, Лус, как ты сюда попала?

— Просто случайно встретила Клема на улице, и он меня позвал. Мне деваться всё равно некуда, я и пошла, — пояснила Лус, с насмешливо-презрительной миной разглядывая Данте.

— Хорошенькое дело! — фыркнул тот. — Вообще-то здесь не притон, я как бы тут живу. То, что я тебя позвал в гости на пару дней, — он полоснул Клема взглядом как стрелой, — не означает, что ты можешь приводить сюда проституток и пугать мою жену. Из-за тебя мы чуть не поссорились с Эстеллой.

— В каком смысле? — удивился Клем, выуживая из-под шкафа собственную рубашку.

— В таком. Моя жена, значит, приходит сюда и видит, как эта, — он ткнул пальцем в Лус, — спит у меня на софе. Что по-твоему она могла подумать? Почему я должен ещё и оправдываться, хотя и знать ничего не знаю? — Данте весь бурлил от негодования, точно котелок на огне.

Накануне он поссорился с Клемом, сказав ему, что тот ведёт себя с Пией, как осёл, и ночевал у реки, дабы не продолжать ругань. А теперь по милости Клементе он и с Эстеллой чуть не разругался.

— Этого еще не хватало! — продолжал бесноваться Данте, носясь из угла в угол. — То, что ты не можешь ужиться с Пией, не даёт тебе права рушить и мой брак тоже. Ты Пию не любишь, а я Эстеллу люблю и никогда её не обижу и уж тем более не буду наставлять ей рога со всякими, — он метнул свирепый взгляд на Лус. — Ты в гостях, так что имей совесть. Не надо устраивать тут бордель.

— Данте, ну перестань, — Эстеллу совсем не впечатляло, что Данте и Клем скандалят из-за неё. — Ну что ты в самом деле? Мы же с тобой уже всё выяснили, я сама сваляла дурочку. Не надо ссориться с Клемом из-за меня.

— Я ни с кем не ссорюсь, — проворчал Данте. — И уж тем более ты тут ни причём, Эсте. Клему я всё сказал ещё вчера. Если он не хочет слушать, то это его проблемы. Да, милая, ты не всё знаешь. Давай, расскажи ей, Клем, то, что рассказал мне про свою жену. Эсте хорошо относится к Пии, думаю, ей будет интересно тебя послушать. Только смотри, как бы моя жена потом тебе не треснула по голове. Она не меньшая либералка, чем я, — и Данте ушёл в ванну, гневно долбанув дверью.

Клементе пробурчал что-то нечленораздельное, а Лус захихикала. Эстелла про себя отметила, что та абсолютно к Клему равнодушна, хоть он и бросает на неё страстные взгляды.

В присутствии Эстеллы и Лус Клементе вёл себя тихо, про Пию ничего не рассказал, кроме того, что она беременна и может умереть.

Немного погодя Данте вышел из ванной. Чтобы успокоиться, он намочил все волосы, и теперь с них ручьями стекала вода. Эстелла, взяв полотенце, усадила Данте на стул и терпеливо начала вытирать ему гриву, про себя ругая его дурацкий характер и бесконечные выходки.

Потом, по настоянию всё той же Эстеллы, жаждущей примирить Данте и Клема, все четверо сели пить чай с вафлями и пончиками, расположившись на синих бархатных пуфах вокруг столика.

— Ну и что ты будешь делать теперь? — спросила Эстелла у Клементе.

— А по-твоему что мне делать? — буркнул тот.

— Ну... для начала, я думаю, ты должен привезти Пию сюда, на осмотр к доктору, — уверенно сказала Эстелла. — Неграмотная повитуха ничего не понимает и может её угробить. Я бы помогла Пии, я бы сама сходила с ней к доктору. Он её осмотрит и скажет, стоит ей рожать или нет.

— Что значит стоит или нет? — вознегодовал Клем. — Родить мне сына — это её обязанность!

Данте и Эстелла переглянулись.

— Я и говорю, он к женщинам относится, как к самкам, даже хуже, — скривился Данте.

— Много ты знаешь, — вскинулся Клем.

— Говорю то, что вижу.

— Клементе, но так нельзя, — сказала Эстелла строго. — Это эгоистично с твоей стороны. Ты думаешь только о себе. А как же Пия? Что если она умрёт?

— Даже если умрёт, я категорически против, чтобы она избавлялась от ребёнка. Мой ребёнок — это продолжение меня. Ребёнок всегда важнее взрослого.

Данте закатил глаза под лоб.

— Только ослы ставят одних людей выше других, — заявил он. — Ребёнок — это такой же человек, как и его родители, ни больше, ни меньше. И говорить, что жизнь одного человека наименее важна, чем жизнь другого, глупо. А этот ребёнок ещё даже не родился. То есть он даже ещё не человек.

— Ты считаешь, что жизнь Пии важнее жизни моего сына? — процедил Клементе сквозь зубы.

— Именно. Жизнь женщины в приоритете. Жить можно и без ребёнка или родить другого, а если Пия умрёт, то её уже ничто не воскресит. А ей всего двадцать. Она может ещё принести пользу этому обществу и даже может ещё кого-то осчастливить, не тебя, конечно. Тебя уже ничто не исправит, — едко произнёс Данте.

— Я всегда знал, что ты болен на голову, но не думал что настолько, — выплюнул Клементе.

— Возможно. Зато моя Эсте со мной счастлива, — не унимался Данте. — Потому что она для меня всегда на первом месте, и я никогда не стану подвергать её унижениям и боли.

— Ты слишком превозносишь женщин. Ты забываешь, что в нашем обществе главную роль всегда играет мужчина, — уныло заметил Клем, — потом наследник мужчины, а уж потом все остальные. А женщины нужны для постели и рождения детей. Однажды ты это поймёшь.

— Никогда не пойму.

— Тогда тебе место в Жёлтом доме, — огрызнулся Клем. — Или в тюрьме. Люди с такими взглядами сидят либо там, либо там.

— Ну прекратите уже, в самом деле! — не выдержала Эстелла.

Психанув, Данте ушёл на балкон. Лус отмалчивалась, рассеяно лопая вафли.

— Знаешь что, — Эстелла налила Клементе, Лус и себе ещё чаю, — привези-ка ты Пию сюда, к нам, а там посмотрим.

Клементе нетерпеливо дёрнулся.

— И зачем её сюда тащить, скажи мне? Да она будет жаловаться всю дорогу на то, как ей плохо и как она страдает. И тогда я просто её оставлю в лесу. Так что пускай дома сидит, нечего будущей матери повсюду разъезжать.

— Ты её не любишь, это очевидно, — терпеливо продолжила Эстелла, про себя отметив, как ей несказанно повезло с Данте. — Тогда позволь ей самой принимать решения. Разведись с ней и оставайся один или с той, кого любишь.

— Развестись?! — у Клементе было такое лицо, будто он увидел синего бегемота. — Вот не зря вы с Данте нашли друг друга. Вы и вправду одинаковые. Вы ни во что не ставите институт семьи. Брак — это на всю жизнь, а развод — позор. Да в меня пальцами будет тыкать весь посёлок!

Эстелла не знала, как бороться с этим ослиным упрямством. Подумать только, и она ещё на Данте грешила! Да у него характер шёлковый по сравнению с Клемом. Он бы никогда не позволил себе так обращаться с женщиной, как обращается Клементе с Пией. И что в сравнении с этим его вспыльчивость? Она знает к Данте подход и знает, как его успокоить, когда он взрывается. А вот как бороться с мнением Клема о том, что женщины существа второго сорта, она понятия не имеет.

— А с Лус ты что будешь делать? — сменила Эстелла тему.

— Заберу её с собой.

— Куда? — одновременно спросили Эстелла и вернувшийся в комнату Данте.

— В «Лас Бестиас».

— И что же она там будет делать? — подойдя к комоду, Данте одно за другим принялся снимать украшения с пальцев. Оставил лишь обручальное кольцо и изумрудный перстень — с ними он не расставался даже ночью.

— Она там будет жить, — пояснил Клем.

— А ты будешь бегать от Пии к Лус и обратно? Умно! — закатил глаза Данте. — Вот знаешь, мой тебе совет, хотя ты их никогда и не слушаешь, но тем не менее: прекрати верить в бред, который внушает тебе мать. Я знаю, что Пию ты не любишь, но попробуй хотя бы её уважать, а не принимать за корову, которая должна отелиться во чтобы то ни стало. Ты ужасен, послушать тебя со стороны, можно подумать, что ты тиран и маньяк. Но я ведь знаю тебя с детства, я знаю, что это не так, — примирительно закончил Данте.