Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 183

Данте напялил штаны из кожи крокодила, шёлковую рубашку с кружевами, плащ Салазара, браслеты Салазара и сапоги со шпорами. Заплёл волосы в косу, нахлобучил широкополую шляпу, и в таком образе человека не от мира сего проломился через дверь. У выхода мельком заглянул в зеркало — отражения там не было. Совсем. Никакого. Данте, пожав плечами, вышел из комнаты. Скатился по лестнице. Выбежал на улицу. Выведя из конюшни Жемчужину, сел на неё. Лошадь, уставшая от долгого стояния, радостно неслась по мостовой, едва не сшибая прохожих.

Немного терпения, и вот уже появился угол Бульвара Конституции. А вот и испанский красно-жёлтый флаг со львом развевается над Ратушей. Вот и крыша белого особняка, утопающего в цветах.

Данте спешился. Привязав Жемчужину к дереву, кинулся к дому. Калитка была настежь распахнута. На ней висел венок из чёрных роз. Народу вокруг было пруд пруди. Входящих встречала маленькая служанка в чёрном чепце и чёрном платье с чёрным же фартуком, отороченным чёрным кружевом. Вид у неё был усталый, но нисколько не расстроенный.

У них траур? И, видимо, похороны. Этого Данте никак не ожидал. Нет, врываться сейчас в дом нельзя. Не настолько же он идиот, чтобы устраивать скандал на похоронах. Но кто же у них умер? Может, поэтому Эстелла исчезла? Может, она узнала про кончину кого-то из близких и сама пошла домой, чтобы увидеть семью?

Данте это показалось логичным, но он сомневался, что Эстелла могла уйти, не оставив и записки. Нет, что-то тут не так. Как бы она не была расстроена несчастьем в семье, она не могла забыть о нём, о Данте, если только... У Данте чуть искры из ушей не полетели, когда ему пришла в голову жуткая мысль: а если здесь траур по Эстелле? Ведь умереть можно и за пять минут. Попала под экипаж, свалилась в овраг, убили грабители... Мало ли что может произойти с человеком на улице? Нет, нет, это бред! Эстелла не умерла. Если бы такое случилось, он бы почувствовал.

Данте взглянул на обручальное колечко — оно поблёскивало и было тёплым, как и всегда. Нет, с ней всё в порядке. Двумя руками взъерошив волосы, Данте случайно зацепил изумрудный перстень. Тот обжог ему пальцы. Хлоп! Данте и не сразу понял что произошло. Только оглядевшись, сообразил, что вся округа как-то увеличилась в размерах. Взглянул на себя. Он больше не был человеком, он был оцелотом. Тем, в которого превращался, дабы доказать Кларисе, что он тоже кое-что умеет.

Волшебные книги, что Данте изучал в подземелье, открыли для него мир магии с другой стороны, научили вещам, которых он не знал ранее. Но он так и не мог контролировать свою силу, когда злился или расстраивался. Вот и сейчас это неожиданное превращение сбило его с толку.

Оцелот взъерошился, отгоняя наваждение. Сердце предательски трепыхалось где-то в горле, не давая дышать, и некоторое время он слонялся по округе, наблюдая за подъезжающими и отъезжающими экипажами, за их пассажирами, за Либертад, с безучастным лицом принимающей от господ шляпы и трости.

Хотя ему тут не место, но он не уйдёт. Он дождётся, когда вынесут гроб, и убедится, что в нём не Эстелла, а, может, увидит и саму Эстеллу в толпе безутешных родственников.

Очередной экипаж, богато украшенный резьбой и позолотой, подъехал к особняку. С подножки спрыгнул элегантный мужчина в цилиндре, сюртуке и рубашке с жабо. Он подал руку двум дамам. Первая была высокая, с надменным лицом и кружевным веером на запястье. Вторая — миниатюрная худенькая девушка в огромной чёрной шляпе. Данте задержал на ней взгляд, и у него в груди заныло, а потом и вовсе всё оборвалось, когда он увидел девушку в лицо. Эстелла!

Обе женщины, опустив на лица мантильи, взяли мужчину под локти и все втроём двинулись к особняку. Оцелот наблюдал за ними не дыша. На входе Эстелла задержалась, обнимаясь со служанкой. После — она и её спутники исчезли в недрах дома.

Что испытывал сейчас Данте не поддавалось никакому описанию. Он хотел кричать и разбить себе голову о камни на мостовой, а лучше разбить её тому аристократишке, что сопровождал Эстеллу. Данте узнал его. То был Маурисио Рейес, её так называемый новый муж.

Данте напрочь забыл, что он не человек, и затопал ногами по земле. Но хорошо, что его никто не увидел, ибо злобно топающий лапами оцелот выглядел воистину комически.

За что? За что Эстелла так с ним поступила? Она не была расстроена, никуда не бежала, не пряталась. Она спокойно прохаживалась под ручку с Маурисио Рейесом, прямо у него, у Данте, под носом. Значит, она всё наврала? Всё, что она говорила, было ложью, и все её мольбы, слёзы и признания ничего не стоят. Она променяла его на другого, а клялась в любви, чтобы усыпить его бдительность. Видимо, она хочет себе сразу обоих мужчин. Какая же подлая! Нет, он не позволит над собой насмехаться! Лучше умрёт!

Оцелот рванул прочь. Добежал до Жемчужины. Та попятилась, увидев безумного зверька, мчащегося прямо на неё. До Данте дошло, что он делает что-то не то, лишь когда он (всё пребывая в шкуре оцелота) трижды попытался запрыгнуть на лошадь.

Хлоп! Со вспышкой он обернулся в себя и плашмя свалился на живот. Жемчужина в ужасе заржала. Он сейчас умрёт, просто умрёт. Эстелла его предала. Такого удара он не переживёт. Теперь он остался совсем один, даже Янгус с ним больше нет.

Чтобы не заорать на всю улицу, Данте прикусил себе губы до крови и кое-как встал. Рывком запрыгнув на Жемчужину, натянул повод и ускакал в горизонт, поднимая пыль лошадиными копытами.

Едва только Эстелла переступила порог когда-то родного ей дома, у неё в глазах зарябило — внутри была толпа народа и все чёрных одеяниях. Большинство из этих людей было Эстелле незнакомо. Пока Маурисио и Матильде раскланивались, приветствуя всех и выражая соболезнования Роксане и Арсиеро, Эстелла рассматривала гостей. По поводу смерти Хорхелины она не испытывала никаких эмоций, кроме любопытства, а заодно радовалась за Эстебана и Либертад — наконец те смогут быть вместе. Вот бы им с Данте также. Взял бы Маурисио да умер.

Эстелла отгоняла от себя эти кощунственные мысли, а глаза её мало-помалу привыкали к траурному сумраку гостиной. Девушка обвела комнату взглядом. Вот, Беренисе Дельгадо — полная дама с поджатыми губами и двойным подбородком. Ей нет и сорока, а выглядит она много старше некоторых дам в возрасте. Она вполголоса беседовала с супругами Парра Медина — родителями Луиса, в убийстве которого обвинили Данте. Доктор Эухенио Дельгадо, её муж, — красивый и моложавый пустомеля. Он даже на похоронах умудрился собрать вокруг себя зевак, рассказывая зловещую историю про призрака.

— Это был Эдельберто Мендоса, мой давнишний пациент, — вещал доктор замогильным голосом так, что все вздрагивали. — Он умирал долго, недели две. Дрянной был человечишка, скажу я вам, и никак не желал умирать. Но всё ж таки умер. И вот, представьте, через два дня сплю я себе преспокойно, и вдруг слышу вой. А тогда гроза была, буря настоящая за окном, весь дом ходуном ходил. Так вот, продрал я глаза и вижу: прямёхонько супротив меня призрак Эдельберто Мендосы.

— Прозрачный такой, висит себе в воздухе и воет, да так громко: «До-о-октор! До-о-октор! Я не хочу быть призраком! Оживите меня-я-я, ведь вы ж всё уме-е-ете!». А я и отвечаю ему: «Не придумали ещё, голубчик, такое лекарство, чтоб от смерти спасало. Как придумают, так приходи, я сразу тебя и оживлю». Злой он был, но сделать ничего не смог — он же видел, что я его не боюсь, ни на того напал! Выл-выл, к утру и улетел. Вот такие они эти мертвецы, никто не знает, что взбредет им на ум. Вот я и думаю, покойница-то, сеньора Хорхелина, дабы не вернулась она обратно, чтоб тут всех пугать, надо падре позвать, чтобы он дом освятил.

Эстелла, будучи не в силах слушать ахинею, что нёс доктор, отошла в подальше.

Диего, сын доктора Эухенио и сеньоры Беренисе, тоже был здесь — слонялся в одиночестве и всё норовил укрыться от чужих глаз за какой-нибудь колонной. Выглядел он как-то болезненно-бледно. И Эстелла вспомнила, что Мисолина должна была выходить замуж за графа де Пас Ардани — старого извращенца-вдовца, что приехал из Рио-Негро. Похоже, свадьбу Мисолины Эстелла пропустила. Если всё прошло гладко, Мисолина сейчас должна быть графиней де Пас Ардани. Поэтому-то влюблённый в неё с детства Диего похож на египетскую мумию.