Городская фэнтези-2006 - Руденко Борис Антонович - Страница 24

— Э, гринпис, держи на память…

— Это что? — Она взяла гладкую гнутую железяку, которую Волчок извлек из набитого всяким хламом кармана.

— Отмычка, — буркнул Волчок, показав ей спину. — Пригодится в жизни…

Пес, за все время не проронивший ни слова, отследил полуприкрытыми глазами путь отмычки в карман Эвиных джинсов — и сомкнул ресницы.

— Фляжку оставь, — попросила Эва.

— Да на, подавись! — Волчок швырнул флягу. На кого он был зол сейчас и почему, и была ли это злоба — он и сам не понимал.

Пес дернул губой, когда в пасть ему полилась струйка воды.

— Идти сможешь? — кое-как напоив Пса, спросила Эва. — Ты очень тяжелый…

Он напрягся, крупно дрожа, чуть приподнялся — и не удержался на трясущихся ногах.

— Плохо дело. — Эва села рядом. — Ну, дотащу тебя как-нибудь.

— Зря… — прохрипел Пес.

— Что?

— Зря ты… не дала добить. Не жилец я. Откобелился…

— Перестань, — нахмурилась девчонка. — Тебя вылечат, вот увидишь.

Пес закашлялся — она не сразу поняла, что это горький смех.

— Плохо ты… охоту знаешь. Я… был нужен, пока здоров… а теперь я падаль… Усыпят уколом — и все…

— Я не позволю!

— А… тебя не спросят. Да ты… не плачь. Не о чем… Как у вас говорят, собаке собачья смерть… — Пес медленно, со стоном, выгнулся — что-то разорванное внутри сочилось кровью, спирая дыхание. — Э… слышь… отмычку спрячь за щекой…

— За… чем? — слезно моргнула Эва, придерживая ему голову.

— Тебе говорю — спрячь. — Глаза Пса заволакивало мутью. — Потом спасибо скажешь. Ты… погладь меня.

Под ее рукой Пес словно придремал тихонько — и скоро совсем заснул. Эва не сразу это заметила и все гладила, пока не догадалась приложить ладонь к его груди.

Лес не склонил над ним ветвей — недостоин скорби тот, кто за еду служил врагам и с гордостью носил ошейник.

Солнце склонялось к закату, и под кронами Леса стала накапливаться предвечерняя мгла — огней сегодня не зажигали, соблюдая светомаскировку. Олень у родника беседовал с ушастыми Нетопырями, Совами и Змеиным родом — теми, кому предстояла ночная работа. К сумеркам оживились все лесные разведчики и диверсанты — под кустом хмурые Кроты обсуждали планы подкопов и совещались Ежи, а Рысь шипел на Рысю:

— Я говорил тебе — сиди дома? Говорил?

— Сам сиди, — шипела в ответ подружка. — Тоже выискался самец на мою шею! Покомандуй еще!..

В семейство кошачьих вклинилась бой-деваха Росомаха, которой черт не брат, — в черном комбезе, голова повязана банданой, прямо ниндзя — и приобняла окрысившихся Рысей:

— Та-ак, нет ласки без таски? Кошки дерутся — котят хотят? О чем лай, мяуки?

— А, вот и мать-Росомаха подвалила! И с ножом, как на танцы! — Рысь обрадовался поводу прервать склоку с когтистой лапулей, от которой уступки только смертным боем добьешься.

— С чем еще ходить?! Турьи морды и Волчары все винтари захапали!.. Как шеф? — спросила она тише и доверительнее.

— Шеф у нас кремень, — вздохнул Рысь.

— И на последний их свист не сорвался?

— Ни-ни. Как на замок заперся и ключ выкинул. Но по глазам видно…

— Если Лань обдерут, — засопела Росомаха, — я им вендетту устрою. А пока так — по тылам для разминки пройдусь. — Что ее слова — не пустой звук, показал нож, сверкнув тусклой круговой молнией. — Что, Рыси, со мной?

— Он с Оленем, — поставила Рыся крест на любимом, — а я пойду.

Рысь было опять зашипел проколотой шиной, но тут гомон в стороне отвлек их всех.

— Что там? — повернул голову и Олень.

— К нам гость! — откликнулся один из Волков, которые под конвоем вели к роднику здоровенного парнюгу в маскировочной форме и ботфортах. С виду это был человек, но пахло от него зверем, да и лицом и взглядом он чем-то походил на зверя.

— Нелюдь, — принюхиваясь, вытянула лицо Росомаха. — Волколак какой-то…

— Нет, Гиена, — сказала Рыся. Многие ее услышали и мысленно с ней согласились.

— Кто тут главный? — не выказывая ни капли страха, спросил Гиена, оглядывая сходку. — Я буду говорить только с ним.

— Говори, — вышел навстречу Олень.

Гиена смерил его взглядом и сдержанно кивнул — словно документы проверил.

— От вас было радио, нужна подмога и всякое такое. Ну и вот — предлагаю свои услуги.

— И что за услуги? — Олень чуть склонил голову набок.

— По специальности. Я служил в десантном спецназе, потом по найму. Боевой стаж — восемь лет. Азия, Африка, Балканы.

Лесные жители с мрачным любопытством разглядывали Гиену, а он выкладывал свои анкетные данные:

— Владею всеми видами холодного и стрелкового оружия, вожу авто- и бронетехнику, имею навыки сапера, связиста. Диверсионная практика — в полном объеме.

— Ты наемник, — не спросил, а как бы поставил точку Олень.

— Так точно, — согласился Гиена с достоинством. — Оплату предпочитаю смешанную — твердая ставка плюс сдельщина по головам и единицам техники. За набор отряда — комиссионные. К завтрашнему дню могу вызвонить сюда примерно взвод проверенных парней.

— …и тебя, — не замечая, что Гиена уже начал оговаривать условия контракта, продолжал Олень, — интересуют только деньги.

— Разумеется, — подтвердил тот.

— И если бы принц платил тебе за наши головы, ты за деньги убивал бы нас.

— Это гипотетическая ситуация. — В голосе Гиены прозвучала легкая досада. — Давайте исходить из того, что сейчас я готов сотрудничать с вами.

— Похоже, охотникам мало платят, — заметил Рысь. — А то бы мы с Гиеной по-другому познакомились…

— Кто из вас, — Олень обвел глазами своих, — готов верить ему как другу?

Росомаха так звучно фыркнула при всеобщем молчании, что иного ответа и ждать не стоило.

— А ты, — обратился Олень к Гиене, — готов помочь нам за большое спасибо, паек и медицинскую помощь? Ничего другого у нас нет.

— Н-ну, — Гиена озадаченно свел брови, — мы могли бы как-нибудь договориться… А почему бы вам не взять краткосрочный кредит в банке под залог вашего Леса?

— А потом спилить Лес, чтобы рассчитаться с процентами? — продолжил его мысль Рысь.

— А что вам дороже — свои шкуры или древесина? — отпарировал Гиена.

— Нет, вы гляньте! — возопил Рысь. — Это ж надо! Оказывается, чтобы спасти дом, надо его спалить! Классно мы жить будем, когда этот парень и банк нам помогут, — на вырубке за пнями прятаться!..

— Можете подрядиться сдавать приплод на звероферму, тоже неплохие деньги, — чистосердечно предложил альтернативный вариант Гиена, но его как-то неправильно поняли — и только окрик Оленя да карабины Волков сдержали вскипевшую публику.

— Убирайся, — сказал Олень, когда страсти чуть улеглись.

— Не пойму, чего вы хорохоритесь, — с опаской, но не теряя выдержки, заметил Гиена. — И почище меня нанимают ребят — не брезгуют, а у вас гонора многовато. Ладно, дело ваше — пропадайте.

— Уж как-нибудь мы без тебя не пропадем, — успокоил Олень и дал знак Росомахе: — Проводи его с Волками к Чистому Урочищу и смотри, чтоб дорогой не спер чего — с него станется.

— Его — к принцу? — взметнула брови Росомаха.

— А… — В лице Гиены оборвалась жилка, на которой держалась вся его невозмутимость. — Почему к принцу? Э, нет, так не пойдет! Выводите той же дорогой, как привели!..

— Иди-иди, — подбодрил Олень, — принц оценит твою смекалку насчет торговли детьми. Может, повезет к нему завербоваться.

Гиена стал горячо и шумно протестовать, но Росомаха поиграла ножом рядом с его физиономией, а Волки многозначительно приставили к его спине карабины.

Званый ужин у Джуанина состоялся в шатре, по-походному, без излишних церемоний. Лица присутствующих были скорбно-строги, на рукавах — траурные повязки. Вступительную речь принца слушали стоя с бокалами в руках.

— …навеки в нашем строю, — говорил мрачно-торжественный принц, — останутся те, кто самоотверженно вступил в бой с диким зверьем и отдал свою жизнь за право человека именоваться Царем Природы!..