Политика и рынки. Политико-экономические системы мира - Линдблом Чарльз - Страница 7

Политико-экономические инструменты

Каким образом мы можем попытаться повысить уровень нашего понимания данных систем? Один подход состоит в том, чтобы постулировать следующее: во всех системах большинство людей почти все время заботятся только о своих интересах. Это означает, что они либо пренебрегают другими людьми, либо используют их в собственных целях. Опираясь на такой постулат, мы можем объяснить очень многое в социальной организации: и тиранию, при которой некоторые люди располагают чрезвычайной властью в обществе и эксплуатируют своих соотечественников; и вопиющее неравенство в распределении жизненных возможностей, когда основанием для привилегий являются имущественные права; и другие болезни общества, например эксплуатацию потребителей корпорациями, рэкет в профсоюзах, преступную небрежность врачей, раздувание гонораров — можно бесконечно перечислять агрессивные злоупотребления, совершаемые одними людьми в отношении других.

Другой подход состоит в том, чтобы рассматривать каждую систему как механизм, с помощью которого люди, совершающие плохие поступки, могли бы в некотором смысле вести себя лучше — либо по отношению друг к другу, либо просто для того, чтобы уберечься от ужасного будущего, которое им предсказывают. В этой книге мы придерживаемся следующего мнения: нам надо знать такие особенности систем, которые дают возможность повысить их полезность и снизить их разрушительность.

В подобном анализе учитываются и ценности. В целом он ориентирован на традиционные ценности свободы, равенства, демократии и участия народа в политическом процессе. Чтобы анализ был последовательным, необходимо придерживаться определенной позиции, быть за или против таких ценностей. Без этого наблюдение за изучаемым феноменом не обретет цели и связности.

Тем не менее нашей целью является описание политико-экономических систем, а не их оценка. Два эти процесса, однако, невозможно полностью отделить друг от друга. Вопросы о том, действительно ли американцы контролируют свое государство, или о том, осуществляется ли в рамках рынка системное распределение ресурсов, могут носить либо эмпирический, либо оценочный характер в зависимости от того, каковы цели этих вопросов и ответов на них. Наш общий метод, однако, заключается в том, чтобы анализировать характерные черты политико-экономических систем, которые представляются важными с точки зрения таких признанных ценностей, как общественный контроль, эффективность (разных видов), свобода (вне зависимости от конкретного определения) и равенство (различных типов), и после этого не вдаваться в оценочный, нормативный или философский анализ.

Итак, наша задача состоит в том, чтобы прояснить суть базовых политико-экономических механизмов и систем. Эта задача существенно отличается от прогнозирования, оценки тенденций или изучения конкретных политических мероприятий или стратегий развития той или иной страны. Это исследование основных политико-экономических инструментов, с помощью которых страны могут определять свое будущее. Посредством этих инструментов человек пытается преодолеть как уже известные проблемы преступности, бедности, войны и безработицы, так и новые проблемы перенаселения, нехватки энергии и загрязнения окружающей среды. И в менее развитых регионах, и в индустриальных обществах, и в «постиндустриальных государствах», в которые преобразуются более богатые страны⁴, приходится использовать одни и те же методы. Набор инструментов не меняется в зависимости от того, предстоит ли системе, называемой марксистами «капитализмом», долгая жизнь или упадок на фоне неуклонной коммунистической экспансии⁵. И для капиталистов, и для коммунистов базовые возможности одни и те же, хотя они могут комбинировать их различными способами^*.

Смит и Маркс

Два героя этой книги — Адам Смит и Карл Маркс. Мы больше не живем в смитовском мире атомизированной конкуренции; но рынок остается одним из немногих институтов, способных организовать сотрудничество миллионов людей.

Мы во многом обязаны «Исследованию о природе и причинах богатства народов» Смита, написанному 200 лет назад^* нашим пониманием того, что рынки могут сделать, а что — нет. Мы также обязаны ему пониманием (все еще недостаточным) того, как часто результат человеческих усилий является эпифеноменом, побочным итогом действий, предпринимавшихся с другими целями. Распределение доходов, аллокация ресурсов и экономический рост являются сопутствующими результатами воплощения в жизнь мелочных эгоистических решений индивидуумов о продаже и покупке. Позже социалисты использовали идею эпифеномена в своей концепции латентных функций общественных институтов. Но исследование данного явления, начатое Смитом, остается незавершенным.

Невозможно перечислить все, чем мы обязаны гению Маркса, несмотря на огромное количество ошибок в амбициозном анализе, представленном в его трудах. Даже на нынешнем этапе развития социологии нам приходится обращаться к Марксу, чтобы, например, понять отрицательное воздействие прав собственности и их чрезвычайно неравного распределения на системы демократического управления. Собственность — это система власти, учрежденная государством, точно так же, как то, что мы называем государством, само является системой власти. Сосредотачиваясь на проблемах власти в государстве, либеральная демократическая мысль остается нечувствительной к проблемам той власти, которая воплощена в правах собственности.

Политика и экономика

При анализе базовых социальных механизмов и систем политику и экономику по многим существенным причинам надо рассматривать вместе. Основные виды деятельности государства имеют преимущественно экономическую природу: налогообложение, национальная оборона, образование, сохранение и распределение энергии, транспорт и связь, социальное обеспечение, экономическая стабилизация, стимулирование экономического роста.

Некоторой путаницей в вопросе о соотношении политики и экономики мы обязаны Томасу Гоббсу. После выхода его книги «Левиафан»^** в 1651 году исследования политики в основном состояли из изучения конфликтов и их разрешения. Но государство не является просто стороной, разрешающей конфликты. А когда оно занимается конфликтами, это не конфликты, описанные Гоббсом, — из-за земли, жен или скота. Это конфликты из-за контроля над самим государством, из-за условий сотрудничества людей в государстве и из-за целей такого сотрудничества. Государство занято решением крупномасштабных экономических задач — содержанием армии, строительством железных дорог, стимулированием коммерческих предприятий к производству, сбором налогов с целью финансирования своей экономической деятельности. Поэтому оснований для конфликтов так много, а их результаты столь значимы.

Во всех политических системах мира большую часть политики составляет экономика, а большую часть экономики — политика. В чем же состоит разница между ними? С точки зрения здравого смысла, «экономика» относится к определенному виду деятельности независимо от того, занимаются ли ею индивидуумы, предприятия или правительства. Точнее, «экономика» относится к деятельности, которая может быть одновременно и политической деятельностью, если ее рассматривать определенным образом. Так, если я спрашиваю, каким образом осуществляется призыв в армию, каково ее вооружение, как оплачивается служба, я рассматриваю армию как экономический институт, несмотря на тот факт, что она является также политическим или государственным институтом. Поэтому для дальнейших исследований будет полезно уточнить отличительные черты экономического подхода к процессам и институтам независимо от того являются ли они также политическими или нет.