Старт - Мандаджиев Атанас - Страница 18

— Ну, если уж Китов возьмется за что-то… — начал Дико, но тут в кабинет вошел, почти вбежал какой-то незнакомый человек и с порога закричал:

— Готово! Позвонили по телефону!

— Кто позвонил? — Китов приподнялся со стула.

— Как кто? Да эти, которые визами занимаются. Все в порядке!

— Я иду немедленно! Спокойно, ребята, ждите!

— Товарищ Китов… — Дико, несмотря ни на что, решил сегодня же покончить со своими проблемами.

— Слушаю тебя. — Председатель открывал и закрывал ящики своего стола, что-то искал в них и наконец нашел. — Вот он! Ну, говори, дорогой, я тебя слушаю.

Дико бросил косой взгляд на окружающих:

— Тут как-то неудобно… Дело тонкое… Я поэтому пришел так рано… Много времени не займет…

— Что-нибудь серьезное?

— Сами увидите.

— Ну, тогда давай завтра, хорошо?

Дико ничего не ответил, но с места не сдвинулся.

— Послушай, приходи завтра рано-рано, ну, скажем, в восемь. Я закрою двери, никого не пущу. Если ты говоришь, что это что-то важное, значит, надо выслушать тебя в тишине. Не сердись, брат, приходи завтра! Будь здоров! — И председатель, рассовав по карманам какие-то бумажки, быстро вышел из кабинета, оставив Дико наедине с молодыми борцами.

Ему было стыдно, но не было сил уйти немедленно. Он стоял посреди кабинета с опущенной головой и напряженно думал, как выскользнуть незаметно, но ничего не мог придумать: ребята смотрели на него и молчали. «Вот и кончено все… Пути назад нет… Раз и Китов так, это конец!..» На ватных ногах Дико повернулся и, не прощаясь, вышел на улицу.

Пора бы покончить дела и на работе, он не мог больше числиться там и ни за что получать зарплату. Ему платили, пока он играл.

Впервые он шел туда легко, без угрызений совести. Обычно он появлялся на работе два-три раза в неделю, проводил там час-другой, чтобы потом не показываться месяцами. Сначала директор требовал от него письма с печатью спортобщества, потом удовлетворялся записками от тренера, а под конец махнул рукой и вовсе перестал интересоваться — иногда встречая его в коридоре, директор делал вид, что не узнает.

Скоро все привыкли к особому положению Дико — все, кроме его прямого начальника бай Косты, которому рекорды Дико были безразличны. Этот высокий сухой старик в очках держал себя так, будто Дико вообще пустое место: редко отвечал на приветствия, почти не разговаривал с ним… После каждого интересного турне Дико, как правило, окружали, задавали уйму вопросов, на которые он с удовольствием отвечал. Только Коста ни о чем его не спрашивал, глядел на Дико сквозь толстые стекла очков и презрительно ухмылялся.

Дико привык к уважению и даже поклонению — явное пренебрежение старика к нему и к спорту действовало угнетающе. И только сейчас, когда пришла пора проститься, Дико понял, что, в сущности, уважает Косту. Он был работник честный, может быть, немного прямолинейный, но не терпел бездельников и так и не понял, что спорт тоже тяжкий труд…

Как обрадуется Коста, когда узнает новость, — ведь все последние годы Дико был для него бельмом на глазу! А уж как удивится, когда Дико извинится перед ним за все… Пусть узнает, что у спортсменов есть душа и сердце…

— Всем — здравствуйте! — громко поздоровался Дико, широкими шагами пересек комнату и подошел к своему столу. Все сотрудники подняли голову, заулыбались, ответили нестройным хором. Лишь Коста даже не повернулся в его сторону. Только через несколько минут, не отрываясь от бумаг, которые держал перед собой, Коста сухо промолвил:

— Диков, зайди немедленно к директору! Вчера о тебе спрашивали несколько раз.

— Обо мне? — удивился Дико. — А в чем дело?

Но Коста не удостоил его ответом. Вместо него откликнулся толстый Проматаров.

— Третьего дня бог послал нам приятных гостей, — медленно и спокойно объяснил он, будто по книге читал. — Двое из Госконтроля. Иди улаживай, пока не поздно! Письмо ли там, документ какой-нибудь или справка медицинская — вы, спортсмены, лучше нас знаете все эти дела. Нас тоже спрашивали. Мы сказали, что ничего не знаем, «он все больше за границей, такая у него работа».

— Спасибо большое! — беззаботно и легко засмеялся Дико.

— Ты, парень, не смейся! — наконец вскинул на Дико свои толстые стекла Коста. — Проматаров правильно говорит — иди улаживай, пока время есть!

— А я пришел попрощаться с вами, — уже серьезно проговорил Дико. — Ухожу. По собственному желанию.

— Вот как? И… куда же ты думаешь устраиваться? — спросил Проматаров. Судя по всему, Дико был ему симпатичен.

— Пока никуда… Позже, может быть… В общем, подумаю.

Дико складывал в целлофановый пакетик всякие мелочи, которые держал в столе, и все думал, пожать им руки сейчас или позже, когда закончит со всеми формальностями.

— А директор у себя?

— Здесь он, но поторопись, если хочешь застать.

— И вот еще что я хотел сказать… — Неожиданно для самого себя Дико вдруг захотелось раскрыться перед этими людьми, которых он сегодня покидает навсегда. — Я знаю, вы… вы всегда смотрели на меня… как бы сказать… ну, с неприязнью, что ли… Будем откровенны, ведь это так, правда?

Впервые Дико было легко выразить свою мысль, и слова подходящие находились, и все получалось складно, потому что — он чувствовал — его понимали. Толстые стекла были направлены прямо на него, в глазах Косты он впервые уловил интерес к себе и даже что-то похожее на дружелюбие. В комнате было совсем тихо, все повернули голову и ждали, что будет дальше. Дико погладил правую бровь (он довольно часто делал так, когда нервничал), собрался с духом, улыбнулся и вновь заговорил:

— Похоже на речь получается, но мне надо сказать… Я бы хотел, чтоб вы поняли. Дело в том, что спорт все больше превращается в искусство… Вот возьмите театр. Чтобы хорошо сыграть свою роль, артист должен много, очень много работать, репетировать, искать… Так и спорт, смену надо все время тренироваться, чтобы выйти на игру готовым и завоевать победу… Публика стала очень требовательная, все прекрасно понимает, и ей нужно, чтобы перед ней выступали мастера. Мастерство! А как оно приобретается? Бесконечной работой. Поэтому не думайте, пожалуйста, что в то время, когда я не был с вами, я где-то прохлаждался…

Дико по-настоящему вошел во вкус и говорил уже не только с подъемом — с удовольствием:

— Вот пришли бы хоть раз к нам в раздевалку после игры, поглядели бы на нас!.. Тяжкий труд, а люди иной раз думают: «Они там легко так прыгают и бегают по полю, вот жизнь! Да еще все время за границу ездят — везет спортсменам!» А если бы знали, чего стоит встать перед противником на чужом поле, в чужой стране, перед чужой публикой и победить! А ответственность какая! Ведь мы носим наш герб на груди… И я по опыту знаю, что для настоящих, серьезных спортсменов поездка за границу скорее мучение, чем развлечение…

Дико видел — слова впечатлили. Коста напряженно думал о чем-то, лоб прорезали две глубокие борозды.

— Ну а если так, — прервал наконец тишину Проматаров, — почему вам не платят открыто? Ведь артистам платят же за их труд, пусть бы платили и вам! За час, за день, за забитый гол…

— Э нет, так нельзя! — улыбнулся Дико. — Ведь спорт — это не профессия. Человек не может всю жизнь заниматься, например, нашим спортом, он играет пока молод, а дальше?

Коста кашлянул два-три раза, прочищая горло, как оратор, который предупреждает публику о том, что хочет говорить. Все повернулись к нему. Старик вытянул худую, жилистую шею, слегка напрягся, стекла засверкали с особой силой:

— Видишь в чем дело, Дико… Я ведь никогда не разговаривал с тобой серьезно. Может быть, нужно было раньше сделать это… Так вот, в квартире напротив моей живет мать с сыном — отец около года назад попал в тюрьму за пьяную драку. Квартал наш вздохнул свободно, когда его с дружками забрали. А сын прекрасно работает, ударник коммунистического труда, о нем даже в газетах пишут. Сейчас ты поймешь, почему я это тебе рассказываю… Несколько раз я встречал этого парня с мячом под мышкой — бежит куда-то, торопится. Я спрашиваю: «куда?» «На тренировку!» — и бегом дальше. А мать мне рассказала, что Чоки — один из лучших спортсменов на фабрике, где работает. Вот и скажи ты мне, как и почему он находит время, а другие не находят? Да еще вечернюю школу кончает… Чоки тоже, как и ты, бросает мяч в корзину, стало быть, вы с ним должны быть одного поля ягоды. Однако он и спортом занимается, и работает, и учится!