Зверь в чаще леса (СИ) - "AnnyKa" - Страница 31

Раздражает. От такого Чарльза Эрику было некомфортно.

— Ешь. Не хватало еще, чтобы ты обессилел.

— Я ем.

Эрик фыркнул, все сильнее раздражаясь от словно спящего Чарльза, и уже сам начал думать, как бы его разговорить.

— Мог бы чай заварить. Тебе он нравится.

— Я сделаю его, если Вы желаете, Эрик.

— Не для меня. Ты хорошо работаешь. Заслужил.

— Если Вы так прикажете.

— Я не приказываю тебе, — едва не зарычал Эрик, но взял себя в руки, заметив, что Чарльз снова весь напрягся, как струна, пытаясь понять, чем на этот раз разгневал своего господина. — Теперь это твой дом. И твое место — рядом со мной. Я не против, если ты сделаешь его… более удобным для себя. В разумных пределах.

— Меня все устраивает.

— Да неужели?

— Да.

— Опять, — на этот раз рык сдержать не удалось. — Просто ответь на вопрос.

— Я не заварил чай, потому что Вы его не просили, — ответил Ксавьер и, заметив хмурый взгляд Эрика, тихо добавил, ковыряя еду вилкой из набора столовых приборов, найденных при уборке. — Если Вы хотите знать, меня правда все устраивает. Тут хорошо. И я бы сделал чай, но без выпечки он какой-то пустой, — Чарльз слегка пожал плечами, а Эрик навострил уши, что явно встревожило человека. — Я сделал что-то, что Вас расстроило? — напряженно спросил юноша.

— Нет, — коротко ответил Эрик и не сказал больше ни слова, пока не закончил с едой. Но поднявшись из-за стола и наблюдая за тем, как растрепанный Чарльз собирает посуду, Эрик нахмурился. На душе снова заворочалось тяжелое чувство, и Леншерр, прижав уши, отвел взгляд от своего человека, не зная, что ему еще сделать. Хотелось просто схватить его, поднять над землей и хорошенько встряхнуть, чтобы выбить из него всю эту дурь и снова превратить в того, пусть и напуганного, но живого человека.

— Разберись здесь и можешь отдохнуть остаток дня, — негромко произнес Эрик, все еще не смотря на своего человека, но определенно чувствуя на себе его удивленный взгляд.

— Я не нуждаюсь в отдыхе…

— Я не спрашивал твоего мнения, — и снова голос низкий и рычащий, но Чарльз даже не вздрогнул. Эрик все же посмотрел на него и медленно выдохнул. — Сегодня ты отдыхаешь. А завтра я решу, что с тобой делать.

***

Нога болела так сильно, что Чарльзу казалось, легче будет ее отрезать, чем дальше мучиться с этой болью. Он думал об этом каждый раз, когда был вынужден на нее наступать, и содрогался от боли всем телом, когда в его руках оказывался нож. Порой и правда казалось, что легче срезать покрасневшую и припухшую часть ноги, чем ждать, когда боль пройдет, но Чарльз сдерживал себя и продолжал работать над мазью. Благо он знал рецепт. Небольшая удача в этом мрачном пугающем месте — книжный шкаф, в который он все же заглянул после своего освобождения. Глупо было бы надеяться найти какие-то летописи или рассказы о рыцарских подвигах, которые могли бы отвлечь его от происходящего, но Чарльз все же не ожидал, что книги в его спальне практически все окажутся алхимическими трактатами о физическом преобразовании, в которых он не мог понять каждое второе слово.

Его пальцы скользили по пыльным корешкам старых фолиантов, и среди прочих книг он наткнулся на парочку исторических трудов (которые Чарльз тут же отложил, чтобы позже прочитать), а затем на пару толстых книг по военной тактике, открыв которые, Чарльз даже не смог понять язык, на котором они были написаны, и он с сожалением отложил их на место. Но вот в самом низу шкафа, когда глаза уже болели от непонятных алхимических знаков, он наткнулся на маленький ветхий томик по врачеванию, благодаря которому и узнал рецепт лечебной мази, чтобы обрабатывать свою несчастную ногу. И это медленно, но верно помогало.

Вот только время не лечило его разум, и страх, который стал прятаться за отрешенностью и замкнутостью, закрепился еще сильнее в его душе.

Стоило Эрику только зарычать, как перед глазами вставала пустота, а в ушах стучала кровь, и слышались тихие удары капель воды о пол камеры. И Чарльз готов был сделать что угодно, лишь бы не возвращаться туда. Потому так странно было видеть, как изменилось поведение Эрика. Да, он говорил, что подвал был наказанием, а комната с кроватью поощрением. И что чем прилежнее вел себя Чарльз, тем лучше могла стать его жизнь. Но все же было в его поведении что-то еще, чего сам Ксавьер понять не мог. Да и не пытался разобраться. Его пугало то, что время от времени он просто не чувствовал от него угрозы. И в такие моменты приходилось напоминать себе о боли в ноге и ребрах, повторять, что Зверь лишь играет, и в любой момент может причинить боль. На этот раз он точно знал это и не собирался забывать.

Но часть него, какая-то маленькая и забитая часть, говорила, что все не так уж и плохо теперь. Его тело выздоравливало, а Эрик не нагружал работой, даже давал время для отдыха, которое Чарльз проводил в основном на небольшой лужайке у реки среди неровных теней от огромных деревьев рядом с розовыми кустами, преграждающими путь к свободе плотными и частыми зарослями. И, если раньше этот путь еще казался возможной дорогой к спасению, то теперь это чувство исчезло, и, глядя на кровавые бутоны роз, Чарльз успокаивался и мог дышать спокойнее, даже не думая пытаться прорваться к лесу. Да и слишком быстрая река не смогла бы стать спасением. Лишь разбила бы его об острые камни вниз по течению. Но это лишь если пытаться бежать. Если же оставаться на месте, то этот укромный уголок успокаивал. Да и здесь Чарльз собрал все необходимые ингредиенты для мази и спокойно, не боясь наткнуться на Эрика, мог обрабатывать свою ногу.

И в день, когда Эрик дал ему своеобразный «выходной», Чарльз снова отправился в свое укрытие, прихватив с собой книгу и чашку горячего чая, который он заварил уже после ухода Эрика.

День казался даже хорошим. И страх отпускал, уступая место умиротворению — настолько неожиданному чувству, что Чарльз даже не поверил, что может его испытывать после всего произошедшего. Он устроился на накидке, постеленной на земле, и привалился к стволу дерева, плотнее запахнул свой темно-синий плащ и глубоко вдыхал прохладный воздух, слушая пение птиц и шум бегущего ручья. Вот только читать почему-то не получалось, смысл строк не достигал его сознания, да и то, что все же касалось его разума, казалось скучным и неинтересным.

Так много книг по алхимии.

Чарльз посмотрел на вход в логово Зверя.

Он никогда не думал, как Эрик стал таким. Хотя нет, до этого он думал, что он изначально был Монстром. Вот только в доме было так много дорогой человеческой одежды и оружия. Плюс язык, манеры, книги…

Но представить, что Эрик когда-то был человеком, Чарльзу было сложно. Это существо всегда было опасным рогатым Монстром. И ему совсем не интересна его история. Совершенно. Ни капельки.

Но все же Чарльз прокрался в свою спальню и заменил книгу по истории на один из трактатов по алхимии, который показался ему наиболее понятным. Просто чтобы сменить чтиво. Не более.

Ведь не так часто Эрик дает ему время на отдых. Так почему бы не узнать что-то новое вместо того, чтобы перечитывать историю, которую Чарльз и без того прекрасно знал и мог бы сам преподавать?

Он вновь прокрался в свое укромное место и покосился на хмурое небо, обещающее ночью очередную порцию холодного дождя. Но пока еще света хватало, чтобы немного почитать.

Он открыл книгу посередине и сразу же наткнулся на размытый чернильный рисунок человеческого черепа, из которого росли витиеватые оленьи рога.

***

Дни шли, а Чарльз был все таким же тихим и незаметным.

Эрик взял его с собой на охоту, в надежде немного оживить своего человека, все сильнее злясь на его отстраненность. Но не был уверен, что это сильно помогло, а внутренний голос все продолжал нашептывать, что еще до зимы он найдет труп Чарльза у склона реки среди острых камней.

— Держи лук прямо, — фыркнул Эрик, стоя позади Чарльза и пытаясь отрегулировать его позицию. — Ты что, не стрелял прежде?