Благородство не порок (СИ) - "Marlu" - Страница 15

— А… — Поттер явно опешил и стал совершенно очаровательно-растерянным, — ну хорошо. Экспекто Патронум! — выкрикнул он, найдя свою волшебную палочку, лежащую на банкетке.

В комнате сразу стало тесно, когда по ней заметался крупный ветвисторогий олень. Светящаяся полупрозрачная сущность, казалось, не понимала, что тут делает, бестолково мечась из одного угла спальни в другой, искала выход, не находя… И тут олень на картине затрубил. От резкого звука люди вздрогнули, а патронус резко остановился, вертя рогатой головой в поиске источника звука. Малфой, проживший на свете полвека, был потрясен — никогда прежде ему не доводилось видеть ничего подобного, что уж говорить о Гарри. Хотя последний держался гораздо лучше, выражая лишь безмерный интерес к происходящему.

Патронус сделал несколько прыжков вбок, приклоняя голову к полу и выставляя вперед ветвистые рога в ожидании неизвестного соперника. Олень на картине снова подал голос, и патронус встрепенулся, в два прыжка оказываясь на кровати. Задрал голову, но из глотки не вырвалось ни звука. Он рассерженно топнул тонкой передней ножкой с изящным копытцем и, тряхнув головой, впрыгнул в картину. По всей видимости, разбираться с задирой.

— Интересно, — задумчиво произнес Малфой, — что же вчера было добавлено в огневиски, что я сегодня вижу то, что вижу?

— По-моему тебе надо сменить поставщика, — согласился Гарри, поглядывая на картину, где два оленя выясняли отношения.

— Ты тоже это видишь? — уточнил Люциус и, дождавшись кивка, добавил: — интересный стереоэффект.

Они помолчали, стараясь не смотреть на противоположную стену.

— Люциус, мне кажется, что…

— Кто-то стучит в окно, — перебил Поттера муж и встал, небрежно запахиваясь в халат, поднятый с пола, — что тут у нас? — произнёс он, впуская злую и встрепанную сову, к ее лапке был привязан белый конверт, надписанный зелеными чернилами.

— Из Хогвартса? — удивился Гарри.

— Да, — Люциус проглядывал послание, — ответ пришел на твой запрос о месте преподавателя. Держи, — он небрежно положил на грудь супруга густо исписанный пергамент.

— Значит, не приснилось, — с тоской произнес Гарри, принимая сидячее положение, — акцио очки Гарри Поттера!

Письмо, написанное директором Хогвартса, было многословным. Оно содержало оды и дифирамбы в адрес самого героического героя последней магической войны, и Гарри уже было понадеялся, что ему так вежливо отказывают и почти успел вздохнуть с облегчением. Потому что при его графике работы и обучения времени на то, чтобы преподавать, совсем не оставалось. Разве что ночью. Но ночью у них был супружеский долг и сон. Ради обучения нерадивых учеников пожертвовать ни тем, ни другим Гарри готов не был.

— Что они мне предлагают? — воскликнул Гарри и перевел широко раскрытые глаза с пергамента на мужа.

— Арифмантику и руны, — подтвердил его опасения Люциус. Последняя надежда на то, что он не так увидел или прочел, растаяла как снежинка на майском солнце.

— Я ничего в них не понимаю! Я не буду это преподавать, — заорал выведенный из себя Гарри.

«Какой темперамент, — залюбовался мужем Малфой и пропустил момент, когда в него кинули ботинком, — огненный. Но не стоит позволять так себя вести. Создашь один прецедент, спустишь на тормозах и пиши пропало».

— Итак, мой дорогой супруг изволит гневаться? — ледяным тоном поинтересовался он. — Позвольте узнать, на что? В чем моя вина?

Я насильно вливал спиртное в ваше горло? Заставлял обманом или хитростью узнавать о месте преподавателя? Вы могли отказаться писать письмо или указать желаемую должность. Не можете пить — не пейте!

Гарри молчал, чувствуя жгучий стыд.

— Я жду ответ, — поторопил его Люциус, как будто на эти риторические вопросы он требовался.

— Нет, — выдавил из себя Гарри.

— В таком случае потрудитесь впредь оставлять свою обувь при себе!

Швырнув ботинок обратно мужу, Малфой покинул спальню.

— Ну вот, мы опять вернулись к тому, с чего начали, — пожаловался Гарри замершим на картине оленям, на секунду показалось, что они посмотрели на него с сочувствием.

========== Глава 13 ==========

Люциус отсутствовал каких-то десять минут. За это время муж должен был осознать свое поведение и раскаяться, но еще не накрутить себя и не впасть в пучину отчаяния. Прием был стандартный, часто практикуемый и осечек не давал на протяжении многих лет, но Малфой совершенно упустил из виду, что имеет дело с Поттером.

— Та-ак, — протянул Люциус, оглядывая пустую спальню и прислушиваясь — может быть из ванной комнаты раздастся плеск воды? — Рикси!

— Хозяин Люциус, — ушастое существо на полусогнутых ножках приблизилось к лорду.

— Хозяин Гарри в поместье? — на всякий случай уточнил Малфой, оставалась маленькая надежда, что Поттер где-нибудь затаился в обиде или решил прогуляться перед завтраком.

— Нет, — пискнул домовик и страшно округлил глаза.

— Как он ушел и что говорил при этом? — продолжил допрос Люциус, потому что с этими существами можно было говорить только так, они отвечали обычно только на прямые вопросы, не имея возможности солгать, а по своей воле помогали только понравившимся им людям, и не всегда это были хозяева.

— Аппарировал, хозяин, — взвыл Рикси и стал выкручивать себе уши, видимо, монолог Поттера не был особенно цензурным.

— Я жду, — поторопил его Малфой, — что он говорил?

— Пожелал хозяину Люциусу иметь много интимных отношений с его конем Бризом, — эльф рухнул на колени и закрыл голову руками.

— Пошел вон, — вздохнул лорд, гадая, чего теперь ждать от супруга.

Люциус решил пойти на принцип и не делать первый шаг. Виноватым он себя не чувствовал совершенно. Да, возможно было некоторое недопонимание, плюс еще огневиски перебрали, но это все равно не оправдывает разбрасывание обуви! Как более взрослый и мудрый человек, обладающий к тому же ангельским терпением, он готов пойти навстречу и простить мужа за неподобающее поведение, но идти первым? Нет. Исключено.

Дни шли за днями, закончилась ненормально теплая осень, пришли заморозки и метели. От Поттера не было ни единой весточки. Он не приходил, не писал писем, газеты все как одна набрали в рот воды, и даже крохотной заметки не появилось на их страницах за более чем полмесяца. Приближалось Рождество.

Настроение у Люциуса было паршивым. Адена стала бледной тенью самой себя и если по первости еще спрашивала о Гарри, то нарвавшись как-то на строгий взгляд отца, замолчала. А что он мог сказать ребенку? Как объяснить то, что не понимаешь сам?

Долгими одинокими ночами, лежа в кровати и страдая бессонницей, Люциус пытался, понять где и в чем ошибался. Будь они с мужем людьми одного круга, таких вопросов бы не возникало, но Поттер… Поттер вносил диссонанс в привычную жизнь, ставил все с ног на голову, принимал странные решения на основе очевидных фактов, которые, казалось бы, и трактовать-то иначе невозможно. Поттер. Мальчишка, сломавший вековой уклад семьи Малфой.

Люциус теперь часами смотрел на картину. Она стойко ассоциировалась с тем, кто сейчас был недостижим. Олени, один обычный, коричнево-бежевый, и другой — призрачно-прозрачный и светящийся — напоминали их с Гарри. Такие одинаковые и такие разные, постоянно выясняющие отношения, бьющиеся за какие-то свои принципы, так похоже на них с Поттером.

Иногда Малфою казалось, особенно когда глаза уставали следить за постоянно движущейся картинкой, что патронус на время исчезает. Хотелось верить, что он докладывает хозяину о состоянии мужа, о том, как тот страдает… Но проходили часы, неизменно складывавшиеся в бесконечно длинные дни, а Поттер так и не появлялся.

Люциус завел дурную привычку разговаривать вслух. Возникала иллюзия, что он не один, что рядом есть кто-то близкий теплый, почему-то Малфой очень мерз последнее время. Когда в «Ежедневном пророке» появилась небольшая заметка о дорогом супруге, лорд почувствовал, что жизнь остановилась.

Он продолжал выполнять свои обязанности тренера, все так же общался с дочерью, стараясь уделять ей как можно больше внимания, а перед глазами все стоял колдографический снимок счастливого Поттера в компании каких-то хлыщей и подпись, набранная мелким курсивом прямо под фотографией, в центре: «Гарри Поттер с друзьями отдыхает в Довиле».