Too expensive for you (СИ) - "ToBeContinued..." - Страница 45

– Ты на УДО, Мик, – тихо произнес Йен, отбрасывая инструмент к бездыханному телу, обернувшись на переполненную раковину, заткнутую какой-то тряпкой, выпускающую через край поток воды, медленно расползающейся по полу, смешиваясь с кровью и стирая следы. – Тебя снова закроют.

– И че? – ежась от неприятного холодка, проходившего по телу от соприкосновения обнаженной кожи с металлом хирургического стола, но все так же отказываясь от пиджака хозяина помещения – единственного предмета гардероба, не перепачканного кровью – спросил Милкович, все же, приподнимаясь, занимая сидячее положение, поправляя футболку рыжего, прикрывающую бедра и пах. Нахуя он позволил ему уложить себя сюда? Опять.

– Мы скажем, что это я его убил, – забираясь на стол рядом с Микки, ответил Галлагер, – точнее, я уже сказал так, когда вызывал полицию, – поделился он, занимая более удобное положение, потянув брюнета на себя, прижимая дрожавшее от холода тело к своей голой груди, обнимая руками в попытках согреть. – Это была самооборона, – говорил Йен тихо, наклоняясь к уху парня. – Флешку из камеры я смыл, следы крови сейчас размоет, а тут, на столе, и так мы уже все размазали, – тихо шептал он, прижимая к себе Милковича. – Ты до сих пор частично парализован, ты не смог бы нанести удара, – выстраивая правдоподобную историю, продолжал рыжий. – После того, как он закончил тебя резать, он отстегнул меня, подвел к столу и приказал убить тебя, – безэмоционально проговаривал Галлагер, утыкаясь носом в плечо брюнета, – стер свои отпечатки со скальпеля и дал его мне, но мне удалось ударить его, – закончил Йен, продолжая обдумывать детали, способные разрушить хрупкое построение лжи.

Нет, он не мог позволить Микки взять на себя ответственность за случившееся, ведь все это произошло исключительно по его вине. Он не мог потерять Милковича, спасшего их обоих от неминуемой участи нового насилия и возможной смерти, не хотел его терять.

Микки до сих пор не понимал, как согласился, но давать задний ход было уже поздно.

Слова сестры заметно снизили мандраж от возможного раскрытия их с Галлагером лжи, обещая скорое освобождение рыжего, но потерянный неделю назад сон так и не вернулся: выкуривая очередную пачку и смазывая саднящее горло пивом, Милкович сидел на своей кровати, отсчитывая минуты и часы до того момента, когда он снова сможет вернуться в участок и увидеть Йена.

***

– Галлагер, на выход, – лысоватый надзиратель с заметным скрипом отворил металлическую дверь небольшой камеры, вынуждая Йена поднять голову.

– Опять допрос? – поинтересовался рыжий, но мужчина не ответил.

Наручники в этот раз надевать не стали, вызвав удивление в зеленых глазах парня, повернувшегося к стене со сцепленными за спиной руками.

– Так иди, – лишь проговорил коп, подталкивая Галлагера к решетке с широкими прутьями, отделяющей одну часть коридора от другой, после громкого протяжного гудка отворившей путь на свободу.

Действия Йена Галлагера признали самообороной, все обвинения с молодого человека были сняты, а сам рыжий был переведен в разряд свидетелей, наряду с Микки, обязанных присутствовать на судебном процессе, основными фигурантами которого теперь выступали охранники политика, скончавшегося от удара острым предметом в шею.

Улик было предостаточно: оборудованный в камеру пыток подвал, неосмотрительно затопленный хозяином особняка, оставившим включенной воду, исследовался вдоль и поперек, а все приборы, инструменты пыток и оковы хранились на складе вещественных доказательств, основным из которых числился небольшой набор DVD-дисков, найденных в спальне помощника сенатора, на которых были запечатлены развлечения Ричарда Гаррисона с его жертвами.

Найти тех, кого насильник оставил в живых, было проблематично. Основными участниками съемок становились работники древнейшей профессии, за большие деньги позволяющие извращенцу использовать свое тело по полной, лишаясь остатков чести и большого количества крови. Но двое все же откликнулись.

Йен не стал рассказывать полиции о случившемся год назад, на ходу придумав историю о том, что познакомился с этим приятным мужчиной не так давно, после небольшой вечеринки в клубе, но в тот день поняв, что с ним что-то не так, Галлагер сбежал. Политик искал свою жертву, натравливал на его близких охрану, и, наконец, добрался до Йена, когда он в компании Милковича прогуливался вечером по городу. Их скрутили и отвезли в особняк, а дальше…

«Дальше все было так, как я рассказывал Вам уже трижды» – повторял рыжий, сжимая кулаки на столе, к которому был пристегнут, каждый раз боясь ошибиться в мельчайших деталях, способных разрушить неаккуратно выстроенную ложь.

Но карточный домик стоял крепко.

Слишком большую огласку получило это дело благодаря высокой должности, занимаемой насильником, и дикому интересу к его материалам со стороны прессы, вынуждая служителей правопорядка как можно скорее поставить на нем печать и убрать в архивы.

– Да ведут его уже! – услышал Галлагер раздраженный голос оперативника, дежурившего на стойке информации, когда, в сопровождении своего охранника, вышел в просторный холл. – Милкович, еще слово скажешь, закрою на сорок восемь часов, – угрожал он невысокому брюнету, стоявшему возле стойки, активно жестикулирующему и матерившемуся. – Вон он, – указал коп на рыжего, с заметным облегчением в глазах и голосе.

– Йен, – сидевшие неподалеку Фиона и Лип тут же подскочили со своих мест, подбегая к брату, крепко обнимая и осматривая того на предмет увечий и ран.

– Наконец-то, – шептала сестра, целуя бледные щеки Галлагера, запутываясь пальцами в рыжих волосах. – Тони обещал, что тебя выпустят с утра, но ждать пришлось весь день.

– Черт, Йен, – опуская ладонь на плечо брата, выдохнул Лип, – как тебя угораздило в такое дерьмо-то вляпаться? – спрашивал он, понимая, что сейчас требовать ответов не стоит, но все равно не мог сдержаться.

– Мистер Галлагер, заберите уже отсюда своего парня, пока я не арестовал его за нарушение порядка, – все тот же полицейский, что спорил с Милковичем в момент прихода рыжего, привлек к себе внимание зеленых глаз.

– Мик, – улыбнулся Йен, отстраняясь от родных, наблюдая за движениями брюнета, постепенно приближающегося к нему (на своих двоих!), чуть прихрамывая, смущенно отводя взгляд в сторону, когда коп назвал его «парнем» Галлагера, хотя он сам представился им в первый свой визит в участок, пытаясь получить хоть какую-то информацию о том, где сейчас находится рыжий.

Милкович остановился напротив, не решаясь сделать последнего шага: голубые глаза беспорядочно метались по худощавой фигуре, изредка встречаясь взглядом с зелеными, а татуированные пальцы несколько раз дернулись в желании прикоснуться, прежде чем сжаться в кулаки.

– Привет, – проговорил Йен, делая большой шаг навстречу брюнету, заключая его в крепкие объятия, наклоняя голову и зарываясь носом в выемку перехода шеи в плечо, глубоко вдыхая и прикрывая глаза, ощущая на своей спине ладони парня, ответившего на порыв нежности.

– Какого хуя так долго? – не имея сил отстраниться, сжимая костлявое тело рыжего в руках еще крепче, недовольно спросил Микки откуда-то из его подмышки.

***

Дом Галлагеров был не больше его собственного, но каждый метр пространства выглядел гораздо уютнее и по-семейному теплее, радуя глаз огромным количеством никому не нужной мебели и разбросанных на каждом углу вещей.

Фиона и Лип настояли на том, чтобы Йен переночевал тут, прежде чем он отправится обратно к себе, а Микки поплелся следом, поддавшись молчаливой просьбе зеленых глаз, ни на минуту не выпускающих из поля зрения брюнета.

Мэнди, Ви и Кевин, а также остальные братья и сестра рыжего ждали их дома, с порога налетая на Галлагера с расспросами, перебивая друг друга и недовольно косясь на Милковича, так и не рассказавшего никому подробностей случившегося, коротко и грубо отваживая от себя любопытных родственников Йена на протяжении недели в больнице и нескольких дней, проведенных в ожидании освобождения парня.