Архимагирус. Том первый (СИ) - "Resaluca" - Страница 12

Перед моим подъездом на лавочке со скучающим видом сидел Рухма, положив кейс на колени. Но так казалось лишь на первый взгляд. На деле же вид его был взволнованным и довольно нервным. Он, озираясь, глядел по сторонам, кого-то выискивая. "Кого-то. Ха-ха! Тут и к гадалке не ходи, понятно, что ищет он меня" - промелькнула у меня в голове мысль. Как только я его приметил, тут же остановился и хотел было развернуться, но он, бросив взгляд в мою сторону, ни чуть не сменил выражения своего ни на секунду не замирающего лица, и даже светящимся глазом не повёл, лишь спокойным и будничным тоном тихо произнёс: "Проходи спокойно, будто меня здесь нет."

Дважды мне повторять не надо, тем более, что встречи с ним я хотел бы и вовсе избежать. Я, изображая самый спокойный вид, продефилировал мимо него, магнитным ключом открыл дверь в подъезд, и только было хотел сделать шаг внутрь, как меня сбил с ног пулей пролетевший мимо и шмыгнувший в дверь внушительных размеров пёс. Я стал подниматься, опираясь на руки, но меня вновь откинуло к земле волной от пролетевшего вслед за ним расплывчатого силуэта Рухмы.

Моих ушей на фоне просвистевшего ветра коснулся его крик: "запри дверь!"

Я быстро поднялся, на этот раз удачно, и прыгнул в закрывающуюся дверь. Она щелкнула за моей спиной, и в звенящей тишине спокойного дома не осталось больше никаких звуков. Я осторожно поднялся по ступеням вверх, выглядывая хоть какое-нибудь движение на верхних этажах, но попытки мои оказались тщетными. Я продолжил движение, пока на шестом этаже не увидел Рухму, который захватом держал прижатого к земле огромного пса, размером чуть не достигающим его собственного. Пёс извивался под весом своего оппонента, пытался его укусить или скинуть с себя, но сдвинуть его не мог. Находились они под каким-то синеватым куполом, который не пропускал звуков изнутри. Рухма, увидев меня, головой кивнул в сторону собаки, призывая помочь. Я шагнул в купол, проходя сквозь тонкую пелену сферы словно через кисель, и чуть не оглох от разъярённого рыка скрученного пса.

- Быстро жахни ему по голове сковородой! - выкрикнул Рухма, рукой стараясь придавить хлопающую челюсть собаки.

- Чего?! Я на это не подписывался, да пошёл ты в ж... - *Р-р-р!! ГАВ!!* пёс все не успокаивался и норовил прикусить руку укротителя, - ... живодер! Сперва на меня бросаешься, теперь шаурмы захотел? Так не обязательно самому ловить для этого собак, все это уже сделали до нас. - скрестив руки на груди, съязвил я, наблюдая за действиями не вполне адекватного смотрителя.

- Ты не понял! Это демон! - Попытался объяснить он - Ай! Бл… *Хрум!*

Пёс, выгнув шею, все же дотянулся до руки сдерживающего его Рухмы и сомкнул челюсть на его кисти, оставив заметные следы от острых клыков. От боли он вскрикнул и ослабил хватку, пес же, воспользовавшись моментом, резко вскочил на задние лапы, замер в неестественной позе и с протяжным воем стал превращаться. Его передние конечности вытянулись, вздулись и ощетинились острой, словно иголки, шкурой; лапы удлинились и сформировались в человеческие кисти с непомерно длинными бритвенно-острыми когтями, задние же конечности оформились в жилистые и мощные ноги. Присев на корточки, уперевшись передними теперь уже руками в пол, он облизнулся, снимая с морды языком капли крови, брызнувшие из прокушенной руки. Над его головой высветилась информация: "Вервольф, Ур. 20"

Сам Рухма в свою очередь тоже начал метаморфозы. Его привычный смокинг сменился на присущий ковбою прикид: остроносые коричневые сапоги, кожаные штаны с подтяжками, на ремне которых висел револьвер. Его образ гармонично дополняла белая рубашка, чёрная жилетка со значком "шериф", платок на шее и широкополая шляпа, закрывающая половину лица. На самом же лице закрепилась лёгкая небритость, а в уголке рта - зубочистка, для пафоса. В руке он держал лассо, которое уже вовсю начал раскручивать. Один я стоял со сковородкой в руке, да ещё и с колпаком на голове, как болван, и с восторгом наблюдал за преображением остальных участников грядущего сражения.

Битва началась внезапно, на скорости, превосходящей любые мыслимые пределы. Лассо устремилось к оборотню, но тот, оттолкнувшись от пола всеми четырьмя конечностями, прыгнул вперёд и нанёс удар когтями по диагонали сверху вниз. Однако Рухма не стоял на месте, и, словно растворившись в воздухе, уже находился сбоку от оборотня и наставил на его голову револьвер. Раздался выстрел, но в этот же момент оборотень лапой ударил по пистолету, от чего тот вылетел из рук и проскользил по полу к моим ногам. Два изумленных взгляда, следуя за оружием, скрестились на мне. Я, не желая участвовать в сражении, оставался на расстоянии, но такое внимание к моей скромной персоне побудило меня к действиям. Я подхватил пистолет и незамедлительно выстрелил в уставившегося на меня оборотня. К сожалению, стреляю я не очень хорошо, поэтому пуля прошла над его плечом и угодила в многострадальную руку Рухмы, стоящим позади него. Он вскрикнул от боли и выронил лассо, схватившись за прострелянную руку. Оборотень, пригнувшись от выстрела, опешил, чем я и решил воспользоваться. Я подлетел к нему и ударил в висок ребром сковороды. Он взвыл и закрыл голову руками, выставив их перед собой. Я обрушил на него град ударов, часть из которых все же прошли сквозь его защиту, а затем неожиданно пнул его в грудную клетку ногой, от чего он упал на пол, а Рухма тут же вырубил его ударом ноги в голову.

Он, сменив облик на свой обычный, выхватил из моих рук револьвер, поспешно поднял с пола валяющийся кейс, забросил оружие внутрь, и тут же преобразив его в ману, извлёк оттуда уже плотную канатную верёвку, которой начал сматывать поверженного врага. Находясь в бессознательном состоянии, поддерживать боевую форму пес больше не мог, поэтому он уменьшился в размере, сдувшись, как воздушный шарик, и лежал на полу, раскинув лапы в форме потрёпанной серой овчарки с куцым хвостом.

Скручивая задние лапы вместе, Рухма одной рукой пытался завязать узел, но у него это плохо получалось, кровь от пары довольно серьёзных ран стекала вниз по верёвке. Я, чувствуя стыд за свою оплошность, подошёл к нему и взялся вязать верёвку сам, а он, закатав рукав и оторвав кусок рубашки, принялся перевязывать раны.

- Почему ты пытаешься меня убить? - нарушил молчание вопросом Рухма.

- О чем ты?! - я недоуменно уставился на него, даже отвлекшись от навязывания узлов. - я стрелял в оборотня. Если бы я целился в тебя, мы бы сейчас не разговаривали.

- Но ведь это не первый раз. Ты напал на меня как только получил оружие. Ты и в правду социально опасен. - раздосадовано покачал головой он.

- Ты выставил меня посмешищем перед целой толпой людей, прилюдно высмеивал меня и издевался! Да я и представить себе не мог, что удар сковородой будет таким мощным. Я ведь даже не успел его испробовать, и всего лишь легонько коснулся тебя ею. - апеллировал я, пытаясь обосновать свои действия. Даже уже заготовил целую тираду в свою защиту, ведь времени обмозговать этот эпизод было у меня предостаточно, но Рухма внезапно прервал меня, останавливающе подняв руку.

- Вот как... я не задумывался о том, что это может тебя задеть. Теперь я тебя понимаю. Знаешь, я никогда этого никому не рассказывал, но чувствую, что тебе можно доверять. - поняв, что рассказ будет долгим, я продолжил связывать пса- Почти год назад меня приняли в младшие смотрители. Волею судеб, моим наставником оказался мой злейший враг на сцене и в жизни, звали его Петькой, но это только в мире людей, здесь, во внеплановом департаменте его звали Велином. Мы играли с ним в театре, всегда соревновались за главные роли, и всегда во всем он был лучше меня. Я жутко ему завидовал. И вот однажды в театре один за одним при неизвестных обстоятельствах начали пропадать люди. Велин перенёс меня на второй план и оставил один на один с демоном, в бою с которым я чуть не погиб. Как он объяснил мне позже- это было "обрядом инициации". Он давно знал о внеплановом существе, живущем в кладовой театра, а так как ему нужен был помощник, он решил устроить проверку силой. Те, кто не одолели демона, были пожраны им, а я, победив, был посвящён в смотрители.