Архимагирус. Том первый (СИ) - "Resaluca" - Страница 11

- И-го-го-го-го! Ты же на втором плане, люди не могут коснуться, увидеть или услышать тебя, пока ты сам не захочешь. - Постучав копытом по полу, он тряхнул гривой, развернулся и вошел в метро, проходя сквозь других людей. Я последовал за ним, все равно стараясь обходить их стороной.

Как ни крути, но перебороть себя чисто психологически достаточно тяжело: всякий раз при приближении человека я пытался отпрянуть в сторону или сделать шаг вбок. Пройдя к эскалаторам, я обратил внимание на дежурного, сидящего в будочке. Вместо привычной тетеньки, сидящей в ней, сейчас внутри находилась огромная зеленая орчиха с совершенно нелепой пилоткой на голове. Она, скаля жуткие клыки, вылезающие изо рта, зыркала по сторонам в поисках нарушителей спокойствия. Над её головой гордо красовалась надпись: «Хранитель подземелья, Ур. 23». Сдерживая смех, я устремился вниз по эскалатору, к поездам, и юркнул в закрывающиеся двери поезда, направляющегося в сторону моего дома.

Все спешили поскорее попасть домой после тяжелого трудового дня, поэтому в вагон люди набились как сельди в бочку. Именно здесь я по достоинству оценил возможность проходить сквозь находящихся на низшем плане, потому как в противном случае, меня бы вжали в двери и размазали по стене тонким слоем. Я находился внутри какого-то студента и с интересом осматривал других пассажиров через его полупрозрачный затылок. Здесь было множество различных существ. В глаза мне сразу бросился стоящий напротив парнишка в зауженных джинсах, туго обтягивающих его худосочные ноги, в клетчатой рубашке под элегантной кожаной курткой; на его андрогинное лицо ниспадала длинная челка, закрывающая глаза, а на фоне выбритых висков красовалось проколотое в трех местах ухо, из которого торчали довольно внушительные кольца. Венчало его белокурую голову весьма точное описание: «Светлая Эльфийка, ур. 10».

Сидения были забиты полчищами самой настоящей нежити: зеленые, полуразложившиеся подгнивающие трупы с оторванными конечностями, отсутствующими глазами или челюстями, вооруженные разнообразным дрекольем, покачивались в такт движения поезда, и если бы не их тележки, сумки и повязанные платочки на голову, я бы никогда не узнал за их внешним видом самых обычных бабушек- старушек. Информация над их головами гласила: «Нежить, Ур. 20-40».

Среди всех прочих существ я рассмотрел полноватого мужчину с пышными усами в национальном баварском костюме, состоящем из кожаных в-три-четверти длины штанов, гетров, рубашки, жилета, сюртука и шляпы с перьями. Он стоял в другом конце вагона, оперевшись на стену и держал в одной руке кружку, а в другой - вполне себе баварскую сосиску. Он то и дело откусывал вновь отрастающую сосиску и отпивал из самостоятельно заполняющейся кружки пенное светлое пиво. Находился он в таких же условиях, как и я: на том же месте, где он преспокойно трапезничал, находились обычные люди, собирающиеся выходить на ближайшей остановке, поэтому своими внушительными телесами он заслонял двух небольших девушек. Заметив меня, он указал сосиской в моем направлении и, улыбнувшись до ушей, стал звать меня к себе, помахивая кружкой. Я сделал вид, что не заметил этого и отвел от него взгляд, но он стремительно направился ко мне. Подойдя вплотную, осушив залпом кружку и вытерев усы рукавом, он предусмотрительно запихнул сосиску в карман сюртука и попытался вытереть руку об штаны. Все так же приветливо улыбаясь, он протянул мне жирную руку:

- Гутн Абнд, кухмистер! - обратился он ко мне по-немецки. Его басок отлично гармонировал с его внешним видом. Видя недоумение на моем лице, он заговорил с жутким акцентом по-русски. - Эта па-немеццки «добрый ветчер» знатчица!

- И тебе доброго вечера, попутчик. А почему кухмистер? - спросил у него я, пытаясь аккуратно пожать его запачканную лапу.

- Так ты эта, себья ва-апще видьел? Зачьем тебье тогда кухмистерский колпа-ак? - Он вопросительно наклонил голову, шевеля своими белыми усищами.

Я посмотрел на свое отражение в окне вагона и чуть не подпрыгнул от удивления. Меня осенило: ведь до сих пор даже я не задумывался о том, какой полуобраз мне выдали при посвящении. В целом, внешний вид мой мало чем отличался от обычного: водонепроницаемые теплые ботинки, черные лыжные штаны, не менее черная плотная куртка с капюшоном, за спиной спортивный рюкзак, и как бельмо на глазу на фоне исключительно черного гардероба на моей голове красовался белоснежный поварской колпак!

- Какого ху… КУХМИСТЕРА?! - Вскрикнул я, не веря своим глазам. - Повар!? Это что еще за шутки?!

Мой новоиспеченный знакомый, схватившись свободной рукой за болтающийся от смеха живот, и прижав к нему кружку, чтобы не расплескать напиток, раскатисто захохотал, а затем, успокоившись, спросил:

- Так ты эта, не знал, что льи, какой тебье дальи полуобра-аз?

- Я и не задумывался об этом, то работал, то с интерфейсом разбирался, то от неадекватного гоблина спасался. Некогда было себя разглядывать. - Попытался обьяснить я. - А ты-то сам почему в немецкой одежде? И что с твоим акцентом?

- Так эта, я пиво отчень люблью! По всьему миру разъезжа-ал, всье пиво попробовал! А как в смотритьели посвяти-или, так немцем сдела-али пива налили, есче и закусь дали! - Радостно рассмеявшись, он стал отплясывать высоко поднимая колени, от чего вагон довольно сильно затрясся из стороны в сторону, чем вызвал довольно сильное волнение среди пассажиров.

- Тихо, тихо, хватит скакать, как горный козел! Сейчас поезд с рельс сойдет! Ты что вытворяешь-то? - стал успокаивать взбесившуюся тушу я, думая про себя: «с таким лишним весом вообще бегать-то опасно, не говоря уже о танцах!».

- Так эта, у всьех полуобразов, закрепленных за чьеловеком, есть поботчные эффекты! Я вот танцульки та-анцую, когда счастли-ив! - Пояснил он, перестав раскачивать вагон.

- Как же славно, что у меня такого нет. Или я их за собой еще не заметил… Хотя колпак мне очень не нравится. Сойдет за побочный эффект? - Усмехнулся я.

- Вполнье! - Согласился со мной он, дружелюбно улыбаясь.

- А какой у тебя класс? - Поинтересовался я у него, - а то информация о тебе гласит лишь, что ты «Бюргер, ур. 15»

- Так эта, я - Кригер, па-немеццки «воин» знатчица. А у тьебя?

- А я и не знаю, что значит мой класс. Называется он Архимагирус. Я думал, это как-то связано с Архимагом, но мне не дали никаких заклинаний.

Он в очередной раз расхохотался и чуть не облил меня пивом из кружки. Я отскочил в сторону, пройдя сквозь мирно читающую книжку девушку.

- Так эта, Архимагир - эта па-гретчески шеф-повар значитца, не знал, что льи?

- Нет, ну этому издевательству нет предела! Сначала сковорода, затем колпак, а теперь еще выясняется, что мой класс - шеф-повар?! - Я покраснел от ярости и постучал сковородой по раскрытой ладони - Я им покажу Кузькину Мать!

- Сме-ешной ты паре-ень! - Сказал он, по-дружески приобняв меня за плечо. - Аа дава-ай дружить! Я - Дирк, па-немеццки «король наций» значицца!

На периферии зрения мигнуло окошечко с оповещением: «Дирк добавлен в список друзей»

- А я - Арт. - скромно ответил я, смутившись от такого панибратства. Да и перегаром от него неслабо так разило, вперемешку с запахом копченой баварской сосиски. Так что я отстранился от него и взглянул в окно. За разговорами я даже не успел заметить, как вагон опустел и мы подъехали к моей остановке. - Мне уже сходить пора, ты выходишь?

- Так эта, мне да-альше ехать! Пока, Арт, до встрьечи! - Он помахал мне рукой и одним глотком осушил кружку пива.

Распрощавшись со своим странноватым попутчиком, я покинул метро и двинулся в сторону дома.

Глава тринадцатая.

Путь мой по обыкновению пролегал через большой проспект, затем сквозь пару витиеватых улочек и оканчивался в небольшом тихом дворе с детской площадкой, где я и столкнулся с ним.

Я уже не то что не надеялся на спокойный уютный вечер, но и вовсе рассчитывал хотя бы без эксцессов добраться до своей мягкой постели. Но и тут мои ожидания вдребезги разлетелись на тысячи осколков о суровую реальность.