Грозовые Земли - Робертс Джон Мэддокс - Страница 133

Уверенные в легкой победе, омайцы, презрев все общепризнанные нормы, не стали высылать парламентеров. Под барабанный рокот они двинулись вперед. Возглавлявшие их офицеры время от времени оборачивались и, размахивая мечами, что-то кричали, пытаясь, по всей видимости, удержать боевое построение.

— Щиты вверх! — скомандовали невванские командиры.

Воины подняли их до уровня глаз — и как раз вовремя. Омайцы стали стрелять из луков. Гейл видел, что большинство стрел летит с флангов, где шли не прикрытые доспехами лучники, которые то и дело останавливались, чтобы спустить тетиву. Однако предусмотрительно поднятые щиты невванцев отражали эти залпы, и лишь несколько стрел нашли цель.

Гейл, верхом на кабо, держался поодаль, на небольшом возвышении, и внимательно вглядывался в ряды врага, но пока не видел среди них воинов Гассема. Затем он заметил какое-то движение на другой стороне реки. Достав подзорную трубу, король направил ее на место переправы армия Омайи и увидел сооруженное на берегу шаткое строение, похожее на наблюдательный пункт. В это время омайцы пошли в атаку, и Гейл оторвал взор от другого берега.

С дикими воплями враги устремились к противнику и завязалась рукопашная схватка. В солнечных лучах засверкали клинки мечей и лезвия боевых топоров. Почти никто из омайцев не носил доспехов, но зато их копья были длиннее, и невванцам было нелегко вести ближний бой. Ожесточенная схватка завязалась на правом фланге, где солдаты Омайи оказывали наибольшее давление.

Движением копья Гейл подал условный знак, и первый отряд всадников рванулся к правому флангу. Они выстроились за спиной у пехоты, меньше чем в пятидесяти шагах от ошеломленных омайцев. Тонкие стрелы, пущенные ими, легко проникали между щитов, поражая незащищенных доспехами омайских солдат.

Воины Гейла собрались рядом с королем, и тогда он вложил копье в притороченную к седлу перевязь и расчехлил лук. Наложив стрелу на тетиву, он повел своих людей в обход левого фланга.

Никакие команды всадникам были не нужны: воины точно знали, что делать. Стрелы градом посыпались на ряды омайцев. Всадники, выпустив пару стрел, повернули налево, заходя в тыл омайской пехоте. На другом фланге группа всадников проводила такой же маневр, и вскоре стрелы полетели в омайцев с обеих сторон. Тем временем невванцы стойко удерживали свои позиции в центре.

Омайцы не выдержали такого напора, в их рядах началась паника. Офицеры отчаянно силились вернуть своих солдат в строй, но им это не удавалось. Омайская армия таяла на глазах.

Когда натиск на ряды невванцев уменьшился, те, в свою очередь, пошли в атаку. Медленно, шаг за шагом, они принялись теснить врага. Трупы валялись повсюду, и омайцы, отступая, то и дело спотыкались о тела павших товарищей. Паника охватила омайское войско, и оно, распавшись, обратилось в беспорядочное бегство.

Лучники и пехотинцы гнали отступающего неприятеля, не давая ему передышки. Обращенные в бегство омайцы вынуждены были пересечь свой лагерь, спотыкаясь о растяжки шатров. И повсюду их настигали стрелы, выпущенные с нечеловеческой меткостью.

Впереди оказалась река, и омайцы бросились в воду с отчаянной решимостью, будто там их ожидало спасение, причем некоторые забывали даже о том, что не умеют плавать. Всадники безжалостно преследовали беглецов, поражая их из луков.

— Прекратить стрельбу! — выкрикнул Гейл.

Он проехал среди лучников с копьем в поднятой руке. Командиры, увидев условленный знак, отдали приказ своим воинам.

Было очевидно, что армия Омайи полностью разгромлена и возродиться ей не суждено. Гейл не терпел бессмысленного кровопролития. По всему полю его воины спешивались и вытаскивали из тел погибших свои стрелы. Узкие бронзовые наконечники имели огромную убойную силу, и воины Равнин расходовали свои стрелы очень бережно. И не только потому, что металл стоил очень много. Гейл сам изобрел такие стрелы и не собирался открывать их тайну врагам.

— Взгляните, мой король! — воскликнул вдруг ехавший за Гейлом всадник, указывая на небольшую группу людей на берегу реки. — Они похожи на вас, как братья!

Гейл в изумлении уставился на могучих, словно отлитых из бронзы воинов с высокими черными щитами. Сделав знак своим командирам, король направил к ним кабо. Воины даже не пытались бежать и смотрели на приближавшегося короля дерзко и с вызовом. Их было не больше дюжины, и у некоторых волосы были заплетены в мелкие косички, что выдавало в них младших воинов шессинов. Они не участвовали в битве и, похоже, все это время не покидали лагерь.

Гейл натянул поводья кабо и вгляделся в их лица. Двое из них показались ему знакомыми.

— Люо? Пенду? — воскликнул он, не веря своим глазам. — Это, и впрямь вы?

Лица шессинов остались непроницаемыми, они мало походили на тех мальчишек, которых Гейл когда-то знал. Впрочем, он и сам изменился. Никто не может навеки оставаться ребенком.

— Гейл! — без тени радости проронил наконец Пенду. — Так значит, это правда? Ты стал вожаком трусов, стреляющих из луков со спины кабо?!

Король обнаружил, что отвык от родного наречия: он впервые разговаривал с шессинами за годы изгнания.

— Эти люди прошли полмира, чтобы оказаться здесь сегодня, — заметил Гейл. — Так что будьте повежливее. И вообще, собратья из общины Ночного Кота могли бы приветствовать меня более сердечно!

Люо презрительно поморщился:

— Прежних общин больше нет! Для них не осталось места в этом мире. И ты правильно сделал, что сбежал от нас. Такой глупец недолго прожил бы под властью нашего короля.

— Я никуда не сбегал, — отрезал Гейл. — Если помните, шессины сами изгнали меня из племени. И это было делом рук Гассема и Лериссы. Скажи, а Гассем сумел бы своими руками прикончить длинношея? До меня это не удавалось ни одному человеку, и я уверен, что никто никогда не сделает этого впредь. А Гассем всегда находил тех, кто сделает за него черную работу.

— Ты говоришь как мальчишка, каким был когда-то! — Пенду скривил губы в злой ухмылке. — Гассем — наш повелитель, и он привел нас к величию. А кто ты такой?

— Полагаю, ты знаешь, с кем говоришь! И лучше придержи язык, если не желаешь отведать моего гнева. Где Данут, мой чабес-фастен?

— Его больше нет с нами, — отозвался Люо. — Он погиб в сражении на Островах.

Гейл поник. Данут был ему ближе, чем брат.

— А Ребья?

— Ребья стал вождем на острове Бурь, — сказал Люо. — Как и все мы, он предан своему королю. Довольно вспоминать былое, Гейл. Ты намерен нас убить? Так что же ты медлишь? Ты больше не шессин и, наверняка, давно забыл, как пользоваться копьем, но я уверен, что эти недоноски, которыми ты командуешь, смогут с безопасного расстояния засыпать нас стрелами.

— А что с Тейто Молом? — Гейл словно и не слышал последних слов Люо.

— Казнен по приказу короля, — отозвался Пенду. — Гассем приказал убить всех Говорящих с Духами. Они настраивали людей против него, а значит, должны были умереть.

— Тогда шессинам конец, — с печалью в голосе проронил Гейл. — Мы были народом, свято хранившим свои традиции. Мы внимали словам духов. Но Гассем уничтожил все это. У вас, как я понял, теперь не существует воинских общин? Никаких вождей племен, только Гассем, единоличный правитель. Никаких Говорящих с Духами. Вы стали слепым орудием в руках человека, которого некогда презирали.

— Неправда! — без особой уверенности воскликнул Пенду. — Мы — народ завоевателей! И победы нашего короля докажут это всему миру! Говорящие с Духами держали нас в вечном страхе. Мы не могли сделать ничего, опасаясь нарушить какое-нибудь из их глупых табу. Но мы освободились от их власти и теперь можем одолеть все прочие народы и призвать их к покорности.

— Так где же он, этот избранник судьбы? — полюбопытствовал Гейл. — Здесь я его не заметил.

Пенду широко ухмыльнулся.

— Он был здесь, но вернулся в Город Победы.

— Был здесь? — изумленно переспросил Гейл.

— Да, вон там, — и Люо указал на другой берег реки.